Любовные романы

И все же те двое в дилижансе не были похожи на простых мужиков, хотя каждый из них говорил по-деревенски и изображал из себя рубаху-парня. Оба с излишней готовностью угощали попутчиков водкой. Что-то в их глазах пробудило в Лукасе былую бдительность и заставило пристально приглядеться к ним. «Пожалуй, ты слишком подозрителен», — пожурил он себя. Бонапарт идет на Москву, и кому сейчас в правительственных кругах есть дело до какого-то… как оно называется, это местечко? Вспомнился клочок бумаги, который…

— Вы стали бы встречаться с женщиной, которая легко переключается? — Я не совсем понимаю, что это значит. — Это женщина, которая не только получает порку, но и готова сама учинить ее. — Вот как. Я не против, если только ей не вздумается поменяться местами со мной. Лора подумала, что дела идут лучше, чем она ожидала. Собеседник казался откровенным и благоразумным. — Джулиан, вы можете посвятить несколько минут описанию характерных черт идеальной партнерши для игр? — Разумеется. Ей должно…

— А когда это было? — спросила Олетта. — На моем первом балу в Англии, — ответила миссис Эшерст. — На самом деле это был охотничий бал. Я помню, как меня очаровали розовые фраки с разноцветными лацканами: их цвет символизировал угодья, которыми владеет тот или иной джентльмен. Но я была отчасти шокирована тем, как буйно вели себя гости. Олетта рассмеялась. Сама она никогда не бывала на охотничьем балу, но часто слышала, что рано утром лансье, польку или галоп на них танцуют слегка не в такт. …

– Если бы я поехал с тобой, тебе не пришлось бы долго собираться, – сказал он, теребя губами ее ухо. – Парочка бикини да то сексуальное платье, в котором ты была вчера. Ханна невольно улыбнулась. Платье аметистового цвета было на редкость смелым и совершенно непохожим на все остальное в ее небольшом и довольно консервативном гарде­робе. Два прозрачных куска ткани на узких бретельках, куп­ленные по случаю в магазине у модного дизайнера, провисе­ли в шкафу целый год. Но вчера она рискнула надеть это…

До нее смутно донесся его слегка насмешливый голос: — Вы сегодня совершенно обворожительны. — Благодарю вас, — рассеянно отозвалась Мег, чьи мысли снова обратились к злополучной шхуне. Прекрасная Розамунда, героиня ее последнего романа, была привязана к мачте. Дождь хлестал по ее нежному лицу, потоки воды струились по ее шелковистым золотым волосам. Мег подумала, не заставить ли ее вновь лишиться сознания. Это было бы уже в третий раз в этой главе. Бедная Розамунда то и дело теряла сознание. …

– Так я тебе и поверила! – подтрунивая над подругой, заявила Фанни. – У тебя все написано на лице. Признайся, ведь ты думаешь о нем именно сейчас? Абби напустила на себя гордое безразличие, к которому всегда прибегала в подобных ситуациях. Она довела почти до совершенства это выражение, за которым было удобно прятать свои истинные эмоции. – Думаю о Мартине? – насмешливо спросила Абби. – Ты что, с ума сошла? – Со мной-то все в порядке, а вот ты явно сходила с ума по нему. Нервы Абби не выдержали.…

Глава первая Ошибка во времени На улице было не холодно, а как-то промозгло – сколько свитеров на себя ни натягивай, все равно зябко. Что говорить – Питер, он и есть Питер. А тем более в начале ноября. Хоть на каникулы могли бы подогнать погодку и потеплее. – Ну, что, братва? – Серега Галкин вышел на крыльцо и тряхнул пачкой сигарет. – Согреемся? – Ой, посмотрите, брательник какой нашелся! – скривил губы в презрительной усмешке Андрюха Васильев. Девчонки довольно заулыбались. –…

Джулиан впервые осознал, что и он смертен. Он понял, что и сам в какой-то степени виновен в этой трагедии. Сейчас он застывшими от ужаса глазами смотрел на сосновый гроб в свежей могиле и гадал, наступит ли конец этого сна. Что там сказал викарий? «И да познаешь ты в смерти свет Господа нашего, истинную любовь...» Сама мысль показалась ему настолько нелепой, что он едва сдержал смех. Он так сильно любил отца, что готов был на все, только бы тот не умер. Он держал на руках умирающую сестру, словно…

Размышлять об отце ей было больно и страшно. Он как будто терял самого себя – становился все более раздражительным, злобным и нетерпимым. Пока мама не покинула их, жизнь текла совсем по-другому. Дни были наполнены нескончаемыми заботами, однако никто не жаловался, поскольку в преодолении трудностей каждый получал свою порцию радости и удовлетворения, чувствуя теплоту и заботу близких. Хилари занималась помногу и с большим упоением. Играла вечно прекрасные произведения Моцарта, Бетховена, Грига,…

– Едва ли миссис Эверсли согласилась бы с вашими выводами. Особенно если учесть, что она и в самом деле наглоталась уксуса. А какое оправдание можно придумать Эмили, после того как она налила меда в туфли мисс Дэлрпмпл? Или подбросила похожую на змею подвязку в постель миссис Питершэм? Будь бедняжка несколькими годами старше, то ее просто хватил бы апоплексический удар. К счастью, она ограничилась лишь истерикой. Усталое лицо дворецкого сделалось пунцовым. – Леди Эмили, конечно, очень живая девушка,…

Молли широко улыбнулась, обнажив идеально белые зубы: — Говоришь, низко? Держись, Джейни, я могу и ниже. Сюзанна Хендерсен — это имя ни о чем тебе не говорит? Я вот припоминаю, что ты мечтала избавиться от этой девицы, которая издевалась над твоими зубными скобами. И я помогла. Скажешь, нет? Джейн взяла со стола резинку и порывисто завязала волосы в конский хвост: — Между прочим, никто тебя не просил ставить ей фингал под глазом. И, кроме того, нас тогда обеих на три дня исключили из колледжа.…

Рэнду ничего не стоило представить себе, как он снимает с нее изумрудное шелковое платье, вытаскивает из слегка вьющихся рыжих волос шпильки. Он улыбнулся про себя. И помимо всего прочего, она американка, что открывает перед ним массу возможностей. Наверное, он прав относительно того, что ее смех изменит его жизнь навсегда. Во всяком случае, Рэнд на это надеялся. Еще никогда в жизни женский смех так на него не действовал. Кейтлин Элинор Хармон сделала глоток пунша из серебряной чаши, которую…

Ну и в чем же дело, почему сейчас такой переполох? Ведь считала же, что между нею и Россом, с его зрелой мужской привлекательностью, все кончено. Думала, что горе и печаль притупили страсть и нежные чувства, когда-то притягивавшие их. Разве не говорила сама себе, что та часть ее жизни осталась позади, разве не сама отвела ей там место? Дайана вздрогнула. Зажав в одной руке концы тонкого, ручной работы кружевного шарфа, служившего накидкой на плечи, ладонью другой толкнула стеклянную дверь и вышла…

Она немного успокоилась, по крайней мере она не ошиблась. Приятно улыбнувшись, она ответила: – Я как раз та, кого вы ищете. Он оглядел ее от макушки до покрашенных розовым лаком больших пальцев, вылезавших из босоножек. Щеки у Сары покраснели, но она сдержалась и больше ничего не сказала. Улыбнувшись, он медленно произнес: – Я весьма польщен, но боюсь, такого просто не может быть. Сарказм, прозвучавший в его голосе, потряс ее. Обычно она отличалась сдержанностью, но его наглость вывела ее из…

Солдат откашлялся. — Она заявила, что Национальная гвардия — это сборище воров и свиней и что все мы отправимся прямиком в ад. — По выражению его лица было видно, что даже пересказ этих слов вызывает в нем настоящее отвращение. — Ты сама, ведьма, отправишься в ад! — закричал какой-то мужчина с задних рядов. — Держа в руках корзину со своей головой, — добавил другой, и весь зал разразился хохотом. Фуке-Тенвиль, дав публике успокоиться, продолжил: — Гражданин Барбо, правда ли, будто гражданка…

– Разве после обеда не следует отдыхать? – Прошу прощения, сеньор, но если бы мы знали, что вы захотите понаблюдать за фотосьемкой, то устроили бы ее в другое время. Мужчина, все еще стоявший за спиной Амбер, рассмеялся. – А я не о себе беспокоился. Амбер снова съежилась и сделала шаг в сторону, желая избавиться от прикосновений незнакомца, который положил руки ей на плечи. Прежде ни один мужчина не вызывал в ней такого отклика. Она повернулась лицом к мужчине. Да, это определенно бы Мигель…

– Польский Казимир, который с Отрепьевым-самозванцем в смутное время в Москве заправлял? – уточнила Шура. – Он самый, двоюродный брат Марины Мнишек, в которую Гришка Отрепьев был влюблен без памяти, а она его использовала… – Тот Казимир, – перебила Шура, – мучался жесточайшими головными болями. А его лечили тем, что к макушке лошадиный навоз прикладывали. Если бы мне на голову дерьмо положили, я бы тоже на людей бросалась. – У тебя пока еще нет головы, – напомнила Женя. – И выражайся без грубостей!…

— Боюсь, это тот редкий случай, когда наркотик не оказывает влияния на организм, — заявил тот, что постарше, сокрушенно покачав головой. Уже не прислушиваясь к их разговору, Сьюзи начала глубоко дышать через нос. — Должен заметить, что вы редкая штучка, — обратился к ней доктор, похлопывая по плечу коллегу, и тот радостно заулыбался, хотя пациентка корчилась от боли. — Послушайте! — прошипела Сьюзи, вцепившись в руку анестезиолога при очередной схватке. — Дайте мне что-нибудь, а не то я умру у…

Немного погодя в кухню вплыла Элизабет, положила охапку книг и сняла свитер. – Привет, Джес, – сказала она, направляясь прямо к холодильнику. – До смерти есть хочется. Сделаю себе бутерброд. Ты хочешь есть? – Не очень, – ответила Джессика, запихнув оставшийся кусок банана в рот и оставив кожуру на столе. Эти две девочки могли бы быть зеркальным отражением друг друга, только у Джессики волосы спадали на плечи, а Элизабет было удобнее собирать их сзади в хвостик. И еще: повесы за рулем чаще притормаживали,…

Элизабет вздохнула. Иногда ее сестра оставалась полностью глуха к доводам разума. Джессика была младше ее всего на четыре минуты, но в ситуациях, подобных этой, Элизабет казалось, что эта разница в возрасте больше походила на четыре года. При полном внешнем сходстве – от безупречного телосложения до белокурых волос, спадающих им на плечи, и ослепительных улыбок – но своему характеру сестры разительно отличались друг от друга. Джессике нравилось находиться в гуще событий, и не было такого трюка,…