Любовные романы

Все, что видела Роберта, – строку, объявлявшую о том, что ее приданое – цветущее дерево персика. – Это для рифмы, – пояснил отец, начиная сердиться. – К слову «приданое» трудно подобрать рифму, поэтому пришлось срифмовать его с персиковым деревом. В данном случае дерево – это, очевидно, синекдоха. Роберта непонимающе уставилась на него. – Это стилистический оборот, состоящий в употреблении целого в значении части, – нетерпеливо добавил он. – А целое – это поместье Уортонов и Малмсбери. Ты прекрасно…

Глава 1 Где подписать? Здесь и… Да, и здесь. Сумму указываем прописью… Да, я понимаю… Тысяч… Рублей… Роспись… Он с облегчением отложил ручку и выпрямился. В кабинете нотариуса было невыносимо душно, да еще пришлось целый час дожидаться своей очереди в коридоре – оформляли другую сделку и возникли какие-то сложности. «Открыли бы форточку, что ли! – подумал он, следя за тем, как нотариус, пожилая тучная женщина в коричневом старомодном платье – точь-в-точь таком, как носила его бабушка, прошивает…

Это вера, настоящая вера, с её подчас наигранным ослепленьем, с лицемерием её отрешений от всего на свете, с упрямой надеждой даже в тот миг, когда орёшь не своим голосом: «Все меня оставили, все, все!..» И в самом деле, когда я в сердце своём назову Его Величество Случай иным именем, то стану образцовой католичкой. Как вздрагивает пол там, наверху! И не удивительно, ведь холод собачий: русские танцоры усерднее обычного бьют чечётку, чтобы согреться. Когда они все вместе хриплыми фальцетами заорут…

Я открываю глаза, и вместе с голосом реальность наконец обретает земной зрительный образ. –  Будете заказывать что-нибудь еще? – слегка наклонив голову, интересуется официант. Видимо, интересуется уже не в первый раз – воистину, его терпению позавидовал бы сам святой Исидоро. Возможно, это он и есть, покровитель Мадрида, стоит сейчас передо мной в стотысячной своей реинкарнации, растягивая губы в вежливой улыбке, которой его долго и тщательно обучали на курсах для обслуживающего персонала…

– Ну почему же, меня очень волнуют твои дела и твое здоровье. Зачем же говорить, что я совершенно безразлична к кому-то, кроме себя. Ты прав, посторонние мне не интересны, меня волнует только моя семья, но чем это плохо, папа? – равнодушно спросила Кристин. – По крайней мере, я никогда никому не перемываю кости. – Это хорошо. Но мне было бы гораздо спокойнее, если бы я знал, что ты можешь любить кого-то, кроме себя. – Я люблю тебя, папа! – Кристин обиженно надула пухлые коралловые губки. …

– Да, – произнес он. – Один кон или два по-быстрому. Грядут великие сражения. Я могу понадобиться. – Ставки обычные? Старина Ник предпочитал получать своих грешников как можно скорее, без промедления. Ему казалось нелепой шуткой то, что Ар-смерть желал выигрывать золото и драгоценные камни. Зачем Вестнику Смерти земные богатства? Каким образом он мог бы их потратить? Ар махнул рукой. То есть он махнул тем, что было бы его рукой, если бы он обладал настоящим телом. – На этот раз нет. Сегодня я…

Дойдя примерно до середины состава, где стоял его вагон, Алексей увидел тех самых женщин, понуро бредущих навстречу. Обе волокли за собой по чемодану на колесиках. Теперь он мог лучше их разглядеть. Сначала показалось, что они сестры – так велико было сходство, но, присмотревшись, он пришел к заключению, что та, которая повыше, – дочь, а вторая – мать. – Позвольте, я помогу вам, – произнес он, подойдя к ним. – Спасибо… зачем… не стоит беспокоиться, – смущенно возразила старшая. – Это совсем…

– Почти на месте, девочки. Еще минут десять – и мы наконец сможем размяться. Он оставил окошко открытым, и до Сьюзен донеслась мелодия песни Дэвида Боуи «Жизнь на Марсе». Закрыв глаза, она тяжко вздохнула. Дэнби вперила в нее острый взгляд. – Далстон! – внезапно шепотом позвала она. Открыв глаза, Сьюзен вовремя успела отвернуться – брызги пепси-колы, оставшейся на дне банки, едва не попали ей в лицо. Темная жидкость залила светлый арестантский комбинезон. – Тебя не выпустят, не жди, уж я об этом…

Класс затих, и Лорел очнулась от своих мыслей: учитель повторил ее имя. – Лорел Сьюэлл! – Здесь! – выпалила она, съежившись под пристальным учительским взглядом поверх очков. Затем он перешел к следующему ученику; Лорел облегченно выдохнула и достала тетрадь, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Учитель рассказывал о программе на семестр, а Лорел не сводила глаз с улыбнувшегося ей мальчика. Заметив, что он тоже косится на нее, она с трудом сдержала смех. Наконец…

И вот теперь ее сестры нет. — С тобой все в порядке, Корали? — Находясь в Голубой гостиной резиденции Уитморов на Гросвенор-сквер, услышала Корри голос своей лучшей подруги. Криста Харт Драугр подошла к ней с другой стороны гостиной, где нежно-голубые дамасковые шторы и обитые парчой диван и кресла были затянуты черным крепом. Корри, сунув руку под вуаль, смахнула со щеки слезинку. — Со мной будет все в порядке. Но я очень по ней скучаю и все время чувствую себя… виноватой. Большинство…

Почтовый ящик, располагавшийся на обочине дороги между складом и коттеджем Селины, служил как домовладелице, так и квартирантке. Этот алюминиевый ящик, что называется, видал виды — дверца покорежена, вся поверхность в зазубринах, крышка сбита. Каждый раз после дождя, вынимая намокшую корреспонденцию, Селина говорила мисс Роуз, что надо бы сменить ящик, но хозяйка упрямилась. Она считала, что в старом ящике есть своеобразная прелесть, да к тому же лозы жимолости, растущей вокруг покосившегося столба,…

С другой стороны, с макияжем Рита смотрится много взрослее. Не на свои четырнадцать, а лет на шестнадцать-семнадцать. Иначе бы к ней не клеились в вагоне молодые мужчины. А студент из Харькова, Гришка Плутенко, не бегал бы на каждой станции за мороженым или фруктами. Наконец показался вокзал, и Рита потерянно вздохнула: приехала. Она с любопытством прильнула к окну и удивленно подумала: как в Европе. Аккуратный, чистенький вокзал, мощенная цветной фигурной плиткой платформа и интересные фонари под…

Чай вдвоем в ее гостиной и непринужденная беседа стали своеобразной традицией его жизни. Они могли часами сплетничать и обмениваться новостями из личной жизни. В ее присутствии он мог позволить себе забыть о том, что является вице-президентом банка, забыть про работу в фондах и комиссиях и про свою неудачную помолвку в недавнем прошлом. В присутствии престарелой гранд-дамы он становился просто ее любимым внуком, для которого она готова была сделать все что угодно, точно так же, как и он для своей…

Катька готовилась стать адвокатом, отсюда и страсть к ораторству. Я старше ее на полгода, отсюда и «старая перечница». – Значит, так, дорогая сестрица, беги на свою драгоценную работу и трудись там сколько влезет, но в семь часов как штык будь дома! – вынесла она вердикт. Я стянула с полки надоевшие до одури джинсы и стала избавляться от юбки, виляя бедрами и дрыгая ногами, при этом плечом прижимая к уху телефонную трубку. С такими номерами только в цирк! Услышав наглое заявление сестрицы, я приостановилась:…

Гэйб улыбнулся: – Благодарю, Салли. Щедрое предложение, но я должен ехать. Должно быть, я старею, решил Гэйб, уезжая прочь. Предпочесть скачку в холодной темноте, на пути в свой пустой дом, скачке на соблазнительной блондинке в уютном тепле её спальни…   И хотя он жаждал отрешения, бездумное совокупление его не привлекало. А когда тоска охватывала его так, как сегодня, не спасали ни выпивка, ни женщины. Лишь темнота, скорость  и опасность могли очистить его сердце и разум. Сегодня тоска…

Отчего, видела этого светловолосого мучителя с черными глазами, в каждом сне?! Просто,... лишь прикрывая веки... Пресвятая Дева! Спаси и сохрани! Но и эта молитва - уводила к нему в мыслях, заставляя учащаться дыхание, и увлажнять губы в желании... в желании его страсти..., пусть и с болью... Дьявол! Отчего?! Она убежала. Смогла. Теперь, надо было только спрятаться... Элен до боли сжала пальцы в кулаки. Девушка врала самой себе. И сама же - знала об этом. Не Элен убежала...…

Я рванула с места в карьер, нырнула в темноту между домами-точками и бросилась петлять, не разбирая дороги. Через пару минут я окончательно запыхалась и, страстно надеясь, что мой преследователь отстал, обессиленно прислонилась плечом к стене. Сердце колотилось так, что мне казалось, я слышу, как оно бьётся о рёбра. К несчастью, я слишком прислушивалась и не успела даже пискнуть, когда меня кто-то сзади схватил поперёк туловища. Я задёргалась, попыталась пнуть маньяка по ноге, но благополучно промазала.…

Линн закрыла глаза и строго-настрого приказала себе не искать признаков скуки там, где их нет. Она работала у Дамиона уже десять месяцев и за это время имела возможность наблюдать его любовные интрижки по крайней мере с тремя партнершами из разных фильмов. Кристина Митчелл была его последним увлечением, и до этого дня их роман пылал с ослепительной интенсивностью. Снова взглянув на Дамиона, Линн уже не сомневалась, что его красивые черты омрачены скукой. Сердце дрогнуло от слабой надежды, но потом…

Энджи почти уже спустилась, когда пара, разглядывавшая фасад дома на противоположной стороне улицы, повернулась в ее сторону. Энджи машинально подняла голову – подняла и остолбенела, наткнувшись на пристальный взгляд холодных серых глаз со стальным отливом, смотревших прямо на нее с надменного аристократического лица. Кейд Рассел. – Кейд?! – Энджи?! В приступе необъяснимой паники Энджи оступилась на последней ступеньке и наверняка упала бы, если бы сильные руки вовремя не обхватили ее за талию,…

– Ах, Марта! Завтра моя свадьба. Просто не верится… И медовый месяц мы проведем в Кан-Куне… Вилла семьи Ломбардо утопала в зелени. Стоящая в отдалении от центра знаменитого курорта, на самом берегу океана, она была похожа на сказочный белоснежный дворец. Тщательно обрабатываемая садовниками почва щедро платила дань обитателям райского уголка: невиданных оттенков и форм цветы радовали глаз, сочная густая зелень вековых хвойных великанов охраняла покой и тишину этого благословенного уголка земли.…