Мистика

Дольский внимательно слушал Незнакомца, пытаясь понять сказанное. Вдруг кто-то тихо позвал его из темноты и прошептал чьи-то стихи. Но он смог разобрать лишь первые две строки: А этот шелест за спиной, То поступь Вечности за мной… Внезапно Дольский услышал шум за своей спиной и, обернувшись, увидел, как что-то зашевелилось в чёрной глубине Леса, и два мерцающих огня зажглись в темноте, будто там за деревьями открылись чьи-то огромные глаза. Шум ещё немного усилился. Резкий порыв ветра пронёсся…

– Твои глаза полыхают безумием, – продолжает жрец как ни в чем не бывало. – Мне знаком тот огонь яростного желания, его сияние слепит и жгет, и тебе не укрыть порожденных пороком мыслей, нечестивых и, увы, совершенно никчемных. Щеки юноши зарделись. Не глядя на собеседника, он заговорил, и голос его стыдливо дрогнул – на морщинистом лице жреца на то обозначилось самодовольство. – О каких мыслях ты толкуешь, жрец? – О тех, что переполняют твою голову всякий раз, когда младшая из жен фараона,…

Голубой трезубец полоснул небесную тучу. Члены семьи Фрей окрасились в синие тона. Нервное, намокшее лицо Раби, через жгучую боль в ногах давившего на педали; по-детски испуганное личико Софии; унылая гримаса Огния; сосредоточенная маска притворщика Эмира. За синей вспышкой был гром. За громом мгла. За мглою фонари. – Отруби мне ногу! Приехали! – восторг Раби ознаменовали три автомобильных гудка. – Повремени, брат. – мускулы дяди вошли в привычное состояние напряжённости. Источником света…

– Ты только моя, детка, да, ты только мояяяяя… – ритмично постукивая пальцами по кожаной оплетке руля, Джек бессовестно фальшивил. Он усмехнулся себе под нос, вспоминая, как хотел сколотить группу в старших классах: у их творчества даже нашлись поклонники, в основном из ближайших родственников и слабослышащих в домах престарелых. Устало потирая глаза, он взглянул на электронные часы, горящие неоновым светом на приборной панели. "Сейчас два сорок", – вяло подумал он. "Ещё четыре часа и…

Как бы ты высоко ни летал, ты всё равно сосредоточен на своих желаниях. Как стервятник, который летает в небе, но глазами ищет помойку. Пока человек не опьянеет от себя самого, его желания не иссякнут. А надо научиться пить сок своей собственной природы.

– Зачем? Зачем ты так со мной, мой господин?! Это жестоко. – Это не я. Ты сама. Я только показываю. – Не хочу больше смотреть. И спрашивать ничего не буду. – Хорошо. Ты будешь вспоминать сама и только тогда, когда захочешь. Но обещай записывать всё, что увидишь! – Хорошо, слово вечной Вороны. Я буду записывать, если тебе это нужно. – Глупая, глупая моя мудрая Ворона. Это нужно тебе! Из такого перепросмотра складываются картины твоих жизней. Они помогут тебе понять, что ты живая. –…

Тут раздалось по рации очередное: – Первая, вторая, третья бригады на выезд. Авария на десятом километре феодосийского шоссе. Много пострадавших. Шаги, хлопающие двери машин скорой помощи, вой сирен и… тишина. Поступило ещё несколько вызовов. Чуть слышно доносилось из диспетчерской: «Адрес. Возраст. Вызов принят, все бригады на выезде, ожидайте». Прошло ещё около часа. Бригады то заезжали, то выезжали, суета сменялась затишьем, до меня никому не было дела. Мне казалось, что про меня все уже…

– Она не будет против, я уверен. Так что не переживай, – отмахнулся он, наконец отыскивая ключи. Ей осталось лишь констатировать: – Значит, не сказал. Ответом стало закатывание глаз и прижатый к губам палец. А едва за ними закрылась дверь квартиры, Кирилл заговорчески прошептал: – Хозяин не она, а ее брат-сиделец, как я понял. Я живу здесь уже два года, и за это время никто даже не попытался прийти и проверить, не сжег ли я эту квартиру к чертям. Деньги перевожу на карту. Так что все нормально…

Да можно было просто посмотреть в окно на четыре припаркованные машины (точнее, три машины и один байк) и понять, что местным «красоткам» ничего не светит. Вообще непонятно, как могли такие аппараты и, соответственно, их хозяева, оказаться в убогом баре в американской глубинке… Первым припал к горячему асфальту белоснежный «Бугатти Широн», который даже стоя на месте, казалось, мчался вперёд, проглатывая километры и запивая их галлонами бензина марки «супер». За ним горой возвышался рыжий шестиметровый…

Город, на который падал снег и окутал туман, город погрязший в тишине, город потерявший себя и души, что в нем обитали, город ставший для кого то родным приютом своей души, а для кого то сущим адом. Я иду, я не помню, кто я, кем я был и кем являюсь. Я просто иду. Иду в туман и иду, несмотря на падающий с неба снег. Иду, не обращая внимания на одиночество и полное отсутствие людей вокруг. Единственный вопрос, который меня интересовал, это был вопрос о том, что это за место, и кто я такой, ведь моя…

– Водки, три бутылки, и белое вино в пакете, – твердым голосом сказал Женька. В «Рассвете» повисло молчание, прерываемое надоедливым жужжанием старых холодильников, насекомых и люминесцентных ламп. За это время Женька успел оглядеть ассортимент магазина вдоль и поперек. На полках стояли неизвестные прогрессивному обществу бренды лимонадов: «Напиток лимонный», «Верасок» и «Журавинка», в углу лежала полусгнившая картошка, а за витринами прятались свиные копыта и рулька с синими печатями на шкуре.…

– Здесь мы и будем ночевать? – спросил Том, его голос был полон сомнения и страха. – Похоже на то, – ответила Анна, хотя сама чувствовала, что это место не сулило ничего хорошего. Скрипучая дверь открылась с трудом, издавая жуткий звук. Когда они вошли внутрь, дом встретил их глухим молчанием. Стены были покрыты паутиной и грязью, а полы – износившимися. В воздухе витал запах плесени и старого дерева. Лена заметила, что пол был испещрён кровавыми пятнами, которые казались свежими и влажными.…

Долго ли, коротко, но лес начал расступаться и тропинка кончилась.

– О, не стоит беспокоиться, в стенах их больше не будет. Об этом я тоже позаботился. – Молодец, – похвалил его Марк. Дворецкий открыл двери кабинета, и они вошли. Марк сразу же присел на своё кресло, откинувшись на тёплую спинку из медвежьей шкуры. – Друг мой, будь так любезен, принеси из погреба бутылку вина, отметим моё возвращение. – Будет сделано, господин, – кивнул он и удалился из кабинета. Марк любил добавлять в кофе немного красного вина, такая привычка была у него. Бартон явился…

Что это, сон или явь? Да вроде же и не сплю, но ущипнуть себя не выходит. Как ни пытаюсь, ни выходит. Будто руки не слушаются. Так, а на чём я лежу? Вроде ложился спать на привычную уже кровать, дома со Светкой, а не у Люськи в её съёмной хате. Пощупать бы, да снова ничего не выходит. Так нет же ничего подо мной! Тогда, если я падаю, то почему не слышу и не ощущаю воздуха? Твою же мать, что происходит?! Если это сон, то какой-то слишком странный. А если открыть глаза? Открыл. Но ничего не изменилось.…

– Она очень сильная, можешь не сомневаться, поможет обязательно, – сказала знакомая. – На себе испытала, запиши адрес. Целительница жила в обыкновенной панельной пятиэтажной «хрущевке». Я поднялся на второй этаж в подъезде, пропахшем кошками, со стенами, расписанными неизвестными малолетними художниками и позвонил. Обитую дерматином дверь открыл благообразный старик с висячими седыми усами. – Здравствуйте, мне… э-э… на прием, – сказал я, преодолевая чувство неловкости. Старик молча…

Тело как решето. Уже уродливое тело, исковерканное червями. От прежней красоты ничего не осталось. Я не знаю, каким надо быть монстром, чтобы изуродовать волшебную девушку из долины Нью-Йорка. Боб Дилан дал этому маньяку смешное прозвище «Повелитель унитазов и червей». Часть правды в этом прозвище есть. Все жертвы были похищены в городских туалетах, и все были съедены червями, а не свиньями как в фильме «Молчание ягнят». Почему его не назвать Человек – червь!? Ладно, я просто следователь, а не поэт…

Их путешествие сразу не задалось. Затянувшиеся сборы и ворчание из-за этого привели к сумбуру, потере драгоценного времени и плохой подготовке. Телефоны не заряжены, половина компании отсеялась, продукты к пикнику позабыты. А тут ещё и небо, недавно безоблачное, внезапно затянулось свинцовыми тучами. Пошёл очень сильный дождь, холодные капли больно били по лицам. Велосипеды, старенькие и скрипучие, начало сносить шквальным ветром, который завывал между деревьями, словно дикий изголодавшийся зверь.…

И тьма над бездною Бытие 1:2 Сергей в упор пялился на красную кнопку. Он боялся отвести от неё взгляд, сторожил, словно гадюку, засевшую в норе. Простая красная кнопка оказывала на него подлинно гипнотическое воздействие. Пальцы над ней подрагивали. Казалось бы, ничего не изменилось: он видел эту треклятую кнопку тысячу раз, он давным-давно привык к ней, как к детали интерьера. Но сейчас, с поднятым предохранительным колпачком, кнопка цвета свежей крови манила и пугала его до дрожи. Сергей…

Но как бы то ни было, он должен был искать выход отсюда, ибо что толку торчать в одном месте, а потому он направился вперёд с лёгкой опаской. Сделав первый шаг, ничего не произошло. –Фух- облегчённо произнёс парень. Но вдруг, его взгляд заметил новую надпись на стене и тот остановился обернувшись. –«Свобода в лепестках розы»– медленно произнёс парень, пытаясь понять смысл написанного, но как бы он не перечитывал, это всё казалось ему бредом. Оставив попытки, он направился к ближайшему повороту…