Мистика

— Здравствуйте, Хокаге-сама. Да, она очнулась. Как вы и говорили, она ничего не помнит. — Что ж. Это может быть и к лучшему. Следите за ней, она последняя в своем роде. — мужчина развернулся и ушел. — Как это может лучше? Она даже имени своего не помнит, — Цури тяжело вздохнула и отправилась по своим делам. Вновь открыв глаза, девочка больше не щурилась. Солнце почти село. Но комната была еще достаточно освещена. Девочка заметила мужчину, сидевшего на диване с книжкой в рука. Его половина лица…

Одним из самых ярких событий в мире шиноби была битва между демонами. Одна из них проиграла и была скинута на землю, где ее нашла нынешняя глава побочной ветви Яманака — Ленор Свонн. Она позволили демону жить в своем теле, а затем, при родах, передала его своей дочери. — Она такая же особенная, как и ее мать… — шептались окружающие со всех сторон рыжеволосую женщину люди, смотря на зеленоглазую малышку в ее руках. На левой половине лица был красный узор, огибающий глаз. — Подождите, почему она……

— Бабушка, что нам с ней делать? Мы не знаем откуда она, и где живет. — взволнованно спросила Уинри. — Сегодня она переночует у нас, а завтра, когда она проснется, мы узнаем у нее, что с ней случилось, а сейчас идем спать, Уинри, уже поздно — ответила Пинако. - Хорошо, но можно я еще немного посижу с ней? — спросила Уинри. — Да, но чтобы через пять минут была уже в постели. — сказала Пинако и ушла. Уинри сидела на краю дивана, рядом со спящей девочкой, и нежно гладила ее по голове Интересно,…

Я все теряюсь в ерунде, а где-то рядом люди умирают… Но знаю, все равно умрут, ведь неизбежность хуже ожидания. В ней нет надежды, поэтому все непременно приходят к нам: храм дарит просветление всем душам: раненым, больным. Не говорю, что жду, мой Всадник безнадежный… Но знаю, что увижу лик твой ангельский, прекрасный пред смертным часом стоя на коленях, молясь за душу жалкую, слепую. Пожалуй, не стоит более путать читателя. Впредь обязуюсь сопровождать каждую мысль героя пояснительными…

У Кэтрин кружилась голова, она ослабла от голода и истощения, а тело болело от синяков и внутренних повреждений, но она испытывала лишь отчаянное желание бежать. Освободившись из ловушки, Кэтрин наугад выбрала направление и сейчас двигалась максимально быстро, чтобы при этом не шуметь. Она не видела дороги и не ощущала ее босыми ступнями, а просто торопилась прямо во тьму надвигающегося леса, инстинктивно ища укрытия. Она проползла мимо мелкого ручья, забыв о змеях, грязи и других девчоночьих…

— Эй, милок, позолоти ручку, — донесся знакомый русский голос, заставивший сердце в радости на мгновение замереть. «Как же давно я не слышал русской речи, аж за душу взяло», — улыбнувшись, обернулся я. Передо мной стояла старуха. Грязная, в золотом браслете, с протянутой рукой, она выглядела крайне двояко. «Цыганка», — усмехнувшись, потянулся за кошельком. Обычно я не подаю милостыню, но в этот раз все было немного по-другому. Сказалась недельная усталость, замутненный не одной бутылкой спиртного…

— Гибель. Ну конечно. Что же еще? — Кого ты ждешь? — Гибель, — повторила ворона и вперилась взглядом в темный асфальт. Дари повела рукой, собрав на кончиках пальцев капельки силы. В темноте они светились, словно огни святого Эльма, но случайных свидетелей она не опасалась. Ворона непременно подала бы знак, появись вблизи некто посторонний. След убийства — середина прошлого века, никак не меньше — почти развеялся. Дари увидела яркий сентябрьский день, полный солнца и почти по-весеннему синего…

Надо отвернуться и ехать в универ. Как-никак первые лекции, первый курс. Руслан всё утро выбирал между строгой рубашкой и ярко-жёлтой футболкой. Рубашка больше годилась для университета, зато футболка точно защищала от “мушек” и прозрачных рыбок, которые всегда появляются в толпе. Выбрал футболку и пару браслетов не забыл: плетёный, подаренный одноклассницей в начальной школе, и металлический, купленный родителями на совершеннолетие. Эти штуки почему-то тоже отгоняли некоторых невидимых для нормальных…

Задерживаю дыхание, всё так знакомо, каждое движение. — Всегда знал, каждый раз могу тебя вернуть, а сейчас понимаю, как больно тебе делал. Прости. Я знаю, что тебя теряю. Дина, дай мне шанс. Господи, как больно... В груди нестерпимо болит. Осознанно делать мне больно... Зачем?! Дать шанс? Только сейчас понимаешь, как мне больно? Нет, ничего ты не понимаешь, ничего... Его слова меня убивают, убивают всё светлое внутри меня, конечно, если там ещё что-то вообще осталось. *** Кто бы знал,…

— Вот и взяли бы эту похотливую старушку. — Огрызнулась в ответ Ильмера. — Она уже давно готова заменить нас всех, высасывая нашего героя досуха. — Вот еще… — Грознега сложила руки под грудью, задирая носик к небу, рассматривая его через люк в крыше. — Пусть и дальше с Беляной развлекается, нечего ей показывать все, что бывает в мире. — А то же она за тысячу лет сама этого не видела. — Она жила совсем в другом мире. — Поддержала разговор Желя. — Ты даже не представляешь, на сколько суровы законы…

— Ты можешь кричать сколько угодно, но, поверь, это на своей территории ты обожаемая и неприкосновенная девочка. Тут к тебе отнесутся иначе. Ты явно идиотка, раз решила покинуть безопасную для тебя часть города. Это последнее, что я услышала прежде, чем меня закинули на заднее сиденье джипа. Вернее, зашвырнули туда так, что я ударилась и свалилась с сиденья, из-за чего, когда я дотянулась до дверцы, она уже была заблокирована. Машина выехала на дорогу. Мои нервы оголились и я вжалась в спинку…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

-Что это сразу мерзопакостный, - нахмурился я, оглядываясь в надежде увидеть того, кто так не вовремя дыхнул мне в ухо. -Нельзя издеваться над поверженными, - подняла вверх указательный палец Ирис. -Да ему просто повезло, - хмыкнул я, принимая руку Антериса, который помог мне подняться. -Хочешь повторить? - воткнул обратную сторону копья в песок мой друг, но мой ответ был заглушен дружным «Нет уж!» девушек. Постепенно становилось всё теплее, Сирис довольно много бывал дома, погрузившись…

Такая лёгкость… Видимо гравитация уже исчезла… - Что ты сделал!? – ну наконец-то! Увидеть, как её маска спокойствия треснула перед смертью… Теперь я ни о чём не жалею… - Прощальный подарочек… Хоть вы и называете себя богами… Интересно… Получится ли у вас выжить в центре галактики, которая вот-вот будет стёрта… - Ты! Жал… - Теперь и звук пропал… Удачи тебе, будущий обладатель куба… Она тебе понадобится… ~~~ - Давай, не темни, поступил в колледж? - Да поступил-поступил, теперь придётся…

Уже через полчаса деловитая хозяйка, подметавшая полы своей широченной засаленной юбкой, кланяясь явно кому-то не из «простых» подавала на стол. В конюшне вычищали уставшую лошадь… *** Хозяйка оказалась на редкость словоохотлива. В результате любезного общения с ней путешественник получил вполне сносную комнату, постель, ужин и полноценную информацию практически из первых уст, ибо известно: «знания людские, являющиеся гласом народным, пополняют умы вопрошающих поболее книжных знаний…».…

Алиса поставила на стол два коктейля, плюхнулась на диванчик и залпом выпила треть своего напитка. Губастая тут же брезгливо поджала перекачанные филлерами губы, похожие уже даже не на пельмени, а на полноценные вареники. Наверное, еще и прокомментировала бы как-то, если бы силиконовая вдруг не сказала: – Ой, девочки, а вы слышали, что Ника Свиридова снова с Марком встречается? Алиса и ее неконцептуальное распитие коктейлей мгновенно были забыты, девушки переключились на общих знакомых, и Алиса…

Анна попыталась успокоить его, но её собственное беспокойство начинало расти. Волнение она пыталась скрыть, но это было нелегко. Эти странные изменения на приборной панели, нереальные километры, которые исчезали, как если бы их вообще не существовало… это всё выглядело так, как будто сама реальность вдруг начинала искажаться. – Даниил, посмотри, – сказала она вдруг, указывая пальцем на дорогу. – Что это? Он посмотрел туда, куда она показывала, и его взгляд тут же замер. На горизонте, как мираж,…

— Вот сонливец, — молвил отец [3] , — сколько времени я здесь просидел уже с напильником; молотка мне нельзя было и в руки взять, мать не велела, пусть, мол, дорогой сыночек выспится. Да и завтрака пришлось подождать. Ты знал, что делал, когда выбирал себе ремесло ученого; выходит, мы бодрствуем и работаем ради науки. Правда, дельному ученому, как я слышал, тоже спать некогда, и дня ему мало, если он хочет освоить великое наследие мудрецов. — Дорогой отец, — ответил Генрих, — не надо корить меня…

Подобрался к нему сзади совсем еще розовый кентавренок, белокурый, с глубокой ложбинкою на отроческой спине, схватил обеими руками старика за хвост и, оседая назад, с силою потянул на себя. Пассий, не успев оторваться от вздрагивавшей в ужасе кобылы, крякнул от боли и попытался достать мальца копытом задней ноги, но тот отскочил на всю длину унижаемого хвоста, который старикан никогда не подрезал, не заплетал, а неряшливо волочил за собою, собирая на него пыль дорог, колючки и репьи. Неуклюже…

А. Сапковский СЛУЧАЙ В МИСЧИФ-КРИК [1] На труп они наткнулись случайно. Он неожиданно глянул на них черными провалами глазниц из-под веток усохшего можжевельника, с которым, казалось, составлял единое целое. На первый взгляд именно так оно и было — словно человек и дерево умерли вмести. Одновременно. Будто срослись в момент смерти. Джесон Ривет вздрогнул. «Конечно, — мысленно поправился он, — вместе умереть они никак не могли. Дерево почти совсем без веток, белое, уродливое,…