Мистика

Да, Галина Викторовна походила на ту породу людей, которые все и всегда делают по правилам. Будь то нормативы-акты-законы или тщательная, скрупулезная глажка постельного белья. Надо – значит, надо. Никаких тебе «завтра», «не хочу – не буду» или «и так сойдет». Дверь с легким скрипом отворилась, обнаружив за собой таинственный полумрак, скрывающий множество загадок бывшего усадебного дворца. Теперь это здание официально именуется административным корпусом института животноводства и располагается…

Несколько лет назад профессор-филолог из московского университета ездил по окрестным деревням, собирал фольклорный материал: сказания, песни. Не обошёл он стороной и Глухово. Пообщавшись с местным контингентом, профессор поспешил отсюда уехать, а точнее даже сбежать. После он рассказывал своим коллегам: «Это мрак беспросветный. Ни единого трезвого человека, и все смотрят на тебя так, словно сожрать хотят. Если начнётся ядерная война, честное слово, радиация это проклятое место стороной обойдёт, побрезгует.…

– Меняемся, – сказала Елена Юрьевна. – Вас двое и нас двое. Нам тоже нужна булка. Она сходила в комнату, где девочки до того играли в Апокалипсис, и взяла кусок булки с маком. На середине квартиры была еще одна комната – в ней было темно и печь не топлена, и оттуда сквозило. Елена Юрьевна от своей с Егором Никитичем булки отломила кусок, оставив его на тарелке, а остальное отдала ждавшим своей доли девочкам. Они пошли с булкой мимо комнаты посередине. – Так вот, – сказал Егор Никитич, жуя булку…

– Слава, – представился я, послушно шагая следом. – Угу. Лена. Мне стало немного обидно от того, с каким равнодушием она ответила. Обычно девушки испытывали куда большее воодушевление при знакомстве со мной. – Искусствовед? – вдруг спросила она. – Живописец. Лена фыркнула, чем задела меня в очередной раз за нашу короткую встречу. Мы вышли во двор (охранник резался в пасьянс на компьютере и даже не спросил нас, куда мы выходим, а может просто привык к тому, что студенты бегают туда-сюда),…

Истлевшая в руках сигарета обожгла пальцы и вырвала Сергея из воспоминаний. Выругавшись, он выбросил бычок в урну и повернувшись в сторону двери, увидел, что перед ним стоит собака. Сергей знал этого пса, сотрудники заправки подкармливали его кто чем мог, поэтому он ошивался всегда неподалеку. Кажется, ему даже кто-то дал кличку – Блохастик. Не самая красивая кличка для собаки, но весьма подходящая для конкретно этой. То была обычная дворняга, родители которой тоже, наверняка были дворнягами. Средних…

Боишься? – Голос, минуя уши, звучал сразу в мозгу, и Иван как-то быстро сообразил, что говорит тот, с песьей башкой. – Не меня тебе сейчас бояться нужно, а того, кто нож за поясом припрятал. Вот после свидимся, тогда и бойся. Оцепенение прошло, как не бывало. Ему, дураку, бежать бы поскорее, а он ухватил кувалду, откуда только сил столько взялось, рванул к нарисованному чудовищу и принялся крушить стену, пока не осел на ледяной пол. С чего только холодный такой в разгар июля? Руки Ивана дрожали,…

Неизвестный остров грезился и никак не хотел исчезать и забываться. Каждую ночь ей снился пляж с белым песочком и лазурными волнами. Последние завлекательно поблескивали барашками. Пустынный берег манил спокойствием и тишиной, обещая долгожданный отдых. Ну, и репортаж… заодно. Наконец, она сдалась. В буквальном смысле. Главному редактору. Александр Григорьевич, длинный сухопарый мужчина в круглых очочках, известие воспринял без восторга. Лицо у него выражало столько презрительного недоумения, что…

– In hort, Gukov kiy, we need material from you! You are a ocial lion here. You even have a nickname, which everybody envie – Celentano! In general, you need to write omething about Yar kaya… Sorry, – hi phone rang, and the chief editor picked it up. A ecretary entered the room and laid ome document on the table for him to ign. The editor pointed her at a chair, and tarted igning the document . – I aid, about Yar kaya! – Fuck you! – Pavel napped after a pau e. The chief…

– Мистер Митчелл, ваша гостья. – Она указала на вошедшую следом Габриэллу. – Самюэль Митчелл – приятно познакомиться лично. – Он вышел из-за стола и протянул ей руку. Габриэлла быстро пробежалась взглядом по кабинету, встречаясь глазами с невысоким импозантным мужчиной чуть за шестьдесят. – Мистер Митчелл, извините, что несколько опоздала, – пожав сухую твердую ладонь, проговорила она. – В этом городе машин больше, чем людей! – Не извиняйтесь, – махнул он и обратился к замершей возле двери…

Соня пробегает глазами текст. Сосредоточиться трудно, мысли мечутся и истерят, и она начинает шевелить губами, чтобы вникнуть в смысл фраз. – Да. Вроде так. Чтобы расписаться, надо наклониться вперед и положить руку на стол. Соня забывает про намокший бинт и опирается для твердости на предплечье, но пальцы все равно немного подрагивают. Подпись получается нервной и размашистой. И, что самое ужасное, на столе остается кровавое пятно. – Ой! Простите, пожалуйста, – инстинктивно схватившись за…

На ресепшене их ждал сюрприз. Вместо того чтобы отдать Кате ключи от комнаты, улыбчивая администратор Анна вручила Марине письмо. Точнее, небольшой белый конверт, на котором не было ни адреса пансионата, ни адреса самого отправителя, только лаконичная надпись: «Гостье из 27-го номера». – Что это? – Марина удивленно покрутила в руках конверт, не спеша открывать его, хоть он не был запечатан. – Очевидно, это вам, – улыбнулась ей Анна. – Я отходила на пару минут, а когда вернулась, нашла его на…

– Ну вот мы и здесь, – произнес Ярик в камеру нарочито бодрым тоном, позируя на фоне ворот. – За моей спиной – детский лагерь «Радуга», точнее, то, что от него осталось. Пока не знаем, как попадем внутрь, но похоже, что никакой охраны на территории нет. Очень надеюсь, что мы не столкнемся со стаей голодных бродячих собак. Проход на территорию обнаружился довольно быстро, достаточно было немного отойти от главного входа: одна из бетонных секций оказалась завалена сильнее других и стояла под таким…

Сказать, что моё любопытство было задето, это, считай, вообще промолчать. Я прошерстил сеть в поисках какой-нибудь сакраментальной инфы про остров Спас, но ничего такого не обнаружил. Просто довольно большой необитаемый остров. Даже туристы туда заглядывали редко, поскольку переправа через озеро была довольно утомительной и небезопасной. Озеро Воже славилось на редкость коварным нравом, пересечь его даже на моторке представляло собой весьма рискованное мероприятие из-за внезапно налетавшего ветра,…

Нельзя сказать, что её мучили какие-то предчувствия. Ей просто не нравилось то, каким образом её муж подаёт ребёнку знания. Отчасти это случалось ещё и потому, что иногда она сама слушала эти страшные истории. Она не находила в них ничего привлекательного. На её взгляд: уж лучше «Колобок», чем «Кости цареубийцы». Надо признаться, ей и самой было не по себе от этих историй, и она не понимала, как ребёнок может слушать всю эту чушь. Но он слушал. – В любом случае, малыш, тебе пора спать. Дочитаете…

Врач все же появился, как выяснилось позже, невропатолог – больных много, терапевтов на всех не хватает. Выслушал, послушал, постучал – заявил, что в лёгких всё чисто, он их не слышит и поэтому исключает. Почесал затылок, не высказав ничего вразумительного, что-то выписал и отбыл, предупредив, что ещё заглянет на днях. Через неделю стало совсем плохо – он уже с трудом поднимался с постели. Дальше события развивались стремительно. Появились знакомые врачи, машина брата, мелькнули заваленные снегом…

– Тогда, наконец, собери свои ласты, и пойдем уже, – грубовато, на мой взгляд, сказал ей Тони. – Блин, Тони! Я не могу идти в порванных кедах! Они с меня слетают! – повысила голос Джесси. – Поддержал, спасибо! – Дэн, какой у тебя размер ноги? – поспешно обратилась я к Дэну, так как знала, что когда влюбленная парочка ругается, лучше остановить их прежде, чем они наговорят друг другу гадостей. – Зачем тебе? – нахмурился Дэн. – Не мне, а Джесси. У тебя ведь есть запасная пара кед? – Ну,…

– Зачем вы заперли меня здесь? Я снова жду ответа, но его, по-прежнему, нет. Только тишина. И вдруг за спиной раздается слабый скребущий звук, словно кто-то усиленно скоблит каким-то твердым предметом по асфальту или по поверхности каменной стены. Или натирает наждачной бумагой грубую поверхность необработанной древесины. Или точит нож о кусок кремня… Я медленно разворачиваюсь, пытаясь убедить себя, что мне это чудится, но нет. Не чудится. Я понимаю, что скрежет идет откуда-то из темноты…

Сначала долго шагали вдоль самых обычных полей. Пшеница. Овес. Греча… Потом впереди показались обычные же дома. Как и у них в деревне. Рубленные. Со ставнями на окнах и с дощатыми крышами. Такие же серые от дождей и ветров. Как только подошли к Грюндерфилду, отец крепко взял сына за руку. Филипп был не против, хотя уже и не считал себя маленьким, чтоб его так вели. Он не собирался отстать или сойти с дороги. Филипп смотрел по сторонам, но не было там ничего интересного среди этих домов. И никого…

Ручка обожгла ладонь, и он в который раз подумал, что надо купить прихватку. Но эта мысль быстро скрылась в тени более важной – кончился сахар. Ни на что особо не надеясь, мужчина прошерстил кухонные тумбочки и шкафчики. – И правда – Тумнус. Баран. Черт… – он с силой хлопнул дверцей. Тумнусом его называла Ната. Очень ей нравились «Хроники Нарнии». – Ты настоящий фавн – такой же кудряш и шерстянка, – звонко смеялась она. – Осталось только научиться играть на свирели. Его периодически подмывало…

Поэтому я вернулся в Рай и попросил у Бога помощи. Попросил даровать моей Кати вечную молодость и красоту. Я знаю, Он бы смог. Если бы захотел. Как-никак, в Раю я был весьма приближенным к Трону поэтом, слагал свои вирши и ангелам, и Богу. Словом, был на хорошем счету. Но после того, как решил остаться с земной девушкой, доверие ко мне пропало. И Всевышний не внял Асиру Вараку, эдемскому поэту с привилегированной родословной. Он не удосужил меня ни взглядом, ни жестом, ни ответом. Я был словно пустое…