Научная фантастика

- Сволочь, - шепчет он. Он ненавидит меня, но ничего не может сделать. Все как обычно. Hичего, переживем. - Сделаешь? - Я профессионал. - Корректор, к вам посетитель. Я лениво тянусь к дистанционке и включаю камеру. В кабине лифта молодой человек в неимоверно дорогом костюме и с дипломатом в руке. Ух ты! Зачем такому услуги Корректора? Hестандартно. Такие мальчики, как правило, не претендуют на большее, чем то, что мож но купить за деньги. ...А разве мои услуги - это не то, что можно…

Я должен научиться улыбаться. - Почему ты так смотришь? Он смеется и встряхивает головой. - Я задумался. Извини. Я боялся, что в компенсацию меня будут мучить кошмары. Hо я так выматываюсь, что по ночам не снится ничего. Чернота нагло лезет в лицо душными пальцами. Я улыбаюсь - уже рефлекторно - и чернота хохочет в ответ, хищно и радостно, чернота вцепляется когтями уже изнутри, и я ничего не могу сделать - ведь Она должна видеть только улыбку. Тело бьется на сухой простыне - это похоже…

Вот всё это и отвечает на вопрос, "почему". Потому что я человек. Я - венец творения, я создан по образу и подобию бога. Бог не дал никому бессмертия, потому что он так хотел. Не нам, и тем более не животным оспаривать божью волю. А драконы бессмертны. Уже одного этого греха достаточно для полного истребления тварей, посмевших противопоставить себя богу. Животное НЕ ИМЕЕТ ПРАВА жить дольше человека! Человек решает, жить зверю или нет! Не зверь! Бессмертное животное - а дракон…

А из прохожих никто так и не осмелится пройти мимо данной больницы... Часть первая 2 - Пацаны, - вбежал в палату Вася Сеенко, - новичка ведут! Все замерли в предвкушении... Палата была небольшой - шесть коек, заняты из которых были только пять. И вот он, шестой. Сеенко осведомился у знакомого санитара, когда к детской больнице причалила скорая и из неё вывели подростка, внешний вид которого безоговорочно утверждал, что этот парень отъявленный козёл отпущения; так вот, Сеенко спросил санитара…

Это произошло так неожиданно, что на миг Анатолий утратил ощущение бытия. Только некоторое время спустя он понял, что тьма погасила не сознание, а лишь видимый мир, и что все осталось прежним - ощущение карты в руках, упругость надувного сиденья, запах речной воды и ее голос, ласковый и удивленный. - Что с тобой, Анатолий? Почему ты так смотришь? Он хотел было сказать, что ему плохо, что он ослеп, но в этот момент далеко в звенящей пустоте ктото отчетливо произнес: Это гроза. Это все из-за…

Сегодня все наперебой расхваливали картины, хотя прекрасно знали, что создавал их не я. Вокруг этих картин споры не утихают до сих пор, это настоящее искусство. Странные с современной точки зрения, они полны необъяснимой загадочности и очарования, от них трудно отвести взор. И мои друзья, пожалуй, искренне хвалят их наперебой. Но подозревают ли они, как я ненавижу эти картины? Ненавижу, хотя они висят в моем доме, хотя многие восхищаются ими. Теперь я не могу так писать. Да и зачем! Мои друзья…

К тому времени, когда на земле появились первые земледельческие общины, звезда все еще продолжала ускоренными темпами сжигать гелий. Когда же запас его иссяк, начался новый цикл сжатия и разогрева. На сей раз источником горения стал углерод. Как и прежде, новое топливо давало больше энергии, и, чтобы избавляться от нее, звезда была вынуждена разбухнуть еще больше. Когда диаметр ее достиг размеров четырехсот солнечных, она поменяла цвет с желто-зеленого на красно-оранжевый. Когда же люди впервые…

Мартсон покачал головой: - Да от них уже лет десять назад следовало избавиться. - Это нас не спасет, если Дардан решил, что самое время потребовать от Парламента дополнительных ассигнований. - Ваша правда, капитан, - улыбнулся Мартсон. - Приказать денщику приготовить вам бронированное белье? Дрейк засмеялся: - Идея что надо. Оно вполне может мне пригодиться. Шлюпка совершила посадку в Хоумпорте через сорок минут после входа в атмосферу Альты. Как только посадка завершилась, Дрейк…

Толли объяснил, что он в разводе, а детей нет. "Думаю, можно сказать, что я последний в роду", сказал он, и увидел, что женщина снова притронулась к шее. "Я сейчас в творческом отпуске", добавил он, "просто путешествую." "О, вы, должно быть, тоже университетский", сказала женщина. "Наш сын профессор биологии." "Моя область - история. Специальность - итальянский Ренессанс." "Наверное, это трудно, вы сам в Америке, а Италия..." "Ну, в UCLA изобилие документов, а в музее Гетти еще больше."…

БАРНЕТ. Султон в гипсе. Перелом ноги хоть и сложный, но особого беспокойства у меня не вызывает. С Эбертом гораздо хуже. Сильное сотрясение мозга, поврежден позвоночник. До сих пор без сознания... Однако сейчас я говорю не как врач, а как человек, в чьем ведении находится склад продовольствия Он сильно пострадал. Даже при жестком рационе продуктов хватит недели на две-три. И если резко упадет скорость... После этих слов наступила мертвая тишина. Мы все были подавлены. Это становилось совершенно…

Она пошла по дому, всему зажигая свет. Бен в относительном порядке оставил внутреннее убранство помещения, и она смогла обнаружить лишь незначительные следы неаккуратного мужского присутствия: в конце концов, ее супруг был достаточно опрятным человеком. Наконец она почувствовала, что в доме холодно. Бен, конечно же, ослабил подачу тепла - в подобных вещах он был особенно внимателен и не терпел лишних трат. Она посмотрела на термометр: шестнадцать градусов. Понятно, откуда же быть теплу? Повернула…

5 В госпитале Александр пробыл больше двух месяцев. Однажды под вечер его вызвали к начальнику госпиталя. - Ну, что, брат, подлатали тебя немного, отлежался. Но ничего не поделаешь, пора, брат, пора назад, в окопы. Там ведь в некоторых полках не больше двух рот осталось... Да, надо, надо Россию-матушку защитить, сказал ему бритоголовый штабс-капитан в старомодных очках, с узкими медицинскими погончиками на плечах отменно выглаженного мундира. - Хорошо, что так все обошлось для тебя. Твоим товарищам…

А что в нем, Колодце этом? Дырка черная да вода далеко внизу... ...Ох, не миновать мне нынче в Колодец лезть! Схоронил я бабку-то. Третий день, как схоронил. Ух, так-то мне без нее худо! Воротился, скот раздал, подхожу, а она у двери без памяти лежит. Я и сам со страху обеспамятел, еле-еле ее к лежанке доволок. За знахарем хотел бежать, а она тут глаза и открыла. - Ой, - говорит, - Ули, воротился! А я-то дождаться не чаяла! - И в слезы: - Деточка моя неразумная, на кого ж я тебя оставлю!…

Болу пригорюнился. - Спустили. ИС-3. Если что... ну, сам не маленький. Хэлан сердито молчал. - Хэл, ну пойми! Тут главное, - он старательно зажал себе рот. - И чтоб никто! - Никто, никто... всегда никто. Кто в упряжке? - Ну, индекс 3, считай, все службы. Слушай, Хэл, давненько ты им нос не утирал, а? Покажи им класс, а? - Иди ты! - сказал Хэлан - уже без злости. - Хоть за что? - Никаких сведений. Его хотели брать в грузовом порту на Гвараме, но он как-то ушел. Считают, что надо…

Странный все-таки тип. Вроде и не старый, а весь какой-то рыхлый, оплывший. И глаза больные. Мутные такие, в красных прожилках. Уставился и молчит. Сидели они и глядели друг на друга, так что Борису Николаевичу стало неудобно. Заерзал, улыбнулся искательно и сказал первое, что в голову пришло: - Жарко сегодня, правда? Тот кивнул, и Борис Николаевич Несколько ободрился: - А пиво неплохое! - Нормальное. Разговор иссяк, и Борис Николаевич перешел ко второй бутылке. А все-таки не молчалось…

- Послушай, может потоп устроишь? Они потом более смирными и уважительными становятся. Припугни! - А ты подумал, сколько сразу душ тебе разместить придётся? - Тогда давай вообще всё закончим. - Жалко. - Но это же, как игра, кому повезёт. - Армагеддон? - И разомнёмся, - Дьявол усмехнулся. - Ладно, ведь давно обещаю. - Где? - глаза Мессира яростно сверкнули. Бог наугад ткнул пальцем в карту на столе: - Третьего июля, в два часа по полудни. Идёт? - Вполне. - Тогда…

И вот теперь через много лет она была сотворена... Старец провёл мозолистой рукой по холодной поверхности, источающей силу. Вспомнил, как искал по болотам железо да не любое, а лишь то, что подсказывали болотные хозяева, нередко требовавшие за него кровавую жертву. И не мало черных кур и козликов променял он на холодный метал, но не разу не пролил кровь человеческую, с детства он понял, что не одна мечта на свете не стоит этого. Но, не смотря на все усилия железо, доставалось ему по крупинкам и…

- Мне кажется, ничего особенного, - еще раз уколол он капитана. Мэйсон сгорал от нетерпения. Он следил за пальцами Росса, настраивающими обзорник. - Садимся, - произнес Росс, - в любом случае нам необходимо взять образцы. Единственное, чего я опасаюсь... Он тряхнул головой. Ну садимся же! Мэйсон едва сдерживался. Быстрее вниз и... Росс размышлял. Его полные губы были плотно сжаты. Он взвешивал. Мэйсон затаил дыхание. Росс медленно покачал головой. Решение назревало. Мэйсон вздохнул. Он…

- Я так и произнес. - Ты сказал "шесть", отец. - Мне лучше знать, что я сказал! - Ну хорошо, отец. - Ты собираешься читать дальше или нет? Лэс снова прочел столбец и, слушая, как запинается отец, пытаясь повторить его, взглянул на Терри. Она шила, безучастно, отрешенно от всего происходящего. Она выключила радио, и он знал, что теперь она слышит бормотание старика. "Ну, хорошо, - говорил ей мысленно Лэс. - Хорошо, я знаю, что он стар и бесполезен. Так неужели ты хочешь, чтобы…

Или - как писали разные "сенсационные" газеты, на мне некие Друзья Народа испытывают новое психотропное оружие, которое позволяет внушать приказы? Тогда быстрей бы они его наладили, уж лучше я буду исполнять идиотские внушения... На этот раз я "выключился" после первого же аккорда, и не запомнил ничего из того, что со мной происходило. Помню только ощущение огня во всем теле, и то, как я считал - трижды семь... Двадцать один гвоздь в мой гроб. Я увидел над собой потолок со следами героически…