Научная фантастика

Сердце у меня вздрогнуло, как перепуганный зверек в клетке. — Они знали, что мы полезем через овраг, — сквозь зубы прошипел я. — Надо было обезвреживать мину! — Отходим, — шепнул напарник, пятясь мимо меня. — Еще поглядим, кто кого сделает! Получилось, что я прикрываю отход. Ползать задом у меня выходило плохо, а на корточках ничего, но это отнимало огромное количество сил, ноги моментально затекли и двигались заторможенно. Зато я вовремя заметил противника. — Лукич, они сверху! — крикнул…

— Сейчас взойдет солнце, я пришел. — Тогда пошли,— один из старцев положил руку на плечо Шаара. — Не боишься? Его вопрос остался без ответа… Когда первые лучи солнца окрасили окрестные скалы в розовый цвет, все уже стояли на каменной площадке перед пещерой колдуна. Шаар присел на трон, с которого хорошо просматривалась долина людей. Трон был холодный и сырой, отчего по телу Шаара прошла мелкая дрожь. — Солнце,— выкрикнул один из старейшин. — Солнце, взгляни сюда, здесь сидит твой младший…

– Силенок у меня хватит, – отозвался Федор. – А вот как быть с рассчетами? Если бы люди вот так обыкновенно могли летать, кто-нибудь уже наверняка… – Не сомневайся. Рассчеты были, – отозвался мужичек. – Видишь, все глаза над ними растерял. Почему-то это утверждение показалось Федору убедительными. – Ну, раз так… – начал было он, но снова договорить не сумел. Мужичек поднялся, снял кепку, пригладил реденькие волосы, снова натянул свой головной убор, и строго произнес: – Слышишь, Чулков,…

– Ты чего? – спросил Удалов. – Нашел решение, – просто ответил Минц. – Отложи его в мозжечок, – посоветовал Удалов. – Футбол кончится, тогда и займешься наукой. Каждому овощу свое время. Тут начал накрапывать сентябрьский дождик. Зонтика у друзей не было, они растянули на троих грубинский плащ и смотрели из-под него, как с правительственной трибуны. Слава богу, дождик прибил туман, и стало видно, что происходит на поле и почему наши опять проигрывают. После матча они медленно побрели с толпой…

– Разумеется, – ответил молодой человек. – А разве эта дорога еще куда-нибудь ведет? – Нет, далее она не ведет, если не считать проселочных путей к соседним деревням, – ответил плотный блондин. – Значит, я еду в Гусляр, – сказал молодой человек, большой сторонник формальной логики в речи и поступках. – И надолго? – В отпуск, – сказал молодой человек. – Мне ваше лицо также знакомо. – А на какой улице в Великом Гусляре вы собираетесь остановиться? – На своей, – сказал молодой человек, показав…

– Извините. Я не нарочно. Я не мог глаз отвести. – Я не давала вам никакого повода, – сказала Алена. Она повесила ведро на крюк колонки и принялась качать воду. – Разрешите, я помогу вам, – предложил Миша, забыв про собаку. – Как хотите. Алена выпрямилась, уступая Мише место. Миша качал воду, а собака мешала ему, повисая на руке, так что приходилось качать и воду, и собаку. Алена смотрела на луну. – Вы хотели бы попасть туда? – спросила она. – Скажите, пожалуйста, собаке, чтобы она меня…

Он заботливо прикрыл за ушедшим космонавтом люк, а сам зашел за бок корабля: там меньше хлестало дождем. Розовая краска с корабля облезла – видно, не первый день его носило по космическим далям. Пришел Грубин, накрытый армейской плащ-палаткой. – Этот? – спросил он, указывая на корабль. – Вот именно, – подтвердил Удалов. – Некрупный. А ты как, достучался? – Сейчас оденется, выйдет. – Он к нам с визитом или как? – Еще не выяснил. Погода ему наша не понравилась. – Кому такая понравится!…

Через десять минут профессор Минц, Елена Сергеевна из музея и провизор Савич от творческой интеллигенции попросились к Батыеву на прием. Батыев демократично обошел стол, чтобы встретить их на полпути. Пожал всем руки. Мысленно пожелав им провалиться сквозь землю, спросил о здоровье и успехах. – Как вы знаете… – начал профессор. – Знаю, знаю, – вздохнул Батыев. – Рад бы вытащить, да нет у меня такого крана. И распилить нечем. Так что придется засыпать. – Мы же не варвары? – спросила Елена…

Не менее известен в кругах археологов случай при раскопках кургана Кривая Могила. Курган был ограблен еще скифами, и начальник экспедиции Муля Дудкин готов был довольствоваться остатками конской сбруи и костяками принесенных в жертву рабов, оставленными грабителями для археологов, однако интуиция подсказала Толе Гамалееву, что уходить с Кривой Могилы рано. Ночью он сидел на склоне разворошенного кургана, целуясь с экспедиционной поварихой Аришкой, из местных жителей. В один прекрасный момент страстная…

Эрик приходит в магазин после работы, чаще если плохая погода, прихрамывает (нога у него тоже повреждена), забивается в уголок за аквариум и глядит на Зиночку, в которую он влюблен без взаимности. Да и какая может быть взаимность, если Зиночка хороша собой, пользуется вниманием многих ребят в речном техникуме и сама вздыхает по учителю биологии в первой средней школе. Но Зиночка никогда Эрику плохого слова не скажет. Третий квартал кончался. Осень на дворе. Зиночка очень надеялась получить хороший…

Лека торговала мороженым на углу Пушкинской и Советской. У нее была повозка, похожая на сундук голубого цвета. Сверху крышки: под одной – мороженое, под другой – вафельные крышечки, под третьей – банка с водой. Лека брала в руку прибор, похожий на небольшой олимпийский факел, вкладывала в расширение круглую вафельку, потом окунала ложку в воду, зачерпывала ею мороженое и клала на вафельку. Затем Лека прикрывала мороженое другой вафелькой и выталкивала готовую порцию из факела. Мороженое было круглым,…

– Значит, никакой надежды? Профессор глубоко задумался и ничего не ответил. Дня через три профессор встретил Ложкина на улице. – Послушайте, Ложкин, – сказал он. – Я вам очень благодарен. – За что? – удивился Ложкин. – За грандиозную идею. – Что же, – ответил Ложкин, который не страдал излишней скромностью. – Пользуйтесь, мне не жалко. – Вы открыли новое направление в биологии! – Какое же? – поинтересовался Ложкин. – Вы открыли генетику наоборот. – Поясните, – сказал Ложкин…

– Не бойтесь! – ответил Пилипенко. – Пожара не было. Кто-то из присутствующих всхлипнул. Семенский вышел на пустое место, огляделся, не узнавая своего участка, и куда бы он ни бросал взгляд, наталкивался на внимательные и печальные взгляды. – Люди где? – спросил он у старшины Пилипенко. – Какие люди? – Моя семья. Дочь, жена, теща Марья Степановна? Старшина Пилипенко обратил глаза к зрителям, и в толпе закивали. – Еще утром были, – сказал кто-то. – Может, уехали? – спросил старшина.…

Минц не стал просыпаться сразу, а поспал еще до семи часов, потом поднялся, попил кофе и надолго задумался. Как он ни крутил, получалось, что он прав, а Голос не прав. И все же профессор не стал рисковать. Он достал из угла клетку с белой подопытной крысой, о существовании которой его внутренний голос, оказывается, знал, и влил ей три капли средства от всех болезней. Когда утром по просьбе Минца к нему пришли его друзья Удалов и Грубин, Минц сидел за столом, а у его ног на полу лежал лист белой…

– Вас мучает совесть, что вы держали меня вчера до восьми вечера? Но я же не обижаюсь. Я согласен на жертвы. Ведь они ради Науки с большой буквы. Я правильно вас цитирую? – Ты цитируешь не меня, а директора института и отлично знаешь об этом. – Вообще-то правильно написано, – сказала Ниночка. – Но совершенно нет тайны. И нужны примеры. – А что ты предлагаешь? – Тут обязательно должна быть завязка. Допустим, к нам приносят миниатюру, и никто не знает, кто это такой. Только один старик-коллекционер…

В первом зале, у витрины с ископаемыми костями и макетом жилища первобытного человека, ее ждал благородного и сурового вида старик в черном пальто и с потертым портфелем в руке. – Вы будете директор? – спросил старик строго. – Я замещаю директора, – сказала Алла. – Что вы хотели предложить? – Имею коллекцию древних монет, – сказал старик. – Не желает ли музей ее приобрести? – Нет, – сказала Алла. – Мы сейчас не покупаем. Конец года, совсем нет денег. – Значит, мне обратиться в областной…

Переговоры затянулись. Видно, интерес к галактической миссии был так велик, что команда корабля успела пообедать и отдохнуть. В шестнадцать часов, когда на «Руке дружбы» обсуждали меры, должные вызвать у аборигенов чувство преклонения перед могуществом пришельцев, над кораблем появилась эскадрилья самолетов. Поочередно пикируя над кораблем, самолеты сбросили несколько атомных бомб. Несмотря на то что бомбы были относительно первобытными, обшивка корабля не выдержала, и в мгновение ока корабль…

Из семисот пассажиров погибли 640 человек. Всю ночь и следующий день из воды извлекали трупы. Их складывали рядами на набережной, и воры, прибежавшие из Лондона, под покровом ночи обшаривали трупы, срывая с них кольца и вытаскивая кошельки. Городские власти объявили, что будут платить лодочникам и рыбакам по пять шиллингов за найденный и доставленный на берег труп. И той же ночью, как рассказывают очевидцы, на реке закипела «трупная лихорадка»: лодочники дрались из-за утопленников, а другие тайком…

– Я буду читать про Мальчика-с-пальчика, - сказала она. – Мы это слышали, - сказал Петя. - Мы наизусть знаем. Но все остальные стали кричать: – Мальчика-с-пальчика! Мы хотим Мальчика-с-пальчика! И Лиза стала читать сказку. Когда она кончила, многие уже заснули - устали за день. Но Лиза все равно дочитала сказку, потому что если бросить на середине, то те, кто слушает, подымут такой шум, что разбудят остальных. Она читала все тише и тише, как бы убаюкивая детей. В дверь осторожно заглянул…

Было похоже на то, как выныриваешь из глубины, – воздуха уже нет, кажется, вот-вот вдохнешь воду, а вместо этого весь свежий воздух Земли влетает тебе в легкие. Успела. – Спасибо, – прошептала Регина. – Не за что, – ухмыльнулся спаситель. – Я позволил себе подключить ваш же запасной баллон. У вас оставалось кислорода часов на десять. – Но ведь я смотрела… – Какое умение устроить трагедию на пустом месте! – заметил спаситель. Разглядеть его Регина не могла. Она сказала: – Уберите фонарь.…