Фэнтези

Дэбэлш гнал их все дальше. Кьюлаэра лежал задыхаясь — и мучаясь. Боль в ребрах вынуждала дышать осторожно — и еще боль в голове, в руках, ногах, груди и спине. Он усмирял боль, сосредоточиваясь на чувстве мстительного удовлетворения, какое получил, украв и спрятав деревенское сокровище. Они посинеют, когда обнаружат пропажу. Но сразу же он представил себе, что сделают его братья, если вернутся и найдут его лежащим здесь без сознания. Эта мысль придала Кьюлаэре достаточно сил, чтобы доползти до густых…

– Что подать? – Пива, – сказал незнакомец. Голос был неприятный. Трактирщик вытер руки полотняным фартуком и наполнил щербатую глиняную кружку. Незнакомец не был стар, но волосы у него были почти совершенно белыми. Под плащом он носил потертую кожаную куртку со шнуровкой у горла и на рукавах. Когда сбросил плащ, стало видно, что на ремне за спиной у него висит меч. Ничего странного в этом не было, в Вызиме почти все ходили с оружием, правда, никто не носил меч на спине, словно лук или колчан.…

– А самой первой мамой была Ардара. Ты будешь слушать или нет? Девочка закрыла глаза и прижала ладошку к губам, показывая, что вопросов больше не будет. Мать знала, что продержится она недолго, но все же продолжила. – Ардара принесла в своих ладонях Хаос. Из него было создано все. – И я? – И ты. Порядок - форма, Хаос - содержание. – Что-то я не чувствую в себе ни капельки Хаоса, - задумчиво заявила малышка. – А когда ты бегаешь босиком, кто подсказывает тебе, куда поставить ногу, чтобы…

Раздался настойчивый голос Маранонии. — Вставай, Рали, — требовала она, — твои сестры нуждаются в тебе. — Защитница в опасности? — резко спросила я и, спрятав смятение за грубостью, продолжала: — Скажи им, чтобы нашли другую. — Другой быть не может! — ответила богиня. — Я сделала достаточно, дайте мне отдохнуть. Но я все-таки перекинула свои обнаженные ноги через кромку могилы, сделанной из чистого голубого льда. Сзади я услышала всхлип. Это плакала во сне Салимар.…

— Если ты выполнишь своё обещание, я, скорее всего, не стану обращать на это внимания. А теперь — пошёл вон! Учёного вынесло за дверь. Император довольно кивнул. Боятся. А если боятся, значит, чувствуют его величие. Так и должно быть. Он встал из-за стола и подошёл к зеркалу, занимающему одну из стен в его кабинете. С полированной поверхности на него глянул высокий мужчина в самом расцвете лет. Появившаяся кое-где в густой чёрной шевелюре седина только подчёркивала аристократическую правильность…

— Упраздним утра понедельников и послеполуденные часы по пятницам, — пробормотала она со зловещей решимостью, пытаясь с помощью щетки вдохнуть хоть какую-то жизнь в распущенные волосы до плеч, которые упрямо продолжали оставаться черными и навязывали жестокий арьергардный бой всем красновато-желтым оттенкам, которыми она еженедельно бомбардировала их. Через пару минут, сдавшись, она понеслась вниз по лестнице на кухню. Кухня, выдержанная в ярко-желтых тонах, производила впечатление очень уютной,…

Здешние утро и вечер (полдень — слишком ярок, лишен теней для ока камеры) — подарки, не всегда заслуженные теми, кто здесь живет или приезжает на эту землю, где было пролито так много крови и так много тел сгорело или было погребено, или оставлено не погребенными на протяжении долгих веков. А вообще, много ли есть мест на земле, о которых можно сказать, что их обитатели достойны благословения такого дня? В этом смысле названный уголок Франции не отличается от любого другого на земле. Тем не менее…

В который раз Итуралде восстановил в памяти отправленные им приказы, адресованные всем дворянам, сохранявшим верность королю. Письма были разосланы с самыми быстрыми гонцами, какие только имелись у него в распоряжении. Знать разделяли наследственная вражда или сиюминутные ссоры, но присяга королю ее по-прежнему еще объединяет. Получив приказы от Волка, лорды соберут свои армии и выступят в поход; по крайней мере повиноваться ему они будут до тех пор, пока он в фаворе у короля. По приказу Итурадле…

Я встряхнулся и свистнул дракси. Прилетел словоохотливый подросток, который, пока мы летели до места, рассказал про маму с папой, про их пещеру в холмах, про брата, что служит в армии… Я предупредил его, чтобы завтра носу из гнезда не высовывал. А он отвез меня к Дереку и Мардж. Полынь такая штука, к ней лучше быть готовым. Они не знали. Дерек завтра собирался на службу в свой аудиторский отдел, Мардж – в Юридическую Академию, учиться. «В целях максимальной эффективности» Полынь не является официальным…

– Что мне надо? – удивился я. – Это вам надо. Гильдии рейнджеров надо, чтобы я осчастливил своим присутствием ее ряды. Мне нужен магистр, если этот вопрос в его компетенции и я не привык долго ждать. Не люблю собеседование на соответствие званию, когда и так все ясно. Немая сцена. Так, пусть переваривают мои слова, а я пока продолжу общение с ангелом. – Так, как Вы сказали, Вас зовут? – обратился я к прелестнице за стойкой. – Я не говорила, – улыбнулась она. – А зовут меня Эллина. – Прелестное…

Пролог Багровые небеса, покрытые фиолетовыми росчерками перистых облаков, жили своей, непонятной смертным жизнью. Там в вышине метались тени, беззвучно вспыхивали молнии, сменяли друг друга расплывчатые миражи. Солнечные лучи с трудом пробивались через безумную вакханалию сил, придавая привычным вещам новый облик, больше подходящий ландшафтам Ада Данте. — Я уже начинаю жалеть, что решил сюда приехать, — пробормотал Дымов, выглядывая в распахнутое окно. Пальцы бизнесмена раздражённо барабанили…

Как только Дравиг нажал на педаль, подъемник пошел вверх. Найл с Вайгом держались за паука: платформа двигалась на большой скорости и немного раскачивалась. Падение вниз могло стоить жизни. Гостям из дальних земель рассказывали, как пару лет назад с этой платформы вниз рухнул молодой паук, впервые поднимавшийся в диспетчерский центр. После того падения всех пауков, собиравшихся стать диспетчерами, стали тщательно обследовать в медицинском центре главного северного паучьего города. Местные восьмилапые…

— Здесь, — сказал Элайя дрогнувшим голосом. И замолчал надолго. — А где же дом? — попытался я вывести его из комы. — Дом… — повторил он. — Дом там, выше… Ладно, пошли. Мы стали подниматься вверх по склону, причем Элайя не проявлял особой прыти, поминутно оглядываясь по сторонам, а мне приходилось тащиться следом. Лесная тропа, по которой мы шли, совсем заросла — должно быть, ей не пользовались много лет. Ветки деревьев задевали за лицо и одежду. И честно говоря, чем дальше, тем больше я злился…

– Сам ведь понимаешь: и силы потеряем, и часа полтора времени, – отозвалась черноглазая. И обратилась к наблюдателям с биноклями: – Сильва, Петруха! Вы спите или уже заледенели? – Выждав паузу, добавила: – Если заледенели, то мы вас на мясо пустим. Василий хохотнул: – Вот это верно! У Сильвы такой окорочок аппетитный!.. Но тут же благоразумно замолк, потому как названная им женщина опустила бинокль и с надменным видом обернулась к старшему группы. Причем прекрасно зная, что не сама надменность…

— Нет, учитель, я не бездельничал! — ответил Эмиль, тонко балансируя на грани дерзости и почтительности. — Я размышлял. — Размышлял? — усмехнулся Тармил. — Достойное времяпровождение! Однако, позволь поинтересоваться, о чем же именно ты размышлял? Перед тем, как ответить, Эмиль поднялся на ноги. В свои шестнадцать лет он был весьма высок и широкоплеч, и крепостью сложения не уступал взрослому мужчине, но рядом с Тармилом самому себе казался маленьким и хилым. Коленопреклоненная…

У дальней стены был туалетный столик с жадеитовыми зелеными баночками и флаконами из перламутрового фарфора. На стене висело большое зеркало в массивной позолоченной раме, рядом на высоком табурете стоял таз для умывания, и висело на крючке полотенце — сиреневое, из эльского переливчатого полотна. Было уже, похоже, поздно, и солнечные прямоугольники от окон ложились на деревянный лакированный пол. Зеркало отбрасывало блик на темную поверхность массивного шкафа. От окна тянуло холодом, воздух был…

— Немедленно в дом! — кричала та из окна. — С ума сошла! Босая, полуголая по снегу… — Ну и чего ты так испугалась? — спросила Илана, вернувшись в свою комнату. Бабушка уже застилала её постель, сердито встряхивая простынёй. — Ты прекрасно знаешь, что я не заболею. Я вообще никогда не мёрзну. — А что скажут люди? Из дома напротив, наверное, все видели, как ты раздетая по снегу бегаешь… — Скажут опять, что я нелюдь, — фыркнула Илана. — Что они…

Карл говорил, наверное, не вполне так. Более отрывисто, более сумбурно - он всё-таки был рыцарем, а не цезарем. Но мог бы быть и цезарем, почему нет? Столь владетельно и безапелляционно сплавить воедино Флоренцию и Венецию по силам лишь воле демиурга, царя беспредельного пространства. 2 Рогир поддержал своё реноме фламандца, нашел слова, увязал их гирляндой, как чеснок или лук, преподал и подсолил. Светская история, которую он поведал, была воистину нидерландским натюрмортом - вряд ли в самом деле…

Интересно, если я признаюсь, что вижу призраков, мне поверят, или вызовут бригаду неотложной помощи по прерыванию запоев на дому? И какого ёжика я внезапно стала видеть эту гадость на 22-м году собственной жизни? Пить я, вроде, не пью (много), наркотиками вообще не балуюсь, головой ни обо что твердое не стукалась, под молнии и смерчи не попадала, электричеством не билась… так с какой стати на меня все это обрушилось? Может, это чья-нибудь злобная и жестокая месть? А чья? Особо агрессивных врагов…

– Тефна! Я кисло поморщилась, услышав знакомый голос. Рикки! Ну кто его звал? Сидел бы в замке, эльфиек бы кадрил. Ан нет, взял привычку за мной по пятам ходить, словно опасаясь, что я задам драпака от его отца. При воспоминании о Шерьяне сердце кольнула привычная тупая игла боли. Нет! Я не буду сейчас вспоминать моего ненаглядного супруга. Хватит с меня постоянных кошмаров, из-за которых я каждую ночь просыпаюсь от собственного крика, вновь и вновь возвращаясь в застенки храма. – Тефна,…