Фэнтези

Она торопясь застегнула надежные застежки сандалий – чтобы не свалились в воздухе! Подхватила со стола дарственную, которую вчера показывала Ардену – на какой красивой золотистой бумаге написана! Выскочила в прихожую, протянула руку к метле. И тут словно услышала ласковый, но твердый голос бабушки: – Никогда – слышишь, Лея – никогда не уноси из дома подлинники документов. Они должны быть надежно спрятаны в твоем тайнике. Куда бы ни шла – берешь с собой только копии. Лея возмущенно застонала –…

Наша история показывает, что бдительность и осторожность равносильны выживанию. Выжгите чернила с этой страницы. Отворачивайтесь от запретных слов, ядовитых историй и смертоносных символов. Очистите страну от этой пагубной заразы. Присоединяйтесь к нам. * * * Шай сидела под старым деревом возле дома, где умирал ее брат. До нее доходили лишь самые громкие, самые пронзительные скорбные вопли, но они стихали по мере того, как он слабел. Брат все еще с ней, но скоро должен был уйти. Перед…

Прочь! Это больше не имеет значения. Осязаемый мир вещей нам здесь безразличен. Оставшиеся воспоминания исчезнут с течением времени, которое тяготеет над нами грузной массой. Мы никуда не торопимся, нам некуда торопиться. У людей все наоборот, в их оживленной спешке время летит незаметно. Честно говоря, я сильно сомневаюсь, что здесь существует понятие времени. Здесь нет ни звуков, ни запахов, здесь нет жизни, а значит, и нет времени. Песни, смех, разговоры – все осталось в мире живых. Наш мир нем,…

НИЗРИН, некогда помощница Рустама и Манижи, а теперь – наставница Нари. ИРТЕМИДА, НОШРАД, ГУШТАП, МАРДОНИЙ и БАХРАМ, солдаты. Шафиты Население смешанной, произошедшей от людей и джиннов расы, вынужденное проживать в Дэвабаде, значительно ограниченное в правах. ШЕЙХ АНАС, прежний лидер «Танзима» и ментор Али, казненный королем за измену. СЕСТРА ФАТУМА, лидер «Танзима» и надзирательница за сиротским приютом и благотворительной деятельностью ячейки. СУБХАШИНИ и ПАРИМАЛ СЕН, врачи-шафиты.…

А в это время, сквозь белые пузатые тучи по направлению из Рублевки в сторону Берлина, – летел неприметный, обтянутый джинсовой тканью, дирижабль, с развивающимся ЛГБТ-флажком на кабине, подвешенной к голубой раздутой сигаре. Одетая в модный мышиный комбинезон пассажирка джинсового дирижабля – Ксения Сыпчак, склонившись над планшетом, спешила подготовить подлежавший изъятию из интернета – список компрометирующих ее роликов, о чем она хотела просить фюрера. Ведь было известно, что только фюрер и его…

После того, как допила кофе, она пошла переодеваться. По пути в гардеробную, мельком взглянула на часы – шесть вечера. Усмехнувшись, продолжила свой путь к царству разноцветных тряпок, как она говорила. Лив выбрала наряд на вечер в виде брючного костюма с приталенным жакетом. Кивнув своим мыслям, направилась в душ, когда квартиру наполнил звук телефонного звонка мобильного. Движимая больше интересом, чем желанием отвечать, она подняла трубку, и тут же чуть не оглохла: – Милая, приветик! Где ты…

– Это почему это не смогла бы? Очень даже смогла бы, может мне и не хочется совсем иметь домовенка… – начала почему-то оправдываться я. – Вот и выбирай. Сырой, глухой дом без меня, или светлый и уютный со мной! – провозгласило это нечто и радостно просияло душевной улыбкой. – Пока что я вижу только, как ты трескаешь финики…. – состроила я из себя знатока метода дедукции. «Денис» смутился. Он подтянулся на хвосте и, тяжело вздохнув, опустился на стул. – Ты меня плохо кормишь… –…

–  Боже мой, где я? Леля очнулась на полу в темном сыром помещении, силясь понять где она находится. Вокруг не было никого. Руки у нее были связаны, а на глазах повязана повязка. Она попыталась нащупать что-то острое, чтобы разрезать веревки, которыми были связаны руки, но не смогла. " Как же голова раскалывается!". – у Лели болело абсолютно все: ныла спина, сводило конечности, а голова – можно было просто взвыть от этой боли, которая пронизывала череп. Постепенно в памяти начали…

– Хорошо, что не забыли. Но впадать в истерику при слухах? – хозяин кабинета замолк, тяжело вздохнул, и добавил сквозь зубы: – тупое мясо. Как жаль, что империя не может обойтись без этих трусливых овец. – Ресурс. – Сам знаю, граф, – холодно произнес Вальдемар, справившись с гневом. – Но странно видеть трусость людей, проживающих на границе гномьей республики и Черной степи. Они все время между молотом и наковальней, а пугаются непонятно чего. Что еще? – В Хэме публично сожгли старика, обучающего…

Ещё одно селфи: #Замерзаю. И ножки в носочках. Тэээкс, выложила, лайкнула, лента та-та-та. Что за грохот? Марина, блин. Влетаю в кухню. Так и есть. Марина опять мутит смузи с семенами чиа. Уронила со стола блендер, и смузи растёкся по полу тошнотворной зелёной лужей. Блендеру, похоже, хана. Ураа! Я так люблю блинчики на завтрак, жирненькие, пузырчатые, со сметанкой. Ням! Пока Мара не сошла с ума по своему ненаглядному ЗОЖу, мы часто с ней так завтракали. Болтали, смеялись. А теперь, она худая,…

– Ну как там в универе? – завязал я разговор. – Отлично. 4 пары отучились, потом с Лизой в кафе капуччино пили, – ответила Настя. – А парни подходили? – Подходили, конечно, – ответила Настя, – но все непонятные с наколками. Мы их отшили. – Парней или наколки? – поинтересовался я. – Парней, – ответила Настя, – наколки пусть отшивают сами. – Смотрю, вы подружились с Лизой? – Да, она мне помогает освоиться на первом курсе. Так, слово за слово мы допили чай. И я поспешил найти свой ноутбук,…

Глава 1 Ева листала декабрьский номер журнала Co mopolitan. В череде ярких картинок, глазу зацепиться было решительно не за что. Ни цветные полушубки из искусственного меха, ни ботильоны на пятнадцатисантиметровой платформе – ничего не радовало ее девичью душу. На последних страницах журнала, она наткнулась на рассказ. Простой рассказ автора Дарьи Скворцовой, в котором рассказывалось о девочке, вступившей в войну с домовенком. Там даже имя было его указано: ДЕНИС. Ева хихикнула: – Домовёнок…

Ольга и Мария прошли по обоим этажам, развесили видеокамеры и осмотрели комнаты, коридоры и лестничные пролеты. Сделав основные приготовления, троица устроилась в офисе Петрова и стала ожидать первых проявлений. Скрежет ржавых петель разнесся по пустому зданию ближе к полуночи: все трое бросились к монитору, чтобы быстрее определить, что это могло быть. Двери на обоих этажах были закрыты, видеокамеры ничего не показывали. Мария с Ольгой отправились на второй этаж, чтобы найти то, что издает…

– Хунгуры! – рвалось из сотен глоток. – Хунгу-у-у-уры! Спаси-и-ите! Грот вместе с толпой убегал в лес, лишь бы подальше от тропок, но нападавшие не позволили людям разбежаться. Оттесняя их к костру, рубя тех, кто был вооружен – или просто казался опасным, – начали загонять испуганных женщин, стариков и детей в кучу, словно стадо овец. Демоны спрятали окровавленные клинки, взялись за плети. Длинные наборные нагайки со свистом секли лбы и затылки убегающих. Сила их была невообразима: каждый посвист…

Вдруг из маленькой комнаты послышался какой-то шум, напоминающий разгорающееся пламя. Дверь распахнулась с огромной силой, и перед людьми предстало создание, которое, как они считали, пришло спасти их. Существо удивительно сильно напоминало человека: это был мужчина с черными волосами, а за его спиной ослепительным огнем пылали два огромных крыла. Люди видели в нем своего спасителя и начали падать к его ногам, умоляя забрать их на небеса. Существо, ничего не сказав, с невозмутимым лицом подошло к…

Армаэль рассматривал, вращая пальцами, подвешенный на цепочке вытянутый, гладкий цилиндр с острым заточенным в спираль концом, отлитый из переливающегося металла размером в половину мизинца. Воспоминания болью отдались в сердце, он сжал медальон в свой беспощадный кулак. Прошло столько лет, но боль не стала меньше. Она была такой же, как в тот день, когда на его глазах убили мать, царицу Свартальвхейма и хранительницу темной материи заточенной в многогранный куб из такого же металла, как этот кулон.…

– Как себе! – раздалось сверху и Готфрид спустился в кухню. Рейнхард пил без молока и без сахара. При утреннем свете Готфрид оказался симпатичным. Не в том смысле, что он был привлекателен внешне, но на него хотелось смотреть. Рейнхард смотрел. Прятал в чашке улыбку. – Ты всегда будешь пить как я, или только сегодня? – Я пока не решил, – сказал Готфрид. Наверное, показалось, подумал Рейнхард. Он ожидал вопроса вроде того, всегда ли он пьет кофе без молока и сахара. Но тут, видимо, проявился…

– Поди, поди, здесь я. Никогда к пугливым Варвара не относилась: в лесу, супротив запрету, без провожатых гуляла, на Губи-озере по весне плавала, путников без смущения выходила встречать. Сызмальства к проделкам приучилась – матушкина кровь, вздыхал дед, бурлила в венках. Бурлить-то бурлила, но с боязнью необъяснимой справиться не помогла, не уняла внезапного озноба. Босые ступни коснулись пола. В голове не мысли – густое марево. Поначалу боярышне, как в детстве, вздумалось кинуться к опочивальне…

Девочка подпрыгнула от радости и обратилась к птице приказным тоном: - Ворона, за мной! - Лечу, лечу… Нацтер тоже поспешил покинуть спальню. - Видимо действительно случилось что-то невероятное… - проговорила я, едва успевая за всеми. - Да, парень не на шутку встревожен, - заметил Айрен. Вскоре вчетвером, мы высаживались из «Снежка» на берег реки. То, что мы увидели, потрясло нас до глубины души. Даже Ворона долго удивленно моргала единственным глазом, не понимая, как могло произойти исчезновение…

Агата начала слезать с подоконника, и только тогда поняла, что сильно пересидела ноги. Прихрамывая, девочка направилась к холодильнику, где лежали помидоры и яблоки. Фрукты и овощи на ужин – очень полезно везде и всегда, независимо от переезда. Набрав в карманы по помидору и яблоку и закусив одно, зеленое, Агата вернулась к своему любимому подоконнику. Большую Медведицу уже не было видно, а вдали показались совсем не мирного вида облака. Девочка открыла форточку. В лицо ударил слегка душный, наэлектризованный…