Остросюжетные любовные романы

– Давай заполним протокол, – произнес серьезно темноволосый. – А потом решайте свои дела. – Ну ты и суров, Майк, – заметил Стас. – Показывай, где можно присесть. – обратился он ко мне. – Подпишем бумаженцию и договоримся о встрече в интимной обстановке. Я повела мужчин в свою комнату. Там, кроме кровати и шкафа, стоял письменный стол. – Даа, -протянул светловолосый. – Бедненько у тебя. Как звать то тебя, пожарница? – Ульяна, – представилась я. – Ульяна? Улька? Странное имя, – нахмурился…

Я погладила фотографию, оставив очередную отметину пальцев на уже протёртом месте, и спрятала её подальше от чужих глаз. Хоть какая-то её часть останется только моей. Мы уже снижались над аэропортом Орио-аль-Серио, отчего весь самолёт пришёл в нетерпеливое ожидание. Тикающая бомба замедленного действия, готовая вот-вот взорваться восторгом, едва шасси коснётся жёсткого асфальта. Стук по спинке усилился, и я больше не смогла терпеть. Резко развернувшись, мечтая выплеснуть раздражение и страх перед…

– Да. – Недовольно, ответила по телефону, поправляя локоны. – Не знаю, Ириш. Может мне стоит переодеться и поехать к нему? И фиг с ним с этим застольем? На том конце провода кто-то нравоучительно затарахтел, в то время как автобус попал в поток и принялся нестись на всех порах. Стараясь не свалиться на колени к мужику, что плавающим взглядом изучал пейзажи за окном, девушка попыталась, не глядя, ухватиться за поручень. И в итоге накрыла мою руку своей ладонью: мягкой и теплой, что словно бы не…

Преподаватель продолжал что-то рассказывать, но Вика уже его не слушала, лишь смотрела на него, пристально, и с неким интересом. А когда замечала на себе его молниеносный взгляд, отворачивалась как ни в чем не бывало. Всю пару девушка обменивалась с подругами лестными комментариями, по поводу нового «красивого» препода. В голове Виктории уже роились фантазии и дурацкие подкаты, кои она уже планировала в дальнейшем использовать. Из тягучих, манящих мыслей вырвал голос преподавателя, который судя…

Или разрыдаться. Не выберет, конечно. За дверью стояли такие девушки, что против них Варя была как грязный потрепанный воробей в стане кошек, которые лоснились от ухоженности и лоска. Для Лекса выбирали самых лучших — все словно модели. Длинноногие, с такими фигурами, что можно сразу на разворот в журнал о моде. С идеальным макияжем и прическами. А она?.. Только и успела, что косу расплести и расчесать ее пальцами, уныло глядя на свое бледное перепуганное отражение и маленькое лицо…

Цель существования терялась. Она была нужна мне. Для равновесия. Для тишины. Только теперь страх никогда не найти её пугал меня не так сильно, как то, что вдруг однажды она проснётся и решит уйти от меня? И тогда я превращусь в него. Дэниел лежал на холодном полу. Его глаза были закрыты, руки сложены на груди, а губы сжаты. Он удерживал между ними обычную сигарету – дым от неё смешивался с чистым воздухом, которого здесь почти не осталось. Подвальное помещение нашего казино, находившегося…

Я всплеснула руками, и стало дико обидно. Чужой мужчина покупает мне рыбку с икрой, а родной муж куда-то ушел и заставляет торчать на морозе. Наверное, стоило подождать возле машины – явно ведь Женя вернется, куда же он денется, но я гордо вскинула голову и двинулась прочь. До дома пешком было минут двадцать. Мороз кусал за щеки и нос, старательно пробирался к шее, просачивался сквозь перчатки, однако я решительно устремилась вперед… Миновала шлагбаум, перешла через дорогу… И… тут прямо передо…

Он безропотно исполнил всё, что потребовал от него Роман. Этот страх появился не вдруг и не сейчас, когда уже наступила старость и силы в значительной степени поубавилось. Боязнь физических страданий обнаружилась ещё в юном возрасте. При виде крепких кулаков осерчавших сорванцов его всегда охватывал ужас. Уже тогда он впервые задумался: почему люди бьют друг друга? А главное, нужно ли сносить боль, причиняемую обидчиком? Нельзя ли решать проблемы как-то иначе? И стал постигать червивую науку изворотливости.…

Больше никого не осталось. Ни родителей. Ни брата. Ни моей дорогой Милы… Глава 1. Информация Кира Рано или поздно наступает такой этап жизни, который называют некой “отправной точкой”, после которой всё делится на До и После. Для меня таким моментом стал телефонный звонок моей старой подруги. На экране высветилось одно-единственное слово: “Александра”. И в этот миг стало ясно: вот оно! Это то, чего я ждала всю жизнь. Я злорадно улыбнулась, прибирая к рукам мобильный.…

Оливия застыла, занеся карандаш. Она ждала, молчаливо, выдержанно. Она могла бы писать, слегка прищуриваясь, как она делала это ранее, но сегодня ей хотелось написать сыну письмо при свете. Может быть, улыбнулась бы, если бы не разучилась. Лязг метала, шум шагов, и зажегся свет. Все по расписанию, ее жизнь вот уже 20 лет была подчинена жесткому режиму: подъем, завтрак, обед, ужин, отбой…стабильно раз в неделю, по средам… она качнулась головой, отбрасывая неприятные мысли, сейчас она думала только…

Однако сопереживание на лице Златы вроде бы выглядит искренне. Блондинка качает головой, от чего один из её идеально-упругих локонов соскальзывает с плеча, затянутого в гладкий розовый шёлк халата, и падает на грудь. – Вчера ты ушла, и я была дома, а утром сходила в парк. Вроде бы… нет. – Ладно. Но если он появится или как-то свяжется с тобой – пожалуйста, скажи мне, хорошо? Просто… как угодно. Я просто хочу знать, что с ним всё порядке. – Конечно. Вернувшись к себе, прямо в ботинках кружу…

Кайлани замерла, ожидая маминого ответа. Впервые кто-то задал этот вопрос вслух. Почему мать терпит постоянные унижения? Почему не уйдет, забрав ее с собой? В бабушкином голосе слышалось искреннее любопытство. – Я люблю его, – просто ответила мама. – Несмотря ни на что, я все еще люблю его. И, возможно, это делает меня слабой в ваших глазах… – Это делает тебя глупой, – отрезала бабушка. – Любовь – непозволительная роскошь. Особенно такая слепая и безрассудная. – Вы никогда не любили, Эстелла?…

– Стой, стой! Успокойся. Мы не будем тебя убивать. Дим, ты зачем вышел с пистолетом? – Вдруг это оказался не ты. Прошу прощения госпожа Сакурадзима я не хотел вас напугать. Положив пистолет в кобуру Дима достал из левого кармана платок и подойдя к Май поднёс к её рукам. Май его взяла и начала платком убирать слёзы. В этот момент Артём подошёл к ней с бокалом воды. После недолгого времени Сакурадзима успокоилась. Она с Артёмом села на диван в одной из комнат штаба, а Дима сел лицом к ним на стул.…

– Ты вернулась, Карин, – он отстраняется от меня, заглядывая в лицо, ведет пальцами по моим распущенным волосам как расческой, слегка массируя кожу головы, расслабляя меня еще больше. – Ты знаешь, что с тобой сейчас было? – Ничего. – голос звучит непривычно глухо, даже безжизненно, вяло. – Я прервала то, чего быть не должно было. – Это другое. Ты испугалась. Когда кое-что почувствовала. Мое возбуждение. Я прав? – молчу в ответ, но он и без меня все правильно понял. – Ты не просто испугалась,…

– Доброй ночи, до клуба “Спирит,” – устало произношу я, когда сажусь на заднее сидение. Голос мой звучит безжизненно, как будто все силы ушли на то, чтобы просто добраться сюда. – Не поздновато ли? – спрашивает таксист, с неуместной нахальностью. Разве его это волнует? Конечно, поздно. Слишком поздно для всего этого. – Мг, – только и отвечаю я. Спорить нет ни сил, ни желания. Пусть думает, что хочет. Дороги совсем пустые, город светится мягким, холодным светом фонарей. Казалось бы, в такие…

– А типа, если бы он сидел в бизнесе, то долетел бы быстрее, чем мы с вами? – хихикнул сидящий рядом парень, выглядящий как типичный актер голливудского фильма, которого останавливают в аэропорту за провоз марихуаны. Женщина опять нервно встала со своего сиденья и направилась к туалету. – Да, блять, – сказал Райан, – опять что ли. – Как она с таким мочевым пузырем вообще живет? А, у кого я спрашиваю. А еще он вспомнил сейчас то, что бесило его на протяжении последних трех месяцев. Энни не давала…

Так что да, для нас обеих первое сентября стало меткой, означающей начало новой жизни. – Диана, я сегодня увидела такого парня! – с восторгом проговорила подруга, вырывая меня из омута воспоминаний. – И ты мне говоришь это только сейчас? – Я с ним не общалась. Я только видела и слышала, как в туалете о нем шушукаются местные сплетницы. – Судя по всему, ты что-то интересное услышала, – подшутила я, глядя в ее блестящие глаза. – Да, Диана! Он американец. Очень красивый, но это я и сама видела.…

А теперь, это жилище пришлось продать. Насильно пришлось безжалостно расстаться со всем накопившимся багажом, раз и навсегда простившись с маминым духом, что витал отовсюду. И это оказалось равносильным тому, что с ней самой еще раз попрощаться: тяжело, до едких слез и тяжелых мыслей. Тая повертела затекшей за время неподвижности шеей. Да, пришлось продать, потому что надлежало платить по счетам: только она виновата в случившемся, ведь влезла в проблемы из-за своей врожденной доверчивости. Теперь…

Вероника, пившая коньяк, слегка опьянела. Алексей, напротив, не пил даже шампанского. Шампанское он заменил на газированый напиток. Ему с утра надо было идти на работу, приехали заказчики из соседнего города, и должно было состояться подписание всех документов. Хотя формально объект уже был сдан. Грянула музыка, начались танцы. И тут возле Вероники возник Роман. Он, не глядя ни кого, приобнял Веронику и пригласил на танец. Она встала и пошла. Алексей посмотрел ей вслед и сказал негромко для себя:…

О том, что эти два человека являются братьями по матери, могла сказать, разве что, генетическая экспертиза. Двадцативосьмилетний Владислав, рослый, с крепким подтянутым телом имел славянскую внешность. Очень харизматичный, с постоянной открытой улыбкой, которая не скрывала ровных белоснежных зубов, и очаровательной ямочкой на подбородке, он покорял с первого взгляда. А его всегда чуть взъерошенные тёмно-русые волосы так и хотелось потрогать. Он постоянно норовил где-нибудь оставить строгий пиджак,…