Фэнтези

Заслуженный человек, фронтовик, ветеран. Пользовался всеобщим уважением и почетом, хотя и работал простым трактористом. Вырастил детей, воспитал внуков… Но после его смерти, а в особенности после смерти жены, бабы Нюры, родственники не захотели продолжить деревенскую жизнь и разъехались кто куда. Большинство подалось в соседнюю Вязьму, и старый дом стал никому не нужным. Продавать его было невыгодно — больно уж далеко от Москвы, потому и стоит копейки. Так он и стоял, всеми забытый (живи — не хочу),…

— Это значит, что у проклятых греков есть такие же нюхачи, как я, — предположила Кеа, разделываясь с очередным ананасом. — Они догнали нас по запаху. При слове «проклятые греки» Матери-волчицы вздохнули и невольно покосились на огромного центавра. Но Поликрит только оскалил зубы. Раньше он был врагом, захватчиком и повелителем безжалостной кавалерии. Но с тех пор, как выручил меня из плена и убил своих товарищей, он — никто. Для македонян он — предатель, изгнанник. — Или еще…

Паром, казалось, полз, как улитка. Пряничный городок медленно увеличивался и в конце концов оказался настоящим. — Почему здесь никого нет? Причал пуст. — Завтра же воскресенье, — хмыкнул крестьянин. Видимо, здесь это всё объясняло. Уже сойдя на берег, рыцарь вспомнил, что на носу Новый Год, а река вот она, не замёрзла, течёт себе как ни в чём не бывало. — В этих краях зима всегда так милосердна? — спросил он в спину уходящему попутчику. — А как же, — не оборачиваясь, ответил тот и мотнул…

Надвигалось горячее, жаркое лето. Город, от рождения круглый и плоский, становился всё больше похож на прожаривающуюся на сковородке лепёшку. Не снимешь её — подгорит. По сравнению с улицами и дворами в школе почти не было языков Пламени, и Ника не радовалась грядущим каникулам. Она перестала гулять, пыталась читать в своей комнате и частенько хотела сходить в гости к Михе, но ей всё время что-то мешало. Потом она заметила, что Михи всё ещё нет в школе, и решила, что это к лучшему, потому что в тот…

— Когда? — Ещё весной, к концу апреля. Вокруг неё всё мертво, ни малейшего ветерка. Если бы кто-то её стремился убить, уже попытались бы. — Или же Саша Плятэр ждёт отхода Командора, — заметил Герман. Сам он на месте Саши так бы и сделал. — Ждёт — поседеет. Унгерн оттуда не отлучается, кроме как с ней. На шаг от неё не отходит. Вот, посмотри… — И Кравчук переслал ему видеофайл — Невеста и Командор в шоппинг-центре. Она копалась в полке одежды, а Унгерн, нависнув рядом, смотрел прямо в камеру…

— Если бы только найти семью, — сказала я. — Гаплоидентичный трансплантат костного мозга мог бы… — Мы пытались, — ответила Сара. — Я посылала запрос в Хэйо. Там даже родителей не могут найти, не то что близнеца. Никто не знает, в каком городе их искать. Ребёнок может быть откуда угодно, хоть из Ниневе… — Ну, это вряд ли. Это вряд ли, потому что в Ниневе такое дело — преступление. Ли Дэйнс что-то такое мне рассказал, жаль, не помню деталей. Бросить больного ребёнка, не предоставив врачам всей…

Я был в теле бизнесмена, лет под сорок, подтянутом и опрятном. К счастью для меня, этот парень захаживал в спортзал. Я со всех ног бросился за угол. Беглец петлял сквозь толпу народа, высыпавшую вечером в театральном районе. Здания, возвышающиеся вокруг нас, сверкали огнями пылающей рекламы. Фай оглянулся на меня через плечо. Казалось, на его худощавом лице вспыхнуло удивление. Он узнал меня по свечению, которое, конечно, видели только такие же, как и мы. Я перепрыгнул через металлические ограждения…

— Так значит, те, кто похоронен по ту сторону ограды, были плохими людьми? Сайлас хмыкнул и приподнял безупречно очерченную бровь. — Да нет, собственно. Дай подумать… я там давненько не был. Не припомню никого особенно дурного. Не забывай, в былые дни человека могли повесить за украденный шиллинг. К тому же всегда находились люди, которым жизнь казалась настолько нестерпимой, что, по их мнению, лучше было ускорить свой переход в иную форму существования. — В смысле — они убивали себя? — уточнил…

Если здоровяк не обратил на Тобиаса никакого внимания, то его товарищ еще как обратил. Он уставился на мальчишку, словно пес, решающий, то ли ему зарычать, то ли кинуться прочь. — У вас дрова слишком мокрые, — сообщил ему мальчишка. — Что? — С ними у вас будет много дыма и мало огня. Вам нужен дым? Маленький человечек нахмурился, но не сердито, а растерянно. — Мне нужно приготовить эту рыбу. Он говорил как южанин, растягивая и коверкая слова. Отчего эти южане не могут научиться говорить как…

Вероятно, Мать Зиирит также находила полученные им сведения довольно любопытными. — Рад нашей встрече, Мать, — поприветствовал её Равель, лишь слегка опуская глаза. Если бы она была им недовольна, такое вопиющее нарушение этикета непременно повлекло бы за собой удар змееголовым хлыстом. — Вы хотели меня видеть? — Я потребовала этого, — коротко поправила его Мать Зиирит. — Мы определили, что разразившийся на поверхности катаклизм был делом рук одной первобытной силы. Эту катастрофу вызвала ярость…

Хозяин важно воззрился на Ченнинга, заметил сшитую на заказ кожаную куртку и Гуччи за четыреста долларов; за два удара пульса Ченнинг почувствовал, что его тщательно исследовали. — У меня есть кое-что, что может вас заинтересовать, мистер…? — Манделл, Ченнинг Манделл. — Мистер Манделл. Я — Захари, — он наклонился с такой быстротой и готовностью, что на мгновение Ченнингу показалось, что хозяин пропал. Потом за грязной витриной мелькнуло что-то блестящее, и Захари возник с зеркальным подносом…

- Почему Вы не сказали мне, что она в особых списках? – с порога начал он, не сводя упрекающего взгляда с начальства. – Что это всё значит? - Бог второго ранга Фрей, соблюдайте субординацию, - с гневным блеском в глазах осёк его вышестоящий. – Вам незачем об этом знать. - Как это «незачем»? – возмущался Фрей, чувствуя, что закипает с каждой секундой всё сильнее и сильней. – Она моя подопечная! Я обязан знать о ней всё, а Вы меня даже к файлам Иггдрасиля не допускаете! – выпалил он cвою гневную…

Миссис Смит все еще сомневалась. — Знаешь, — сказала она, — давеча на рынке я видела одного малого, он продавал какую-то смолу. Прикинь, залез на постамент памятника Ракуту и давай оттуда кричать: «Что, вас задолбали ДРАКОНЫ? Так вот, мои секретные методы… я вам гарантирую…» Ну и так далее. Даже список благодарностей развернул в руку длиной. Все от благодарных клиентов, которых он от паразитов избавил. — Ну да, — хмыкнул Смит. — Денежки слупит — и поминай как звали, а средство никчемным окажется.…

Обек Маладорский спал. Его сон был беспокойным: ему виделись наступающие армии, вьющиеся по ветру стяги, сотни знамен с гербами родов и племен, лес сверкающих копий, море шлемов. Он слышал хриплый рев боевых труб, топот копыт, воинственные крики и песни. Это были сны о прошедших битвах, о его юности, о тех временах, когда он покорил южные племена во славу королевы Элоарды Лормирской и дошел с войсками почти до Края Мира. Лишь замок Канелун, стоящий на самом краю, все еще оставался непокоренным,…

- Могу я войти? - за массивной дубовой дверью со стальными петлями раздался тихий голосок. Мужчина, стоявший около окна, улыбнулся, но не сделал ни одного движения в сторону двери. В дверь еще раз тихо постучались. -Входи, раз пришла, - наконец, тихо произнес хозяин комнаты. Ему просто стало любопытно, чем на этот раз его удивит юная красавица. Дверь открылась со скрипом и вновь в комнате повисла тишина. Эллиазар, глубоко вздохнув, отвернулся от окна. И замер, увидев ночную гостью. Девушка, окутанная…

- Я тоже… Я очень боялась. - Она ткнулась лбом в его плечо. - Боялась, как ты примешь его. Когда я поняла, кто он… то очень испугалась. - Лилит, прежде всего он мой сын. И твой. Все остальное неважно. Думаешь, я не видел как ты скрывала от меня особые способности этого малыша, когда он был еще в тебе? Он ведь притягивает к себе родственную стихию. Я знал кого ты мне подаришь, еще до того как ты это поняла. - Тогда почему ты мне не сказал? - Ждал когда ты сама наберешься смелости. - Чертенок!…

Ни тетя, ни дядя, ни сводный брат не вызывали к Гарри никаких родственных чувств, было лишь желание сбежать. Но первая же попытка провалилась и Гарри привела домой пара полицейских, а разозлившийся Вернон запер племянника в чулане на неделю, предварительно избив так, что Гарри провел первые два дня лежа без сознания. О второй попытке и речи не шло. Иногда, очень редко, у Гарри возникали мысли о самоубийстве, вызванные бессилием маленького мальчика, ненужного и одинокого, но они тут же сменялись…

Поверхность воды без отражений не в состоянии удержать Диких танцоров, и ночами они танцуют на болотах, шагая только по отражениям звезд. Поэтому, как только звезды начинают блекнуть, Дикие существа одно за другим снова погружаются в бездонные омуты своего родного дома. Если же они, увлекшись катанием на стеблях тростника, вдруг замешкаются до света, то их коричневые тела истаивают и исчезают из вида, болотные огоньки бледнеют, и к приходу дня никто уже не может рассмотреть Дикий народец, что приходится…

Тогда что-то похожее на досаду охватило маленькую Дикую Тварь — в первый раз с тех пор, как созданы были болота, более не радовали ее ни мягкий серый ил, ни холод бездонных заводей, ни возвращение с севера шумливых гусей, ни неистовое ликование крыл болотной птицы, когда поет каждое перо, ни чудо недвижного льда, что сковывает покинутые бекасами заводи, и одевает инеем камыши, и окутывает притихшие пустоши таинственной дымкой, когда алое солнце встает у самого горизонта, — даже пляски Диких…

– Только ты! Я – нет. Моя плоть рассыплется прахом, едва я вознамерюсь выйти в мир. Неподвластная мне магия держит меня здесь, но я еще помню ритуал. Я смогу обмануть ведьму. – Мати закатила глаза и что-то зашептала, проваливаясь в бездну воспоминаний. Я терпеливо ждал. Наконец она очнулась и яростно зашептала: – Ты найдешь и приведешь мне ту, что примет мой дух и заберет мою смерть! Былая мощь и нетерпение пробуждались во мне с каждой каплей живительного нектара, что дарил медленно истаивающий…