Фэнтези

Говоря, он медленно надвигался на меня. А я так же медленно отступала, пока не уперлась спиной в раковину. Эльсанир навис надо мной. Он был выше на голову, хотя и не такой высокий, как Айзен. И чуть уже в плечах, чем брат. Но от него веяло такой же угрозой, а мой медальон сходил с ума. Или не медальон,…

— Второй день, — подтвердила она. Ну что я могу сказать, Женя, как было написано на бейджике, далеко пойдёт. Мы довольно быстро подобрали красивое, ажурное бежевое с чёрной сеточкой бельё. Не настолько откровенное, чтобы я выглядела в нём женщиной нехорошей профессии, но очень сексуальное. Распрощались…

— А почему он попросил вас сделать это именно сейчас? — заинтересовался адвокат. Я пожала плечами и отставила пустую чашку на стол: — Мы думали о ребёнке. Я волновалась, что малыш родится в меня, вот Саша и предложил сдать генетические тесты. И раз уж мы потратили кучу денег, то передать результат…

Да даже повара в замке покойного графа Злотицкого не дотягивали до его уровня. Вот что значит многолетний опыт… — Так я, собственно, и прожил те восемь лет, периодически спускаясь к городу, бродя по его руинам и собирая оставшиеся крохи от былой цивилизации, — тем временем продолжал Хенг. — Ну а потом…

Дверь бара открылась, и внутрь вошли двое. Высокий сухопарый мужчина с лицом, изъеденным оспой, и коренастый крепыш с изломанными, характерными для боксеров, ушами. Первого звали Фрэнк Келли, второго Патрик Райан. Оба ирландцы из банды Томми Хеннесси, и оба верные исполнители самых грязных поручений…

Ругаясь сквозь зубы, я метнулся вверх, цепляясь пальцами за выступ. Под ногами посыпалась штукатурка. Ещё немного — и они заметят меня. Один стражник шагнул вперёд, вскинул фонарь… С легким щелчком из подошвы сапога вышли острые когти давшие мне необходимую опору. Оттолкнувшись я прыгнул, ухватившись…

- Вот как, - произнес и, склонив голову, посмотрел на меня так, словно видел впервые. – Это окончательное решение, или ты пытаешься набить себе цену? – уточнил ректор. - Не равняйте меня по себе, - ответила я со всем достоинством, на которое была способна. Арсеньев откинул голову назад и громко рассмеялся.…

«Это всё сделал я?» В голове пульсировала страшная мысль, а глаза так и подмечали мельчайшие детали трагедии. Этот день он точно запомнит на всю жизнь. — Не двигайся! — раздал сзади голос, Ганс обернулся, чтобы посмотреть на кричавшего. Это был молодой парнишка. Кажется, стажёр в красные плащи…

Учеба, Академия… все это как будто было в другой жизни и вертелось как драгоценные камни в детском калейдоскопе: знакомство с Ароном… и последовавшая за этим череда смертельно опасных событий… Я озираюсь, пытаясь успокоиться. Я постоянно возвращаюсь к самому страшному воспоминанию: я бросила Арона…

– Да, чего ты распереживалась? – возмутился Милон. – Спасибо, – неловко улыбнулась я тогда. Хотя опасения всё же были. Не могли меня никак покинуть. Именно поэтому я долгое время тщательно наблюдала за своими мужчинами в отношении Фани – так сокращённо и ласково я стала её называть, а с моей лёгкой…

Второй раз, когда мне пригрозили отобрать кружку и оставить без воды, если не утихну, я даже за разговор не считаю. Но стучать кружкой перестал, только черточки на стене рисовал, отсчитывая дни заточения. К чему я не готов и зачем они меня здесь мурыжат, я не знал. Уже всерьез собирался закатить истерику…

— Они мелкие, — вздохнул я. — А детей убивать — последнее дело! — Да они же вырастут и станут людей гасить пачками! Ты чего? — удивился Щавелев. — Хочешь победить своего врага — воспитай его детей, — проговорил я. — Мы можем забрать их и передать на воспитание в Ведарскую Общину. Пусть там их натренируют…

После чего он нажимает на «отбой» и зло, но неразборчиво матерится. – П-простите… – мямлит школьник, которого клерк едва не снёс плечом. – Чего тебе, пацан? – рычит тот. – Н-нет. Ничего… – Вот и замолкни! – клерк звереет на глазах, – Взяли моду взрослым хамить! – Я же извинился! – бубнит школьник,…

После того, как нас с Борькой привезли в усадьбу, я получил в свое распоряжение отдельную комнату, которая, хочу заметить, в сто тысяч раз была удобнее, комфортнее и круче, чем моя спальня в школе. Помимо огромной кровати с балдахином здесь еще имелась личная ванная комната, здоровенная телевизионная…

Ладно. Он еще поговорит с Иланной насчет этого имени. Хотя ей как в голову что-то втемяшится — никак потом не выбьешь… Нежно баюкая младенца с не по-детски серьезным лицом, он тихо уточнил, глядя в яркие изумрудные глаза внука: — Сродство с Системой уже проверяла? — Нет, конечно. Тебе прям не терпится?…

Так что, по моему сугубо личному мнению, пусть заслуженно получит в нос. Возможно, такого рода возмездие успокоит их обоих. Даст необходимую разрядку Дохёну за то, что не сумел уберечь свою госпожу, а также ослабит чувство вины Джинхёка за содеянное. Мне оставалось лишь молча наблюдать, чтобы это «возмездие»…

– Схватки? – опешила я. Все-таки я была беременна, вот отчего такой огромный живот, да и боль характерная. Сразу вспомнилось, как я рожала в молодости. Снова тянущая боль внизу живота пронзила мое тело. Боль была невыносима, и я не понимала отчего. Ведь обоих сыновей я рожала быстро, без напряга,…

— Да вы сговорились! — возмутилась я, демонстративно поглаживая любимую вельветовую юбку, на которой было нашито пять дополнительных карманов. И рюкзак на спине, и парочка поясных сумок, и две через плечо, а еще одна сумка на всякий случай сложена за пазухой. Можно было еще и корзинку взять, но это…

Наша база была военной, она и сейчас такова, но живут здесь и обычные граждане, которые спасались бегством. Нас тут около тридцати тысяч. Двенадцать из которых могут и умеют сражаться, остальные же обычные граждане. Я все пропустила пока была маленькой и не помню, каким изменениям она подверглась. Морис…

Хотя, подпалило его знатно. По крайней мере, заорал он очень натурально. Потом картинно рухнул на землю, вывалив язык. Насчёт языка, переигрывал, конечно. Как только на его мнимую смерть обратили внимание, он резко вскочил на ноги, а затем принялся бегать кругами с криком:«Чудо! Чудо!». В тот момент…