Космическая фантастика

Теперь надо сохранить запись с пением этой диковинки — он убрал портативное звукоулавливающее устройство, вытащил из рюкзака цифровой воспроизводящий магнитофон с инфракрасной головкой наведения и принялся сканировать деревья в рощице, где скрылась о'о-а'а. Болото густо парило, лучи солнца жутковато и странно преломлялись в струйках тумана, поднимающихся над бочагами. Вокруг терпко пахло анисом — видно, ягоды мокиханы уже созрели. Этот аптечный аромат мешался с запахом гниющих растений. Вообще-то…

* * * Меня зовут Джей Хара. Мне шестнадцать лет. Первые мои воспоминания - это моя мать и озеро Шилин. Мать выводит меня на крыльцо, обращенное к озеру, и мы смотрим, как зимнее солнце отражается на водной глади или вспыхивает на чешуе выпрыгнувшей из воды летучей рыбы. Иногда рыбы вылетали на берег и попадали к нам на сковородку. Но в озере их от этого не убавлялось. Озеро было широкое, и когда я был совсем маленьким, мне казалось, что оно тянется до края света, хотя временами, когда воздух был…

Мертвые глаза гарпии с остекленевшими зрачками глядели на Ирину. Даже сейчас в них не исчезло то осмысленное выражение, та искра разума, которую с недавних пор земляне отмечали то у одного, то у другого представителя этого крылатого племени. Тихо проговорив «Эх, Лидо, Лидо!», она отступила на несколько шагов и вынула бластер. Грянул гром, и теперь только взметнувшийся пух напоминал о погибшем. Не оглядываясь, Ирина быстро зашагала вперед. В космическом реестре Планета гарпий была отмечена желтой…

– Но почему, мистер Спок? – вопросительно посмотрел Кирк на невозмутимого помощника командира звездолета по научной части, подумав про себя, что вулканец хочет подстроить ему какую-то каверзу. Конечно, в словах ученого чувствовалась ирония, но командир знал, что Спок больше всего ценил логику, а юмор не вписывался в законы логики. – Это совершенно новая форма жизни. Вполне возможно, что она обладает чувствительностью. – Возможно? – Точнее, вероятно на девяносто четыре процента, капитан. Эти организмы…

– Прекрасно, Кирк, – отрывисто ответила Маккенна, – в док не заходи. Вы недолго пробудете на орбите. – Что? – Кирк насторожился, вглядываясь сузившимися глазами в лицо адмиральши. Седые пряди в ее черных волосах делали внешность женщины еще более властной. Глубокие морщины на лбу и у глаз указывали, насколько тяжел ей груз руководства. Однако Кирк не испытывал ни малейшего желания делить с нею это бремя. Не теперь, во всяком случае, после того, что пришлось испытать его кораблю и экипажу. …

В его шлеме раздался сигнал тревоги, ровный и до странности успокаивающий. Секунду он стоял на месте и увидел, как над краем купола поднялось аккуратное кольцо пыли, затем побежал. Он видел, как перед его взором происходит катастрофа: бесшумно, если не считать ритмично пульсировавшего в ушах сигнала тревоги. Купол приплясывал и напрягался, пытаясь взлететь. В центре его пол вздыбился, бросив негритянку на колени. Через секунду внутри поднялась вьюга. Он съехал по песку, упал лицом вперед и успел…

– Может, это что-то вроде теста, – сказал Давид. – Какого теста? – не понял Стриженов. – Не те-еста, а тэ-эста, – сказал Давид. – Типа проверки. «Да» и «нет» не говорите… – Мне вообще-то намекали, что нас должно быть четверо, – сказал Лисицын. – А мне вообще ничего не намекали… – Давид выковырнул ещё один камешек и кинул его – на этот раз удачнее, на шесть плюхов. – Велели просто сидеть на попе и ждать. – Может, разыграли нас, как пацанов? – сказал Стриженов, глядя вдаль сощуренными красноватыми…

– Это… – Мама подняла правую руку, пошевелила пальцами. Будто на карусели лошадка ножками. – Это у человека есть такое свойство… – Она опять пошевелила пальцами-ножками. И тут за спиной завыла сирена. Мама резко остановилась и повернулась в сторону городка. Сирена продолжала выть, голос ее становился все громче и пронзительнее. Миркину сделалось страшно, и он схватился за мамину юбку. – Внимание! – сказал кто-то. – Внимание, боевая тревога! Миркин не сразу сообразил, что это проснулся браслет…

- Она никогда не оправится, - вяло возразил четвертый участник секретного совещания. - Мы ее потеряем. Даже не стоит тратить время. Я согласен с генералом в одном: нужна эвакуация. Полная, всеми доступными средствами. - Вы представляете, что начнется, когда мы объявим о таком решении, господин Хорошеев?! - возмутился Президент. - Паника, хаос, неуправляемость... - Это уже забота спецслужб, - господин Хорошеев горделиво выпрямился. Моя забота, господин Президент. - Бред... - фыркнул последний…

– Я не нуждаюсь... – Я проверю, когда ты закончишь, – ледяным тоном повторил командир, повернулся спиной к Харгемону и вышел через плоскую металлическую дверь, закрывавшую единственный выход из отсека. "Самоуверенная сволочь! – подумал Харгемон. – Похоже, он такой же деспот, как и Кирк!" Но он ничего не сказал, а только сердито глянул на захлопнувшуюся дверь, повернулся к пульту управления и глубоко вздохнул. Теперь о Кирке позаботятся – у командира и остальных для этого достаточно…

Не отдавая себе отчета в том, что его ленивая прогулка приобрела смысл, Комплейн тоже направился в сторону Баррикад, присматриваясь к Вэнтеджу. На этом участке располагались самые удобные помещения, отведенные для нужд Совета. Дверь одного из них внезапно распахнулась, и показался сам лейтенант Грин в окружении двух офицеров. Хотя Грин был человеком весьма преклонного возраста, но его раздражительность и нервная походка еще носили следы юношеского темперамента. Рядом с ним задумчиво вышагивали офицеры…

Сидевший напротив него батрак, загорелый и обветренный от работы в поле, чересчур молодой, чтобы подолгу задерживаться в «Синей бутылке», и загостившийся здесь только благодаря тому, что пристал к компании имперских военных, улыбнулся своему замечательному новому другу и одобрительно крикнул: – Отлично, лей… то есть Джеф, здорово! Ну-ка расскажи нам еще про то, как оно там! Про другие планеты! Такой дыры, как у нас, ты наверно раньше не видел. Лейтенант Джефферсон громко рыгнул, машинально…

— Тут, неподалёку, — я назвала свой домашний адрес. Очень хорошо, — Рино что-то набрал на какой-то клавиатуре, — Продолжаем разговор. С какой целью вы проникли на борт «Неустрашимого»? Ну вот, теперь мне не нужно стало прикидываться дурой. Так натурально уронить на пол челюсть могла только законченная идиотка! Подняв её и установив на место, я кое-как выдавила из себя буквально следующее: — Да? А, простите, с чего это вы взяли? То есть, что я с целью проникла? — Я не думаю, что вы сюда пролезли…

- Я все удивляюсь, - начал Диу, - что могло случиться с пиявками? - Не представляю, - призналась Уошен. Она встречала этих существ, когда те поднимались на борт. Но это произошло более тысячи лет назад, и даже память помощника Капитана была несовершенна. Пиявки могли просто достичь места назначения и сойти с корабля без происшествий. Или же они решили построить себе еще более уединенное жилище, если это вообще возможно. Кроме того, могла произойти какая-то катастрофа-и они погибли. Смерти на…

Задрав голову, он увидел, что демонический священник возвышается над ним подобно башне, до которой не дотянуться. За остатками разбитых витражей сгущалась тьма. Подняв мясницкий нож над головой, он собрался было метнуть его ввысь, однако мгновенно переменил намерение и нанес сокрушительный удар сверху вниз. Со страшным гулом кафедра опасно качнулась, но устояла. И тут на Мэлори обрушилось проклятие. Демон не успел вырвать его душу: видение стало вдруг терять энергию, через секунду обратившись в…

Но кто-то ведь должен был отправиться к Отдушине за пополнением запасов, и это было возможно только в моменты прибытия транспортника. Дорога до Отдушины с того осколка, на котором работали Данн и Кииз, занимала два с половиной дня, и лететь нужно было сквозь золотистый туман, в котором не имелось маяков. Из двух партнеров Данн был более опытным астрогатором. Если бы полетел Кииз, оставив Данна, то он мог бы заблудиться и не найти дороги назад, прежде, чем у Данна кончился бы кислород. У Данна было…

— Вы верующий? — Да как вам сказать, — ответил я, заваривая чай. — И да, и нет. Я не отрицаю существования Бога. Однако иконы не мои. — А-а, понимаю. Вы ученый. Верно я угадал? Могу сказать даже больше: судя по вашей, библиотеке, вы биолог… Или астроном? — Идите сюда, на. кухню. Все готово. Я разливал чай, и синеватая дымка клубилась по белизне фарфора. Свежий мед потел в блюдце Рядом, сдивочно благоухая, громоздилось рассыпчатое печенье, восточные сладости. Теснились вазочки с орехами, фруктами.…

Гость не понравился птицелюдям. И они, честно говоря, варганцу тоже не понравились. До сих пор ему нечасто приходилось иметь дело с птицеподобными негуманоидами. Пожалуй, лишь общение с Коркханном, бывшим министром королевства Фомальгаута, доставило ему удовольствие. Коркханн выглядел весьма неказисто, словно цапля, и не умел даже летать, но зато оказался добрым, мудрым и сердечным товарищем. Птицелюди с Талабана смотрелись бы по сравнению с Коркханном просто царь-птицами. Они выглядели и величественно,…

Вернувшись к картам, он увидел, что сдал себе минус девять: Равновесие плюс двойку мечей. Не слишком многообещающе, даже в лучшие времена, но сабакк всегда был игрой крутых поворотов, зачастую для этого стоило перевернуть всего лишь одну чип-карту. А иногда и переворачивать не надо… Он с громадным интересом сверлил взглядом двойку. Изображение на электронном прямоугольнике расплылось и потускнело, затем вернулось в фокус и превратилось в семерку шестов. Теперь у него было минус четыре: незначительное,…

Гравикар остановился возле нас, и из него вышли трое подростков в кадетских формах – два паренька и девочка; в руках они держали чемоданы с личными вещами. А сопровождал их, к моему несказанному удивлению, тот самый капитан Лопес. После его перехода в Департамент мы больше не встречались: «Амстердам» перевели на самый длительный из колониальных маршрутов – до планеты Эсперанса, а Лопес месяцами пропадал в дальних экспедициях, и так уж получилось, что наши пути ни разу не пересеклись. Зато,…