Фэнтези

– Мне кажется, или у тебя постоянно жужжит телефон? – спросила Гета. – Я не заметил. Да, действительно. Отец беспокоится. – У тебя очень молодые родители, – вдруг сказала девушка. – С чего ты взяла? – рассмеялся Крис. – Мне иногда кажется, что вы выглядите как ровесники. Сколько им было лет, когда ты родился? – Ерунда. Хорошо сохранились, – покачал головой Крис и ушел от ответа. – Поехали, я отвезу тебя домой. Кажется, мне действительно пора. – Нет. Я возьму такси. Ты езжай, вдруг, что…

– Меня легко обидеть, люди предполагают, что машины ничего не чувствуют – бубнила Лариса. – Ладно, прости – отмахнулся от неё мальчик – возьму с собой золотые калоши, пояс невидимости, очки «Невидимой реальности», коробок с живительным порошком, оставшийся у меня после сдачи экзамена, на всякий случай деньги, зарядку и телефон. Тут ему на глаза попались два кругляша, похожие на пуговицы, тоже с двумя дырочками по центру. Это были волшебные наушники, которые ему подарила Камилла в первый день…

–Что ты пытаешься показать мне своими фокусами? – Всё ещё не доверяла девушка. –Ну ка брысь- накричал он на девушек, которые в слезах покинули аудиторию- Мир изменился. –И без тебя знаю- Огрызнулась она. –Тогда что ты скажешь на это? – Кирм подошёл к девушке. Она старалась сбежать, но у неё ничего не вышло. Держа её за руку, он достал гранату из кармана, выдернул чеку и поднёс к своей груди. Произошёл взрыв, кабинет превратился в руины. Запах гари неприятно ударил в нос, ни от доски, ни от…

Конечно, не стоит забывать, что и есть та часть, кто считаются теми, кто «пропал без вести». Но все равно при сравнении лоб в лоб, тех, кто с устройством «в сети», с неподключенным к интерфейсу человеком, результат динамики всех показателей выше более чем на 20%, что является фантастическим по всем представлениям результатом. Динамика физических показателей 13%. Динамика мнемоники выше на 17%. Динамика невербальных и вербальных принципов самоконтроля 13%. Динамика познания 24%. Динамика…

– Я буду жаловаться папе! – взвыла она и попятилась от меня быстро-быстро. – Он уволит твоего отца. И мать. А вас с братом вытурят из академии. Будете побираться, как вам всем и положено. – Ага, слышали мы подобные угрозы, и не один раз. Благо королевский советник ерундой не маялся. Но среди студентов неизменно находились те, кто верил в бредни Изабеллы и с готовностью прислуживал ей, попадая в своеобразное рабство. – Ам! – щелкнула зубами я. Изабелла подпрыгнула на месте, приземлилась на свой…

Прекрасно зная, каким будет результат, я все же машинально огляделся по сторонам в поисках любого предмета, способного послужить оружием, затем, усмехнувшись, пожал плечами и, взяв со столика пластиковый стаканчик, выпил воды. А потом сел обратно на кровать. А еще через несколько минут дверь в мою палату с грохотом упала внутрь вместе с мертвым охранником, распластавшимся на ней. – Вот ты где! – рявкнула Маша, меняя опустевший магазин в пистолете. – Чего расселся, давай уже валим отсюда, пока…

– Тётушка, а я смогу научиться волшебству? – Возможно. Если будешь стараться. Но нам пора ужинать, Дитеркюнхель. Без еды не будет никакой волшебной силы. И не смей выкидывать морковку из овощного рагу, я тебя накажу. *** Дитеркюнхль – это даже не совсем имя. При рождении мальчика назвали Дитером, а кюнхелями в их маленьком городке называли круглые сладкие пончики. Родители Дитера пекли ароматные булки и эти вот самые воздушные кюнхели с сахарной пудрой. Запах свежего хлеба впитался в кожу…

Сердце рухнуло куда-то в желудок, по телу пробежала теплая волна. Я не двигаюсь, он тоже. Сверлит меня пронзительным взглядом, но через мгновение на его лице растягивается соблазнительная улыбка. – Как тебя зовут, кареглазый ангел? – бархатным голосом с хрипотцой произносит он, а у меня мурашки по телу сорвались на бег. – Мел… то есть Мелисса, – отвечаю дрожащим голосом. – Имя под стать тебе, очень красивое, – отвечает, не сводя с меня глаз, а я все глубже погружаюсь в эту бездну. – Крошка,…

– Инари, моя дорогая! – расплылся в улыбке Ихиор при виде девушки, облачённой в платье из тончайшего шёлка, украшенного драгоценными камнями, словно россыпью звезд. – Ихиор, – безразлично ответила она, продолжая смотреть в маленькое окно под самым потолком. – И все?! Ты не поздравишь меня? – притворно обиделся Ихиор. – С чем? Ах с этим? – она одернула платье, – С годовщиной моего пленения?! – С годовщиной моей победы, – поправил ее он, издевательски посмеиваясь, – Разве тебе не нравится мой…

– Пожалуйста, мистер Гамильтон, вы должны взглянуть, – повторила гувернантка чуть тверже. Она умела быть убедительной – это, надо полагать, необходимо при ее профессии – и обычно непоседливый Джеймс всегда ее слушался. Грегори давно уже вышел из нежного возраста, но и на него невольно подействовал тон молодой женщины. С новым вздохом он отложил недочитанную газету и поднялся. – Идемте. В доме, несмотря на час, было неприятно тихо. Обычно в разгар дня слышны были шаги, скрип половиц, стук дверей,…

– Заткнись! – моментально выкрикнул Лэнс под всеобщий смех. – Я всё ещё жду, – недовольно повторила Наоми, скрестив руки на груди. Её полотенце натянулось, привлекая внимание моих сокомандников. – А не слишком ли ты обнаглела, Такаяма? – изогнул бровь чернокожий Майкл. – На секундочку, это вообще-то мужская раздевалка, если ты забыла! Тебя тут вообще быть не должно, так что можешь разворачиваться и топать прямо в свою. Прикидываю, не настал ли ещё момент, чтобы вмешаться, бросаю короткий взгляд…

Она еще чего-то говорила, а у Гаспара Ивановича внутри зрело какое-то чувство, тёмное и неправильное, которое он, осознав, немедленно постарался подавить. Глаза у него в этот момент стали, видимо, столь пусты и безучастны, что соседка прервалась и сословами: «Ой, что-то заболтала я вас, побегу! Так вы за травкой приходите», – уковыляла вверх по лестнице. Гаспар Иванович остался на лестничной клетке один. Он подошел к краю лестничного колодца и, уперевшись в перила ладонями, глянул вниз и прислушался.…

Мария ушла в свои мысли. Она думала о том, что в своей жизни она очень часто встречалась с грубоватыми людьми. Среди этих грубоватых людей были и откровенные хамы, и пустословы, и лицемеры. Всех этих людей Мария видела насквозь. Весь мир людей для Марии делился на три части: на тех, кого она откровенно ненавидела, тех, кто не представлял для неё никакого интереса и тех, кого она всем сердцем любила. Таких было меньшинство… Внезапно автобус резко тряхнуло. На задней площадке автобуса раздался…

– Я очень за тебя боюсь, – проговорил папа, накрыв мою ладонь своей. – Ты даже не представляешь, как я не хочу отпускать тебя в другую страну, за тысячи километров от дома. Но там ты сможешь жить, не скрывая свои способности. Там будут иметь значение твои таланты, а не вид дара. И, главное, там тебя никто не достанет. Я несколько раз понимающе кивнула и опустила голову. – Не представляю, как сообщить об отъезде Валту. – Просто скажи ему правду. Только попроси сначала дать клятву, что он оставит…

– Да у тебя талант, мальчик. Дзюэмон выронил лист от неожиданности. Но сгорбленный монах-отшельник, заговоривший с отроком, проворно нагнулся и подобрал рисунок с земли. – Большой талант, – повторил он. – Должно быть, ты учишься в школе Утагава? И, наверное, один из лучших учеников? – Нет, – покачал головой отрок. – Я учусь в школе Кано, у друга моего отца. Конечно же, Дзюэмон слышал о школе Утагава, но туда брали только лучших. Дзюэмон же не думал, что рисует искуснее других. – Кажется,…

Однако, сняв туфли, я услышала в нашей спальне звуки… эм… как бы поделикатнее выразиться… В общем, думаю, вы поняли. Я резко открыла дверь спальни и застыла на пороге. В постели лежал Грег и блондинка. Они отпрянули друг от друга и растерянно на меня посмотрели. В постели… в нашей постели… Грег изменил мне с этой девицей. Справившись с первым шоком, я закричала: – Убирайтесь отсюда! Немедленно! Оба! Резко развернувшись, я побежала прочь из спальни. Сейчас мне хотелось лишь одного –…

– Вы с ним знакомы? – удивился Осип Терентьевич. – А с чьей ещё подачи она с Водяным дружбу завела! – громким шепотом пояснил Харон. Это было уже чересчур. Она понимала, что какие-то пояснения Осип Терентьевич, безусловно, заслужил, но вспоминать было не просто больно. Воспоминания поглощали её и она словно снова начинала задыхаться в ночной реке, не имея возможности освободиться. Испугавшись, что натворит глупостей или опозорится, Лена резко развернулась и, ничего не говоря, пошла в сторону…

И я словно ухнул на глубину, в черноту без сна… Ночь пролетела, словно мгновение! Но спал – без сна…Видимо с Тёмой устали, как черти, вот и потому дрыхли без сна?!… – Рота, подъем! – проорал кто – то из пацанов, но ему в ответ было презрительное – Фи! Сегодня выходной. Иди в ж***у! И понятное дело, кто встал? Да только я, даже Артем и то – спал без задних ног!? Протер глаза, голова почему – то звенела, словно чугунок, как будто с бодуна?! – Видать через пару суток опять снег упадет? – подумалось…

Но самым важным в «маленьком мире» был дом на холме. Дом был создан для того, чтобы я мог жить там сразу в семи обличиях. Это чем-то похоже на раздвоение личности, но контролируемое. И я бы не назвал нас личностями, мы скорее ипостаси одного человека. Седьмой, он же «сосуд», вмещал в себя активные ипостаси, а те, кто не был нужен, отдыхали в доме. Седьмой отдыхал у большого дерева и читал книгу. Не было ни язвительных примечаний «Чёрта», ни предложений отправиться искать какие-то приключения…

– Хорошо-хорошо, только можно взять у Вас автограф? А то неизвестно, когда Вы вернетесь… – Моррис! – Почему неизвестно? – уточнил мужчина с пачкой договорных бумаг в руках. – Ровно через четыре недели. Здесь это прописано. – Конечно, через четыре недели, – процедила Селеста, поправляя тоненькие очки. – А как же пункт о пролонгации эксперимента в случае повышенного интереса аудитории? – уточнил юноша. – Каких бы результатов мы ни добились, мы все равно вернемся через четыре недели, – твердо…