Фэнтези

Глава 1. Избранные – Открыто, – вскочила я, предвкушая незабываемое приключение, хотя отчасти в глубине души уже ждала неприятностей (не может ведь всё пройти гладко в этот день). В комнату зашел мужчина, напоминающий ленивого кота. Его волосы были ярко-рыжими, словно огонь, а глаза – необычного зеленого цвета, в них отражалась целая гамма оттенков хвойного леса. Высокого роста, крепкого телосложения; на вид ему было лет 25, но при этом взгляд старика, прожившего тысячу лет. Одет он был в…

– Я Линда. С этими словами парень вновь подставил свою руку раненой девушке, и стал твёрдой опорой для неё. Медленно, шаг за шагом, они двигались по темным, парковым аллеям. В одно мгновение к ним на встречу вышли двое неизвестных мужчин, чьи глаза отдавали странным отблеском в лунном свете. Бледная кожа незнакомцев была слишком белой в свете фонарей, а их глаза изучающее бегали по двум приближающимся фигурам. Когда расстояние до пары молодых людей стало минимальным, мужчины окружили их своеобразным…

Ибн Омар поведал о том, как противники применили против их кораблей магию падающей звезды, как Маргарита убила маршала и вызвала из морских пучин огромного кита, который уничтожил и затопил флот короля пиратов. Он не упустил ни одной детали, а замолчав, краем уха уловил, как король бормотал о том, что он совершил глупость и доверился сумасшедшей. – Ваше величество, Маргарита высвободила что-то из книги, что-то могущественное и злобное, оно убило мага Заката и поработило ее саму, мне чудом удалось…

Не занятым наушником ухом я прислушивалась к нарастающим крикам толпы. В конце концов я положила набросок в портфель и двинулась к фонтану. Студенты утихли – в дверях университета появился Серов. Он щурился от пекущего не по-детски солнца, неся в руках чёрное широкое пальто, а другой платком вытирая пот со лба. Все выжидающе замерли, и смотрели, как он идёт в сторону своей машины, не обращая внимания на собравшихся на площади ребят, выжидающих его одного. Серов уехал. Я спросила, что произошло, мне…

– Ну-ну, успокойся. Давай, попробуем с другими, – небожитель в очках поправил ворот рубашки и переключил экран на другую локацию. Спустя девять дней – Ага, накидывай больше, – фыркнула я и посмотрела в сторону. За соседним столиком на летнике сидела парочка и что-то тихо обсуждала. Девушка в лёгком цветочном платье теребила чёрный браслетик от часов на своей руке. Парень напротив рассказывал ей какую-то историю, наклоняясь всё ближе. Его ладонь лежала в паре сантиметров от пальцев её левой…

Прекрасен блеск и отблеск, что печален. Прекрасна тень, идущая вослед. По ту и эту стороны не знают, Ни те, ни эти не дадут совет. Когда ты улыбаешься и плачешь, Когда ты смотришь или просто ждёшь, Себя ты в зазеркалье растворяешь, Сама не зная, силу отдаёшь. Пусть маленькая трещина сознанья, Но омерзительно-холодный мир Вдруг оживает, двери раздвигая И предвкушая предстоящий пир. Не хочешь ты безумных отражений, Не хочешь смерти, но не…

1  Расгаворы Бога с атрёкшимся – Мы типерь Сатаны? – спрасил Бок. – Нет, – атветил Антон, – я за Идиальный Апсалют. Люблю с табой гаварить фсё-таки. – Я дагадался. – Харашо, мир. – Я ни протиф. Как вы, наверна, помните, Антон атрёкся ат йиврейскава бога Иеговы в пользу Идиальнава Апсалюта и ришил больше с ним ни расгаваривать. Но, прачитаф придыдущую книгу «Ни пад диктофку», он изменил сваё мнение аб этих диалогах. 2  Быть Рудольфам – Так и назаву, – атветил Антон…

Не то чтобы я завидовал сёстрам, мне просто было неприятно, что из-за каких-то пустяков собираются все важные люди и устраивают праздник. Аня или Лиза сказали первое слово в своей жизни – надо отпраздновать, девочки научились шнурки завязывать – надо отпраздновать, и всё в таком духе, так же они в свои годы не знают даже алфавита, хотя я уже умел считать устно сложные трёхзначные примеры и свободно разговаривал на нескольких языках. О деревушке особо я не знал, жил там очень мало из-за своей маленькой…

И до того эта необременённая, по-простецки шагающая жизнь вымывала рассудок, что последнее время стали соседи замечать за веселым семейством необычные поступки. То воронье привлекают к своему огороду, заставляя соседей орать до позеленения, ведь налетевшая птица без разбору кидается уничтожать урожай. То единственную из города дорогу перегородят, как бобры, натаскав из ближайшей делянки валежник. Так прошлым летом чуть бабку Валентину они не уходили; завалили дорогу, а у Валентины давление, скорая…

Открываю глаза. Это существо делает быстрый шаг назад. В темноту. Я вижу только два синих, горящих в темноте, глаза и слышу глубокое дыхание. Резко сажусь. Я на кровати. – Ты кто? – спрашиваю я, и пытаюсь всмотреться в темноту. – Это неважно… – отвечает он грубым голосом, и, как мне кажется, специально пытается мне не показываться. – Где я? – не успокаиваюсь я. – У меня в гостях. – Я умерла? – делаю я логичный для себя вывод. – Нет. «Быть не может…» – А, значит, глюки от наркоты, –…

Мои приемные родители – самые лучшие родители, о каких только может желать ребенок в моем положении. Они никогда меня не любили, как свою дочь, но любили, как племянницу или дальнюю родственницу. Я никогда не купалась в ласке и поцелуях, как мои сводные братья и сестры (их было четверо), но и никогда не чувствовала себя лишней или нежеланной. Родители не скрывали от меня моего происхождения. Да это было и невозможно. Во-первых, вся моя семья могла гордиться своими золотистыми локонами, а мои волосы…

Она назвала фамилию. Директор школы явно нервничала, скручивая обёртку конфеты в трубочку. Её не привлекало объяснение с бывшим мэром города о произошедшем. Да и имидж школы может пошатнуться. А у неё дома двое детей без отца. Сыновей нужно учить. Если её уволят, то пойдут они оба в местный колледж отсиживаться до армии. А она куда? Обёртка от конфеты полетела в мусорную корзину. Учительница стояла у окна, сложив руки на груди. Вид скорбящей мученицы был во всем её облике. Печальная, как рябина…

Иван сидел за деревянным столом, на отцовском стуле с высокой спинкой. Ел руками нарезанную ломтями холодную говядину, горячую пареную репу, закусывал тёплым чёрным хлебом из печи, хрустел, как яблоком, луковицей, запивал квасом из деревянной кружки. В распахнутое окно он видел, как по земляной площадке переваливается на корнях посудный пень, бурчит, перемывая посуду. На другом конце длинного стола мама скоблит ножом гладкие доски. «Ужик», – тихо шепчет она. В двери мгновенно возникает голова Колодезного…

Внутри было мало интересного, в основном истлевшие гобелены. Трантор сказал, тогда, что эти тряпки настоящее сокровище, сохранившееся со времён первой империи. Для колдуньи это были просто старые ткани. Гербы она не понимала. Пыльные проходы с каменной кладкой восхищения не вызывали. Да ещё были нападения, каких-то подземных монстров. В общем, пока они обследовали всё подземелье, Лиза просто пыталась разгадать, что в этом месте могло произойти. Создавалось впечатление, что это казарма, или крепость.…

Так, что дальше? Белые пятнышки на ногтях. Указательные пальцы на ногах длиннее больших пальцев. Кстати, на ногах ведь эти пальцы тоже называют указательными? Надо будет загуглить. Когда получится. С Цветой все было в порядке. Просто иногда тело вдруг переставало слушаться, будто отделялось. Сама Цвета просыпалась, а вот тело – нет. «Гугл» говорил, что такое состояние называется сонным параличом, и вторил медсестре: ничего страшного. После тридцати пройдет. Цветане было пятнадцать. Осталось подождать…