Любовные романы

ПРОЛОГ Королева… Regina Anglorum… Королева Англии, наследница английских монархов. И каждый в Англии, не щадя жизни, пойдет за меня в бой. Я слышала музыку звезд. Блистающие потоки блаженства пронзали меня, наполняли сердце и питали готовую разорваться душу. Я — королева! На один ослепительный миг я увидела вечность во всем ее сиянии, а в ней — о, Боже! — отца, и его отца, и наш королевский род, ветвь, длящуюся от первого дня Творения [1] . 1 Фраза, навеянная видением Макбета…

— Что-то у меня голова закружилась, — Долгорукая ловко выскочила из-под его руки. — Может, пройдем дальше по дому и посмотрим, что еще и где мы можем изменить? — Идемте, идемте, божественная Мария Алексеевна, — Забалуев закатил глаза и выразил на своем лице полную покорность и обожание. Из гостиной они прошли в библиотеку, откуда двери вели в спальню барона и его кабинет. — Может быть, сюда, — Забалуев указал на дверь в спальню. — Пожалуй, — согласилась…

«Сад знал только одну логику – логику чувств», – констатирует А. Камю [5] . Действительно, Сад во всех своих творениях проповедует чувственную модель любви. В частности, Жюльетта является олицетворением комплекса» «Мессалины». Этот комплекс присущ женщине страстной, чувственной, сексуально возбудимой, предъявляющей повышенные эротические требования к партнеру, меняющей партнеров, оргаистической [6] . Секс в современной культуре стал иным, он на пороге новых изменений. Освобождение Эроса, по…

– Блисс любит меня, – нахмурился Гай. – И на это тебе возразить просто нечего! Красивое тонкое лицо Фолка перекосилось. Дрогнула тонкая ниточка усов – светлых, как и волосы на голове. Фолк окинул взглядом высокую стройную фигуру Гая и злобно хохотнул. – Дурак! Бедный, доверчивый простофиля! Блисс просто играла с тобой. То, что ты принял за любовь, было для нее всего лишь забавой. Она уже попросила у меня прощения за свою глупость, и я великодушно простил ее, – Фолк произнес это совершенно спокойно,…

Однако – человек предполагает, а Бог располагает; одно дело – желание, и совсем другое – грубая реальность. Все эти годы Дэйв казался Глэдис то этаким белокрылым ангелочком, постоянно маячившим за ее правым плечом, чудо – принцем, рядом с которым меркли остальные мужчины; то, наоборот, мрачным чертом – советчиком, предостерегавшим ее от грядущих невзгод и напоминавшим о тех безднах отчаяния, в которые могут ввергнуть отношения с мужчиной. И то, что их любовь давно задохнулась под тяжестью непростительных…

Она смотрела на красивое, уверенное лицо Неда, на тронутые сединой волосы, придававшие ему благообразный вид и безошибочно действовавшие на пациентов. У Маршалла был классический имидж преуспевающего хирурга. Чем вызван этот холодок под ложечкой? Возбуждением или страхом? Некоторые сами не знают своего счастья. Видимо, она такая и есть. Нед ожидал, что она ответит согласием, и имел на это полное право. Он был мужчиной, о котором мечтает каждая женщина: красивым, добрым и богатым. Иногда Сесил недоумевала,…

– Вы фокусник? – прошептала Катриона, искренне удивленная. – К вашим услугам, миледи. И вор. – Мы сами не чужды этого греха. – Надо же как-то выживать – при условии, что ваша жертва не беднее вас. – Да, ведь если оставить человека без еды, он умрет и тогда кража станет убийством. – Сколько тебе лет, детка? – Двенадцать, а мальчикам по три годика. – Ты слишком молода, чтобы блуждать по лесам без всякой защиты. Где твои родители? – Мой дорогой отец лежит в сырой земле, сэр. А моя мать…

Последнее время Бэйба таскала с собой в сумочке маленькую бутылочку джина. Не то чтобы нам нравился его вкус, даже если смешать с тоником, нет, просто было приятно лежать в кровати, смотреть на голубоватую жидкость в стаканчике и, отпивая по чуть-чуть, прикидываться, что тебе все нипочем. Бэйба вернулась из санатория в комнату, которую мы снимали у Джоанны, и все было, как раньше, за исключением того, что ни у нее, ни у меня не было ухажеров. Я имею в виду постоянных парней. Мы, случалось, ходили…

  - Вы должны отпустить прежнюю жизнь. Как я смогу добиться успеха с местными жителями, если моя дорогая мать проводит языческие ритуалы? усмехнулся он. Бессета вырвала свою руку из его и собрала свои палочки, как бы защищая их.   - Они на много больше чем просто палочки. Выказывай им должное уважение. Лорд должен быть остановлен  - Твои палочки говорят тебе, что Лорд сделает, что-то настолько ужасное? Любопытство было основной возможностью, закончить эту беседу как можно аккуратно. Он не…

Публика в зале настороженно притихла, все пришли насладиться необычным процессом, и эти ожидания явно оправдывались – между преступником и его жертвой существовала какая-то связь, их объединяла какая-то тайна, которая должна была неминуемо раскрыться на суде, и тогда, кто знает, правда может оказаться губительной для них обоих. – Кто будет защищать обвиняемого? – продолжил судья обычную процедуру опроса. И тут процесс впервые дал сбой. На вопрос судьи никто не ответил, в зале воцарилось напряженное…

На бархатном черном небе зажглись самые натуральные бриллианты звезд, не перепутаешь. Билли Рей вышла на широкое заднее крыльцо, выходившее прямо на океан, и блаженно потянулась. Вот ведь ужас! И не захочешь – а начнешь выражаться штампами. Бриллианты звезд… бархат неба… шелк волн… Все дело в том, что так и обстоит на самом деле. Волны океана ласкают тело именно как нежнейший шелк, и звезды в ночном небе сверкают нестерпимым бриллиантовым блеском. И уехать отсюда – все равно что добровольно отказаться…

К тому времени, когда впереди показался дом Кэла, мы вымокли до нитки и промерзли насквозь. С надеждой я высматривала на дороге перед домом машину Селены Бэллтауэр, но мать Кэла еще не вернулась. Очень плохо. Мне требовалась помощь. - Я устал, - пробормотал Кэл, опираясь на меня, чтобы взойти по ступенькам. Мы сумели войти в дом, но о том, чтобы подняться наверх, где была его комната, и речи быть не могло. - Туда. - Кэл махнул разбитой в кровь во время драки рукой. Чувствуя непреодолимую усталость,…

– Тогда иди жарь! – Повар пожарит, – буркнул официант и, приняв заказ, удалился. «Что ж, начало неплохое, – подумал Красавчик, – теперь надо повертеть головой по сторонам». Он восхищенно посмотрел на пятизвездочный отель, белым фасадом закрывающий панораму близких гор. Затем перевел взгляд на море. Взял в руки меню. Полистав, отложил в сторону. Теперь пора и на соседку обратить внимание. Красавчик воровато оглядел ее всю с ног до головы, задержался на глубоком вырезе на груди, облизнулся и скромно…

Час спустя, когда мисс Уолтон уже стояла у порога, готовясь повести младший класс в Батское аббатство, чтобы в неофициальной обстановке дать урок искусства и архитектуры, небесные хляби разверзлись небывалым ливнем и вызвали новый взрыв суеты в школе, где девочкам пришлось наспех подыскивать другое занятие. Эта задача присутствия Клодии не требовала, но разочарованные возгласы учениц мисс Уолтон отчетливо слышались в классе, где Клодия сражалась с французскими неправильными глаголами. В конце концов…

– Синтия, я знаю, что делаю. – Между прочим, я подошла к своему исследованию очень серьезно и многому научилась. Синтия закатила глаза. – Да уж, исследование! Ты небось брала интервью у проституток и содержательниц публичных домов. – Мадам Рено не считает себя содержательницей публичного дома. Она управляет престижным закрытым пансионом для молодых девушек. Скорее это нечто вроде элитного брачного агентства. Большинство ее воспитанниц выходят замуж именно за тех мужчин, с которыми мадам Рено их…

— Я этого ее Виталика терпеть не могу, так и знай. «Я тоже его терпеть не могу», — чуть не сказала вслух Тамара, но вовремя прикусила язык и подавила тяжелый вздох. — Наташка, — сказала она как можно строже. — Ты мне это брось. Мало ли кто кого терпеть не может! Вот представь: ты выйдешь замуж — а я тебе вдруг заявлю, что терпеть не могу твоего мужа. Тебе ведь обидно будет, правда? — Вот еще. — Наташка скроила надменную физиономию и опять уставилась на какую-то деталь интерьера. — Ничего мне…

На все это Мери сухо отвечала, что встреча за обеденным столом — совсем не то же самое, что похищение людей с целью выкупа или уговор бросить все и вместе бежать на рассвете куда глаза глядят. И что, когда он приглашал Клэр, та почему-то смогла довериться его добропорядочности. Когда шутки стали дружелюбнее, а потом и кончились вовсе, Мери уже уверовала в свою ложь. На самом деле она чувствовала, что ей по силам было превратить ложь в правду, хотя бы только потому, что эта выдумка ненадолго сделала…

А значит - мы поиграем, малыш. Мы пошалим с тобою, так, как ты просишь этого. Я еще далеко, милая. Но наша шалость уже началась. Так зачем же ты прячешься от меня? Но не бойся, я найду тебя. Четыреста лет такой долгий срок, я научился выслеживать. Это не успокаивает тебя? Так и не должно, милая. В шалости нет покоя. В ней есть азарт, адреналин, бурление крови... твоей. Наслаждение... мое. А пока, я довольствуюсь суррогатом. Но не стоит слепо верить нелепым басням, малыш. Я уже рядом.…

В примыкающей судомойной три служанки отмывали тарелки, чашки и столовые приборы, оставшиеся после пятичасового чая для прислуги. На центральном столе один из помощников Верити фаршировал крошечные баклажаны, трое других занимали свои посты, следя за неуклонным соблюдением ритуала приготовления обеда – как для прислуги, так и для хозяина дома. Только что унесли суп, за которым тянулся шлейф восхитительного аромата поджаренного до прозрачности лука. От плиты поднимался пар смешанного с белым вином…

- Чем могу служить милордам? - спросила она, затаив дыхание. - Нет, Гиллендрия, - отпустил её Цирцен. - Иди в постель. Уже далеко за полночь, - он бросил мрачный взгляд на Адама, - и у моего гостя нет никаких потребностей, которые я хотел бы видеть удовлетворёнными. - Да, Гиллендрия,- промурлыкал Адам. - Есть много способов, которыми ты можешь послужить мне этой ночью. Я с удовольствием обучу тебя им всем. Иди к себе, пока мужчины разговаривают. Я присоединюсь к тебе позже. Глаза молодой…