Криминальные детективы

Блин, снова этот чертов сон. Считай, четыре года прошло, как закончился Афган. Девяносто третий год на дворе. Новая эпоха, смутное время. И совсем другие проблемы. В Афгане Кирилл отслужил без малого два года. Из-за Речки в Союз вернулся вместе с полком. Остался служить дальше. Примерил на себе погоны прапорщика и должность старшины разведроты. И дальше остался бы тянуть армейскую лямку. Да не сложилось. Был у них один прапор из службы обеспечения. Воровал безбожно. Ему даже собирались погоны…

— Гена, — услышала я совсем рядом и вздрогнула от неожиданности. Высокая женщина с пышной прической появилась откуда-то сбоку. Геннадий Сергеевич поставил чемоданы и с улыбкой обнял ее. — Как доехал? — торопливо спрашивала женщина. — Как твой желудок? Ты лекарство принимал? — Разумеется. — Геннадий Сергеевич слегка отстранился и повернулся ко мне: — Наташенька, это Софья Васильевна, моя супруга. — Очень приятно, — кивнула я. Софья Васильевна взглянула на меня мельком и подхватила мужа…

А старик хитер! Мало того, что фамилию сменил, так еще ходил себе потихонечку за молочком, а сам в это время выстраивал сложнейшую цепочку по переправке алмазов за рубеж. Чувствовалось, что за его плечами солидная школа. Только присмотревшись к нему повнимательнее, Георгий Георгиевич смог понять, что свои встречи тот назначал именно у рыночных прилавков, где и сбагривал драгоценщикам редкостный товар. Одним из таких «купцов» был Васильевич. Дядька он был неплохой, но страдал серьезным грехом —…

— Это вам. От незнакомца. Просто так, — смело сказал он и протянул букет. Она вскинула голову и широко распахнула глаза, будто он щелкнул перед ее лицом зажигалкой. Но это была секунда — тут же девушка улыбнулась и взяла цветы просто, как кусок хлеба. — Спасибо. — Надеюсь, ваш знакомый по шее мне не съездит, — сказал Капличников и тут же спохватился: человеку с высшим образованием выражение «съездить по шее» можно и не употреблять. — Знакомого уже нет, — усмехнулась девушка. — Как нет? —…

– Так его сначала завести надо, – пробурчал в ответ Леха из-под поднятого капота. Обычная ленивая перепалка. Хрулев махнул рукой, догнал жену возле двери подъезда, открыл магнитным ключом дверь и пропустил жену вперед. Вдруг сбоку, как чертик из табакерки, возник человек в темной одежде. – О! – удивился Хрулев, разглядев знакомое лицо. Больше сказать он ничего не успел. Рука человека, державшая какой-то темный предмет, поднялась, и грудь Хрулева пронзила огненная боль. Дыхание остановилось,…

Капитан Петрухин и старший лейтенант Лущенко работали возле Мальцевского рынка. Именно так — просто «капитан» и еще проще «старлей». Ибо несколько дней назад формально они перестали являться сотрудниками милиции. Коя одним росчерком президентского пера тихо почила в бозе. Но и в чуждых расейскому уху «полицейских» Петрухин с Лущенко пока не переаттестовались. Словом, уже не «товарищи», но еще не «господа». Возле рынка они оказались до известной степени случайно. Но раз уж оказались — грех не пройтись…

— Плохо смотришь, чучело! Эбонитовый наглазник рассек матросу бровь, но Землянухин снес тычок как должное: — Виноват, вашскородь, прозевал… — Смотри в оба! Лодку загубишь! На том все и кончилось. И знали об этом случае только они двое — матрос и офицер. Землянухина давно уже нет в Кронштадте — его перевели на лодку-новостройку, так что никто не мог припомнить кавторангу ничего дурного. Но никто и не собирался ему ничего припоминать. Ночным пришельцам достаточно было того, что его выудили.…

А мама пила. И дымила как паровоз. Но не ругалась, не скандалила. Собутыльников в дом не водила. И Марину любила. В свое время бездетная тетя Лида пыталась забрать у сестры дочь, но та ни в какую. Не отдам, и все! Да Марина бы и не бросила мать. Пусть она и пьяница, но ведь мать... Но нет больше мамы. А Марине всего пятнадцать... «Всего» – это для тети Лиды. Сама-то она знает, что уже может позаботиться о себе. Не пропадет она в этой жизни. Но раз тетя Лида решила ее забрать к себе, почему бы…

Город остался позади, я потянулась к телефону и попыталась связаться с Аллой Леонидовной, которую изображала в течение пяти часов с большим усердием. Алька отозваться не пожелала. А жаль. Мне хотелось отрапортовать о своих успехах и удостоиться похвалы. Но не судьба. Тому, что я сегодня в районном центре изображала очень важную даму, способствовали два обстоятельства: моя врожденная страсть к авантюрам и Алькина неуемная тяга к мужскому полу. После тридцатилетнего юбилея в подружку точно бес вселился,…

— Вы делали пластическую операцию? — спросил он, а я почувствовала мягкое беспокойство, точно что-то кольнуло в сердце. Почему меня так испугал его вопрос? Я не знаю, делали мне пластическую операцию или нет, зато точно помню свое ощущение, когда впервые после аварии посмотрела в зеркало. Такой же укол в сердце и странная тоска, будто вовсе не свое лицо я видела, будто мне поменяли тело… Конечно, это ужасная чепуха, Андрюша объяснял мне, что это результат стресса, есть даже специальный медицинский…

– Да пошел ты! – возмущенно взвилась она. – Нашел время! Вскочила с дивана, схватила халат. Пошатнулась и головой стукнулась об шкаф. – Да что ж это такое! – психанула она. – Когда же все это закончится? – Что закончится? – угрюмо посмотрел на нее Ролан. Ему не понравилась реакция жены на его инициативу. – А теснота эта когда закончится? А деньги когда будут?.. Надоело все! Все-таки она надела халат. Вышла из комнаты. На оперативный простор вырвалась, так сказать. Да только какой…

– Три часа. – Это у тебя – три. У меня на Кипре час ночи. Слушай, ты мне очень нужен. Срочно!.. Не перебивай. Слушай и записывай. Сегодня в десять утра тебе позвонит человек. Его зовут Марат. Договоришься о встрече. Загранпаспорт у тебя есть? – Да, но… – Никаких «но»! Марат сделает как надо. После обеда полетишь с тургруппой на Кипр. Он тебя проводит, передаст деньги, билеты, путевку. Ты пока собирайся, ну там плавки, бритву. Сам понимаешь. На три-пять дней. Это очень важно для меня и, возможно,…

И все-таки женщина сомневалась. Дело в том, что вещь не входила в разряд фирменных, но Женя с наигранным смущением предложил клиентке не совсем законную услугу. Дескать, есть у него товарищ, который может посодействовать с поддельным фирменным логотипом. – Услуга вам ничего не будет стоить, – неловко улыбнулся он. – Все за счет заведения. Но костюм придется оплатить полностью. Женщина согласилась, оплатила товар и, сопровождаемая любезным Женей, покинула павильон. На прощание она глянула на Глеба…

– Я хочу спать, – произнесла я, не в силах бороться с навалившейся усталостью. Сон был единственным способом избавиться от воспоминаний о его взгляде, там, в машине, сразу после выстрела. Я с трудом поднялась и направилась в сторону деревни. Неплохо бы отыскать какой-нибудь сарай. В этот момент зазвонил мобильный. Это был Ник, что меня, признаться, удивило. – Эй, – позвал он, – эти суки тебя еще не сцапали? – Голос Ника звучал весело, будто в происходящем он находил что-то в высшей степени забавное.…

- Маркус. Я… - начал было толстяк, но худой поцокал языком и приложил тонкий палец к губам Генри. - Тихо, дружище. Тебя не учили, что перебивать невежливо? Меня учили. Знаешь чем? Здоровенной палкой, которая безжалостно опускалась мне на спину всякий раз, когда я вел себя непозволительно. Ты же не хочешь, чтобы Лара взяла в руки палку и опустила ее несколько раз на твою лощеную спинку, а Генри? - Нет, Маркус. - Вот и славно. Ты, как умный и высокообразованный человек, наверняка знаешь, зачем…

Он продолжал вышагивать по кабинету, но мысли в его голове путались: то он видел себя Наполеоном в последней битве, то вновь начинал жаловаться, как жестоко обошлась с ним судьба. Он не считал, что в этом есть его вина. О своей вине он давно и благополучно забыл. Разве не расплатился он за нее годами страха и унижения? Иногда он думал, вспоминая Лидию: «Ей хорошо». Да, да, именно так, точно он по доброте душевной избавил ее от мук. А сколько пришлось пережить ему? Этот чертов старик, эти проныры-следователи,…

Я пила скверный кофе, смотрела в окно и радовалась предстоящему свиданию. А еще пыталась угадать, как встретит меня Венеция. В смысле погоды этот город еще более непредсказуем, чем Санкт-Петербург, где я жила некоторое время до смерти мамы. – Обещали солнце, – будто читая мои мысли, сказала сидящая рядом со мной дама лет семидесяти, поглядывая в окно. Последний раз я была в Венеции месяц назад, в феврале. Тогда город окутал туман, да такой, что в двух метрах от себя ничего не увидишь. Прогулка…

Изрытый канавами пустырь за барахолкой, пыльная туча, поднятая ветром, крепкие ребята с разбитыми в кровь лицами – одни убегают, другие догоняют. С одной стороны – ликующий рев, с другой – стонущее молчание сквозь стиснутые зубы. Удаляющиеся крики, топот ног, еще слышно, как трещат чьи-то ребра. Это Бабай пинал сбитого наземь братка в грязной джинсовой куртке. Не человек он сейчас, а машина, и молотить будет, пока в голове не замкнет. Или пока кто-то не вразумит. – Бабай, на тормоза жми! – одернул…

Когда он стал засыпать, я нанес ему резкий удар в область между затылочной костью и первым шейным позвонком. Его смерть была мгновенной и безболезненной. 15 сентября В три часа дня из Конапаха приехал доктор Шратт. Хотя иногда я не вижу его целыми неделями, по телефону мы общаемся довольно часто. Он очень интересуется моей работой, но, наблюдая за экспериментами, обычно приходит в дурное расположение духа. Если какой-нибудь опыт заканчивается неудачей, он не скрывает радости. Его душа…

– На какого индейца? – вылупился на него менеджер. – Ты что, в натуре, неграмотный, да? Индейцы в Америке были, племя такое, чероки называется… – А-а, это! – восторженно захлопал глазами мальчик. – Вас джип «Чероки» интересует… Я вам сейчас все расскажу! Он принялся грузить его техническими характеристиками машины, но Джин слушал его вполуха. Зачем ему все эти заморочки, если он и без того знает, что тачка – класс! Главное, чтобы коробка передач была чисто автомат. И чтобы в отрыв машина уходила…