Мистика

Добрый доктор… не Айболит, а Степан Викторович – на бейджике написано – почерком, напоминающим шнурок от старых телефонов, записывает мне названия растений, которые и без того в моём доме являются постоянными жителями, после меня и этих . Всё это я уже пробовал – безрезультатно. – Может, тогда направление к неврологу? – аккуратно спрашиваю я. Язык не поворачивается сказать страшное слово «психиатр». Это означает поставить на себе крест. – Показаний у вас нет, – со вздохом отвечает врач. – Вот…

Парень практически бежал по лесу, в мыслях уже вернувшись домой к своим… тут его мысли спутались, он не мог вспомнить свою семью, есть она у него или нет, жена, дети, родители… Он остановился и попытался привести мысли в порядок, но безуспешно. Чем больше Антон пытался отстраниться от этих мыслей, тем сильнее мозг пытался вытащить из подкорки утраченную информацию. В виски резко ударила боль и, парень, схватившись за них, присел и, завалившись в лужу, потерял сознание. *2* – С вами всё…

– А на что ты рассчитывала? – Яда отсекла сладкий поток утешений Миланы. – Не знаю, почему тебе до сих пор никто из друзей не сказал этого, но актёрство – не твоё. Гнусова покрутила прядь волос и наклонилась к Мире. – Впрочем, понятно, – бросила она, – не друзья они тебе. – Яд… Ты… – подыскивала слова Милана. – Ты, Яд… В-вообще… Казалось, она сейчас разорвётся от негодования, которым пыталась прикрыть внутреннюю ярость, знакомую ей одной. – Ой, сходи к стоматологу, или желудок проверь что…

– Ясно. Прикинь, так спал, даже не слышал. – А я только мечтаю поспать. Крайняя, а тут такое… – Да… не повезло, так сказать. – А оно всегда так орёт? – Ага. Безумная псина. Ладно, извини, что потревожил. Бывай. Чертило пайку отработал. Раз он так истошно лаял в направлении асфальта, значит, там что-то есть. Значит, кусок дорожного полотна неспроста поменян. Придется всё-таки поработать. Но сперва кофе. * * * Единственным рабочим заведением в такую рань оказалось «Очень вкусная шаверма…

Даниил Михайлович скрипнув стулом встал, двинулся навстречу вошедшим. Поблагодарив конвоира и указав ему на дверь, он подхватил и подвел обвиняемого к стулу, помог ему сесть. – Д-д-даниил М-м-михайлович это в-вы? – судорожным хилым голосом спросил худощавый человек, скромно расположившись на стуле. – Да-да, Альберт, это я, – присаживаясь, ответил психиатр. Альберт слегка повертел короткостриженной головой, как будто определял местоположение источника звука. Скованные руки полностью скрывались…

Проверенное не одним поколением выражение «в тридцать лет ума нет, так и не будет» касательно себя готов подтвердить целиком и полностью. Хотя нет… это еще нужно хорошенько обмозговать в связи с моей непоколебимой верой в чудо и удачу. Эта сладкая парочка где-то с нетерпением ждет меня впереди. Главное – не позволить себе потратить все силы на старте марафонского забега к ним. Существует очень большая вероятность, что можно не дотянуть несколько метров и свалиться замертво, коснувшись пушистого хвостика…

– Да, намного приятнее зависеть от себя, – признался Томми, взглянув на бейдж, оставленный на полке под барной стойкой, задумавшись о том, как же она узнала его имя. Заметив смятение, женщина поинтересовалась: – Я тебя смутила? – Просто вы назвали мое имя, но бейджа на мне нет. Вам очень идет ваш образ, – со льстивой улыбкой, подавая женщине кофе, ответил он. – Образ? – засмеялась женщина, – моя одежда, часть меня, все аксессуары подобраны со смыслом, ведь им нужно наполнять все в жизни, верно?…

На следующее утро я как обычно собиралась наперегонки со временем, но перед выходом остановилась у двери и почти беззвучно проговорила свои действия: – Закрываю дверь на нижний замок, – он в ответ щелкнул и я, кивнув ему на прощание, ушла. Очередной день, наполненный мыслями о кариесе на передних зубах, ведь поговорить о чем-то ином мне было не с кем, пролетел. Вернее, в процессе он был мучительно долгим, но стоило мне выйти на улицу, как он показался одним мгновением. Впрочем, дорога домой отличалась…

Про себя Коля отметил, что в этом месте здорово смотрелась бы фотография совы с кратким описанием в стиле сериала "Семнадцать мгновений весны". – Разве мог я отказаться от участия в таком знаковом челлендже, мои разлюбезные подписчики? Никак не мог! Видите? Солнце заходит, просыпается мафия… То есть сова! Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать! Кстати, забыл сказать, но вы и так уже заметили: я здесь один, Пирата пришлось оставить дома. После того, что он мне заявил, у меня не было другого…

Каждая стена, каждый подвал, каждая комната здания были заполнены зловещими предметами и символами моих самых глубоких кошмаров. Видения мертвецов, искаженные лица, ожившие тени и странные следы на полу – все это образы, которые преследовали меня в этом мрачном лабиринте. Мое сознание было захвачено паникой и безысходностью, словно я была заперта в ловушке собственных страхов. Невидимые руки сжимали мое горло, не давая мне дышать, и я мучительно пыталась освободиться от их смертельного…

– Недолго, – хмыкнул крайне жуткий на вид тип – худой, высокий, но умудряющийся выглядеть эффектно. – Этот дом на время наш и на это время я не потерплю здесь кого-либо ещё. – Только сами его кошмарьте, – отмахнулась красноглазая девушка. Теперь и её можно было смутно разглядеть – среднего телосложения, одетая в мешковатую толстовку и джинсы. – Не хочу. – Кто бы сомневался, – фыркнула дама, ещё раз сверкнула глазами в сторону только что закрывшейся окончательно двери. – Пойдёмте в комнату. …

Когда Эрвин нашел в себе силы открыть глаза, первое, на что он обратил внимание, было хрустальное темно-синее небо глубокой ночи, залитое ярким серебристым сиянием луны и звезд. Несколько секунд он вглядывался в слепящую пустоту бездны над головой, в которую смотрел через выбитое боковое стекло, не испытывая ни боли, ни страха, ни сомнения. Царящая в голове блаженная пустота, лишенная мыслей, догадок и идей, дарила благословенное чувство покоя и умиротворения. Наверное, что-то такое испытывают люди…

Змейка смотрит на него долгим взглядом, молча кивает и начинает есть. Из скалистой стены, рядом с которой находится гнездо близнецов, торчат упругие конусы растений. Ударяя по кончику конуса, Змейка извлекает мелодичные звуки. Они что-то ей приоткрывают, какую-то завесу тайны; её мозг работает, соединяя различные по тембру звуки, но Змея, по-видимому, они раздражают. – Прекрати, – говорит Змей. Змейка не реагирует, продолжает музицировать. – Пойдём, поищем пищи, – Змей подползает поближе.…

Вовка поглядел на маму своими большими синими глазами – Я ведь уже почти не за-а-аикаюсь, мам? Когда читаю? – Почти совсем не заикаешься, милый. – Ма-а-ам, а мы могли бы вдвоем съездить в Ека-а-а-теринбург? В аквапарк? Без дяди Игоря? – Нет, – ответила мама. – Папина машина стоит в гараже. Я за руль не сяду. А дедушка за двести километров точно не поедет. Так что считай, что нам повезло с дядей Игорем. – Н-н-ну-да повезло, – пробормотал Вовка Иногда он совсем по взрослому анализировал,…

Я шагал вперёд, и мороз поднимался всё выше и выше. Он обжигал. Причинял дикую боль. Тысячи ледяных пальцев вцепились в одежду, утягивая вниз. Значит, я проиграл? Он всё-таки одержал верх? Я шёл и шёл. Холод прожёг душу насквозь. Вода окружила со всех сторон, но я прекрасно понимал, что никакая это не вода. То были тьма и холод, окутавшие меня, подобно непробиваемому кокону. Я хотел вернуться. Попытался потянуться к теплу, но руки не слушались. Нет. Я уже не мог вернуться. – Холодно…

Скупой, но величественный пейзаж. Среди низкорослой растительности к скалистой гряде, опоясавшей холмы, движется группа людей. Путники одеты в болотно-зелёные одежды, украшенные тончайшей вышивкой с узорами и символами. Такую не может носить простой человек, и они не просты. Эти люди – кельтские жрецы – друиды, сегодня самая важная ночь в их жизни, самый главный Сауин. В условленном месте магов ждала горстка воинов во главе с женщиной. Воины окружили пленника – римского легионера, на лице…

Второй охранник, что шел рядом, был гораздо ниже, однако в тоже время он был значительно шире. Те двадцать сантиметров которых ему не хватало в росте, он благополучно компенсировал в ширину. Тот, что выше и угрюмее медленно подвалил к юноше, оставив своего напарника позади, и недовольно произнёс: – Ты видимо, что-то не так понял. Про-ва-ли-вай! Однако юноша проигнорировал его пожелания. Вместо этого он сдержанно и спокойно протянул свой документ охраннику: – Я уйду, как только вы подтвердите,…

– Пойдём, – дядя Тимур резко побледнел, глядя за мою спину. Я обернулась – ничего и никого там не было. Про себя решила: хорошо, если телефон будет рядом. Вдруг, ему плохо станет. Что-то совсем неважно дядя Тимур выглядел. – Вот ты мне: дядя да дядя, а мне всего тридцать восемь, ненамного старше тебя, – усмехнулся мужчина, когда мы вошли в мой кабинет. Я изумленно взглянула на него. Я бы дала ему все шестьдесят, а то и больше! Слова застряли в глотке. Я села за стол, налила из графина воды,…

«Господи, сделай так, чтобы она замолчала. Заткнись, прошу тебя, заткнись, заткнись.» Лопата в руках весила, казалось, больше пудовой гири. Вдобавок, он уже умудрился натереть кровавую мозоль на ладони, и она ужасно зудела, обещая еще несколько дней мучений после ночной вылазки. Пот стекал со лба грязными ручьями – он вытирал его руками, перепачканными землей и дорожной пылью, и теперь они собирались в крупные капли на его подбородке и носу, смешиваясь с соплями и слезами из воспаленных глаз. Всего…

Жутко заухала где-то над головой птица. Каждого из компании хулиганов ласково и почти нежно обдало ощущением непонятной тревоги и животного страха. – Им туман не дает нас увидеть. Но сейчас…Смотри и ничего не бойся, – шепнул Богдан сестре. Когда через несколько секунд туман как по команде рассеялся, а на небе показалась яркая луна, глаза главаря стали различать предметы в радиусе пяти шагов. Он увидел, что в полуметре от них стоит тигр – самый настоящий! Огромный и немного…злой. Наглец не мог…