Любовные романы

Шура нехотя выползла из кровати и, отчаянно зевая, поплелась к телефонному аппарату. По пути она наткнулась на письменный стол, и это разозлило ее окончательно. Сейчас она покажет телефонному негодяю, сейчас она ему задаст! – Я слушаю! – просипела Шура в пыльную телефонную трубку. В трубке кашлянули, но промолчали. – Эй, говорите! – повысила она голос. – Шура. Хриплый голос, довольно высокий – в принципе такой голос мог принадлежать и мужчине, и женщине. Интонация не вопросительная, а утвердительная.…

Настал черед одежды. Подобную роскошь Виктория позволяла себе – но только не сейчас, а года три назад. Когда она была женой Коробкина. Теперь, привычная к жестокой бедности и ограничениям, Вика с трепетом разглядывала длинный кожаный плащ, сияющий бирюзой и серебряными аксессуарами, синюю кашемировую водолазку, кожаную юбку и сапоги-ботфорты. Колготки не выбивались из общей тональности наряда – по ногам Виктории ползли серебристо-голубые змеи. – Гениально! – выдохнула Вика. – Белье, надо полагать,…

Девчонки из группы упорно подозревали ее в некоторой расчетливости – папа-то у Кирилла был что надо. Известный в городе адвокат Линьков. И не просто адвокат, а хозяин целой адвокатской конторы. И намекали девчонки всячески, что не зря, мол, она свой пышный конский хвост Кирюхе Линькову на той лекции под нос сунула. Таким вот примитивным способом захотелось, мол, ей зацепиться за хорошее местечко, в стажеры к папе попасть. Вроде того, она и сама все пять лет учебы талдычила, что мечтает хорошим адвокатом…

– Твой Илька сосиски больше любит, я знаю! Так что фиг с ними, с котлетами. Считай, что вопрос с ужином снят. Ну, пошли? – Отстань. Никуда я не пойду. – Имей совесть, Леська! Понимаешь, я ей обещала, что еще кого-нибудь приведу… Она бы из-за меня одной ни за что не пошла! Выручи, Лесь… – Рит, ну не могу я! Не понимаешь, что ли? Откуда у меня лишних сто долларов? Я тебе за комнату триста плачу, а зарплата у меня – сама знаешь… – Ладно, хрен с тобой. Уговорила. Пусть будет сто долларов в счет…

Видимо, я теряла последние остатки умишка. Война с фоморианцами закончилась несколько месяцев тому назад. Нет больше крылатых дьяволов, только и ждущих, как бы наброситься на меня. Да что там, сами подумайте, я находилась в собственном храме, не только красивом, но и надежном, как крепость. Даже если предположить, что где-то в этом мире еще бродил оголтелый монстр — в Партолоне всякое случается, — то мне ничто не грозило. Нет, серьезно, я скорее могла погибнуть от чрезмерного обожания и ласк, чем…

Мне хотелось объяснить, что я соскучилась, что надеялась, что считала дни, но не проронила ни слова. Просто поняла – все бесполезно. – Что ты хочешь? – кричала моя мать. – Ты взрослая, должна понимать! Думать надо! У тебя самой будут дети! – Я не видела тебя почти полгода, – вяло произнесла я и прислонилась к стене. – Я куплю тебе подарок! Я сползла на пол вместе с гудящей трубкой и только сейчас заметила, что снова сижу в углу. Угол забвения оказался не таким,…

Вот они втроем стоят за столиком в дальнем углу пиццерии: девица-готка старой закалки и два худосочных отморозка с очень высокими скулами, вся их одежда сплошь усыпана нашивками с наипопулярнейшими сейчас брэндами шоу-бизнеса. Мне хорошо известен тип этих ребят: живут в нищете, а на местных вечеринках щеголяют с подцепленными где-то дурами и воображают себя чуть ли не звездами на красной ковровой дорожке. В общем, вот таких-то я и люблю. — Ваша пицца. Неаполитанец возвращается с моим заказом.…

На Аленку надо было плюнуть, да и дело с концом, но Ксюша вдруг приняла этот бред близко к сердцу и целую неделю потратила на эту растреклятую ногу! Пыталась, что называется, вдохнуть жизнь. А жизнь в ногу не вдыхалась. А господин Червяков звонил ежедневно. В конце концов Ксюша сегодня утром всучила ему картину с безжизненной конечностью. Да черт возьми, ноги не главное! Вон у этой крошки какая грудь – столько жизни! И в талии... Опять же пирсинг в пупке вышел изумительно, чего еще надо-то? Червяков…

Слез не было. Прощание тоже получалось спокойным и сухим, в отличие от окружающей природы. Небо плакало, деревья скрипели, тьма подкрадывалась все ближе и ближе. Тэсс закрыла глаза и в темноте под веками увидела как яркий факел горящую цель. Эта цель была так осязаема, что рука сама потянулась — схватить, сжать пальцы и раздавить. Но не достала. Еще не время. Шаг за шагом, и она дойдет. Главное — видеть цель. Человек, наблюдавший за Тэсс, опустил электронный бинокль и задумчиво потер переносицу.…

И она вышла за него замуж. Она взяла в руки фотографию в серебряной рамке, сделанную после их свадьбы. Это была совсем простая церемония. Оба они не хотели шикарной свадьбы, каждый по своей причине. Родители Камерона умерли, а родители Алессандры жили в Италии. Но Камерон был известен, и у него было множество знакомых, поэтому, когда они обсуждали план свадебной церемонии, он повернулся к ней и сказал в своей твердой и решительной манере: — Мы приглашаем всех или никого. Простая свадьба или грандиозная…

Царство Ночи… еще никогда любовь не была такой пугающей… Царства Ночи нет на географической карте, но оно существует, существует в нашем мире. Оно окружает нас со всех сторон. Это тайное общество вампиров, оборотней, колдунов, ведьм и прочих порождений тьмы, которые живут среди нас. Они красивы и опасны, их неудержимо тянет к людям, и никто из смертных не в силах устоять передними. Твой школьный учитель, твоя задушевная подруга или друг могут оказаться одним из них. Законы Царства Ночи…

  — И как можно быть такой идиоткой! — в сердцах воскликнула девушка. — Кейти Прентисс, так тебе и надо!   Конечно, если бы она приехала вовремя на свадьбу сестры, то, возможно, не все места на стоянке перед входом в Ботанический сад были бы заняты, и ей не пришлось бы делать крюк и останавливаться у противоположного входа в парк. Словом, опять накладка. В таких случаях отец Кейти, известный в городе психолог, обычно говорил, что своей не пунктуальностью его дочь пытается доказать окружающим…

      — Это подруга Анны Мейтленд, Кейт Дьюрент, — сказал мужчина рядом с ним. — Хочешь, я вас познакомлю?       Кейт маленькими глотками пила шампанское, разговаривая с окружающими. Она слегка повернула голову, и ее пальцы так сильно сжали бокал, что побелели костяшки. Кейт узнала высокого мужчину, направлявшегося к ней. Грива его черных кудрявых волос теперь была короче, черты лица стали резче, но от одного взгляда на него у Кейт оборвалось сердце.       — Привет, Кэтрин, — небрежно сказал…

— Тор, она же моя дочь. — Ди, она полукровка. Ты прекрасно знаешь, как Рэт относится к людям. — Торман покачал головой. — Моя прапрабабка тоже была полукровкой, но я не треплюсь об этом в его присутствии. Дариус поднял руку и взглядом указал официантке на свою бутылку и пустой стакан Тормана. — Я не позволю, чтобы погиб еще один мой ребенок. Спасу ее любой ценой. Есть шанс, что после превращения она останется человеком и до конца жизни не узнает, кем был ее отец. У полукровок бывает такое.…

Мэри посмотрела ему вслед. Прежде чем сесть за стол, он повернулся и снова взглянул на нее. Их взгляды встретились. Теперь, когда он был не так близко от нее, она смогла его рассмотреть. Высокий, худощавый блондин, одетый в серый пиджак с голубой рубашкой без галстука и темные брюки. Его волосы, как и светло-голубые глаза, ресницы и брови на загорелом лице, казалось, выбелены солнцем и ветрами. Волевой подбородок и плотно сжатые губы выдавали в нем смелого и решительного человека. Его внешность…

Он меня разочаровал. -- Во-первых, он был невысокий. Повыше меня, но ненамного. Во-вторых, он был не брюнет, а светлый шатен, правда, с проседью в волосах, что, пожалуй, могло примирить с его мастью. В-третьих, он был в дешевых мешковатых брюках, кедах и ковбойке с закатанными рукавами. Ну и в четвертых — он видел во мне всего лишь голенастую школьницу, хоть и обратился, как надо. Просто вежливый. И вообще он был какой-то староватый. — Девушка, не скажете, где останавливается 119-й автобус?…

Однажды на выданные мне матерью деньги я купила такой журнал. Он был самым дорогим в киоске, и он оказался целой бочкой дегтя, в которой для меня была припасена одна только капля меда – пробник французских духов. Совсем в тоненькой пробирочке, гордившейся, кажется, своей миниатюрностью. Я сразу же надушилась ими, густо-сладкими, дразняще-томными, и в этот день тонко вырезанные ноздри Светланы Валерьевны по-особенному вздрагивали – она принюхивалась ко мне, толстой девочке на первой парте, пытаясь…

Задержав дыхание из-за поднимавшейся пыли, Дженкс задумался, сколько детей заведут романы и уйдут из дома этой осенью и как это повлияет на безопасность сада. Должно быть, немного, ведь только восемь детей достигли возраста, когда приходит время покидать дом. А вот в следующем году к ним присоединится еще одиннадцать, а новых, чтобы их заменить, не появится. Резкое, нервное движения его крыльев осветило большой круг, выхватив из темноты забытые на зиму подушки возле центрального очага, но, только…

Джо Дилкинс лежал в больнице давно и не только изучил распорядок дня по минутам, он чувствовал себя здесь как рыба в воде. Он знал характеры всех сиделок и кто из стажеров заслуживает доверия, а кто слишком зелен, чтобы с ним откровенничать. Он также догадывался, сколько еще пролежит здесь. Жене, навещавшей его в приемные часы, Джо говорил: «Проваляться здесь придется еще очень и очень долго, вот все, что нам требуется знать». Он сжал зубы и решил терпеливо надеяться на лучшее. Он видел, что…

  Повернувшись спиной к камину, Адам посмотрел на братьев, ощущая соединяющую их крепость уз. Они были погодки, и чувство товарищества, связывавшее их в детстве, не ослабело до сих пор. Но это вовсе не значит, что он должен объяснять им каждое свое движение. Он, Адам Кинг, старший среди них и не собирается ни перед кем отчитываться.   —  Ранчо действительно мое, — сказал он. — И если я хочу восстановить его целостность, почему вам нужно беспокоиться?   — Мы и не беспокоимся, — начал Трэвис, пытаясь…