Остросюжетные любовные романы

Кармеле было семнадцать. У матери, когда ей стукнуло семнадцать, было уже двое детей. Энрике никак не мог понять настойчивого желания Кармелы остаться девственницей. Он то злился, то дулся на ее твердый отказ заняться с ним любовью. Возможно, та женщина, на которой он женился, позволила ему это. Но если все было именно так, значит, он никогда не любил ее, Кармелу. Она еще легко отделалась. Не стоит тратить слезы на такого дурака. Она попыталась подбодрить себя мыслями о том, что в Америке ей будет…

— Ты че? Ты это, что ли? — забормотала она уже расслабленно, почувствовав его твердую руку на затылке. — Да, — сказал мужчина и одним отработанным движением сломал ей шею. Хрустнули позвонки, и она не успела даже вскрикнуть. Вечером началась гроза. Молния сверкала совсем рядом, за окном. Собака дрожала и скулила. Дина задвинула шторы, зажгла в обеих комнатах настольные лампы. Простое беспокойство. Ничего конкретного. Как опытная жертва, она чувствовала: к ней опять подкрадывается жестокая…

Пролог 1867 год. Испания, Молино Бланко Время еще не приблизилось к полуденной отметке, а жара уже стояла как в преисподней. Пабло, сняв пенсне, стер заливавший глаза пот и смахнул висевшую на мясистом кончике носа каплю. Протерев краем фартука запотевшие стеклышки, он вновь водрузил пенсне на переносицу и склонился над деревянным столом, на котором лежала дощечка – заготовка для будущего инструмента. Работа двигалась медленно из-за зноя, отнимающего не только силы, но и вдохновение. Казалось,…

Наши влажные тела соприкасаясь, агрессивно шлепают друг о друга, пока я жестко и быстро трахаю ее. Необходимость погружаться в нее глубже и глубже заставляет приподнять ее ноги над полом. Я врезаюсь в нее быстрее и быстрее в ее шелковистую сжимающуюся киску до тех пор, пока не взрываюсь глубоко внутри нее. Разворачиваю лицом к себе, и мы смотрим друг на друга, оба тяжело дыша, как будто только что участвовали в гонке за первое место. Потом опускаюсь на колени перед ней и раздвигаю ее киску губами,…

Сначала я кричала. Я кричала часами, пока мое горло не начинало саднить от боли, и не пропадал голос. Он никогда не закрывал мне рот. И это навело меня на мысль, что я нахожусь далеко от зоны слышимости. Хотя нет. Ему нравились мои крики. Это первое, что я узнала. Затем я научилась сдерживать их. Мне не хотелось доставлять ему удовольствие. Когда я перевожу взгляд на крест, мое тело леденеет. Я совершила ошибку, спросив, для чего он его использует… часами глядя на него, боясь его… и тогда он показал…

Именно поэтому в один из холодных осенних дней, когда серость превозносилась над цветом, а с неба падали крупные капли дождя, пришла она — Екатерина Витальевна Гурьева. Женщина, чей холодный взгляд заставлял окружающих чувствовать себя неуютно, была величественна и опасна. Её взгляд побуждал задуматься перед тем, как что-либо сказать. Она не прощала ошибок, и к ней нельзя было просто так подступиться. С годами красота, ум и величие Екатерины только расцветали, подобно зрелому вину. Доставшаяся ей…

ОДНА ИЗ ЗАПИСЕЙ В ДНЕВНИКЕ: «Дорогой дневник, здравствуй! Я еще никогда не общалась с тобой со слезами на глазах. Я рассказываю тебе о том, что накипело у меня внутри, и плачу. Мой стеклянный дом превратился для меня в настоящую крепость, мой некогда любимый муж – в жестокого врага, а моя счастливая семейная жизнь стала пыткой и страшным, кромешным адом. Дорогой дневник, Сочи – очень красивый город, и я имела счастье прогуляться по его чудесным, незабываемым аллеям, но наш дом расположен так далеко…

Это вовсе не означает, что я не люблю свое прошлое. Я люблю каждый свой прожитый день. Я никогда не была в претензии к моей судьбе. Просто мне совсем не нужно, чтобы мое прошлое хоть изредка возвращалось. Я не из тех людей, кто оплакивает прожитые дни или ими живет. Я стараюсь сохранить в памяти только яркие моменты своей жизни и вычеркнуть плохие и неблагополучные. Я хочу жить так, как живу сейчас: на подъеме, на вздохе, на ощущении любви и востребованности. Я хочу узнать, что такое благородная…

Вольф фон Гнадевиц, который подобно своему деду, очень любил роскошь, покинул замок в горах Тюрингии, служивший колыбелью его рода, и выстроил себе в долине совершенно сказочный дворец в итальянском стиле. Вскоре внук совсем забросил замок на горе, но значительно расширил и украсил этот большой итальянский дворец в долине. Казалось, Вольф фон Гнадевиц ни на минуту не сомневался в том, что его род будет продолжаться до Страшного суда: ведь для того, чтобы заселить все вновь возведенные пристройки…

Я сразу же становлюсь жестким, как ад. Застыв в такой позе, она медленно пересчитывает деньги. Я сдерживаю сильное желание протаранить ее, пока она ведет свой счет. Она кладет последнюю банкноту наверх кучки и поворачивается ко мне. — Все точно? — Ага, — медленно отвечает она, ее искусственный акцент претерпевает еще одно изменение. — Все правильно. Я устремляюсь к ней и кладу руку между ног, которые она услужливо раздвигает шире, и мои пальчики начинают играть с влажной плотью. — Итак,…

Мой разум блуждал, проводя внутреннюю инвентаризацию всей жизни, а тем временем зубы погружались в мою плоть. Скоро мне исполнится тридцать, а я все еще живу в квартирке с одной-единственной спальней, которую едва осилила, несмотря на сниженную аренду. Разрываясь между выплатой кредита за машину, долгов по банковской карте и погашением студенческой ссуды, я едва могла позволить себе пустячные удовольствия. И то лишь в том случае, если жертвовала едой. Я существовала за счет приглашений пообедать…

«Водитель» — решила я. — Чего тебе? — крикнул он, нас еще разделяло несколько шагов. — Мне… чем я могу помочь? — пискнула я и осеклась, потому что услышала шум со стороны джипа. Поначалу я подумала, что сейчас будет взрыв (в кино обычно так и бывает), но через секунду поняла: взрыв откладывается на неопределенное время, зато водитель джипа жив и слегка пошевелился, хотя при первой оценке места происшествия я на такое даже не рассчитывала. Ни секунды не медля, я кинулась вперед, хромающий обладатель…

— Во. Во. Простоватых ни один дурень не посадит. А за деньги мы не поедем, потому что у нас их нет. — Деньги у нас есть. — Впервые заговорила Ксюша. — И машину мы, если надо, найдем — красоту нашу не под какими тряпками не спрячешь, — лениво молвила она, выставив вперед свою модельную ножку в дорогом замшевом ботинке. — Только в такую даль никто не поедет. Тем более на ночь глядя. Я согласно кивнула. Дело в том, что собрались мы на лыжную турбазу. Турбаза располагалась далеко загородом, почти на…

А ведь наши девушки не только бесследно исчезают за границей, но и сотнями гибнут, и все это из-за того, что довольно много фирм отправляют девушек по нецелевому назначению. Подобное может случиться в любой стране, но действие моего романа происходит в Японии. Улицы Кабуки-Хо кишат недвусмысленными вывесками секс-баров, бань, массажных салонов. На них слишком много хотеру – отелей любви… Мой совет девушкам, попавшим в беду, однозначен. Если по приезде в страну вы вдруг поняли, что вас жестоко обманули,…

Стол хозяина кабинета представлял собой массивный резной шедевр из черного дерева и, как считалось, в восемнадцатом веке принадлежал одному из Романовых. Кэннон смотрелся за ним как дома. Роберт Кэннон был высоким, подтянутым мужчиной с изяществом и силой пантеры. Даже цвета он позаимствовал у этого животного: блестящую черноту волос и светлую зелень глаз. На первый взгляд его можно было посчитать изнеженным и сделать опасную ошибку. Хозяин кабинета поднялся и пожал посетителю руку. Длинные красивой…

Людмила проснулась, посмотрела на светящиеся цифры электронных часов и вздохнула. Самое неподходящее время: четыре утра. Вставать слишком рано, уснуть, что ей давно известно, очень трудно. Сразу же выстроились в очередь события прошедшего дня, вечера, ночи… В принципе все нормально. Когда происходит что-то неприятное, она с ее нервами вообще не может уснуть. «А сейчас все хорошо, – сказала она себе, – все очень даже хорошо. Все здоровы. Зарплату, которую задерживали мужу, позавчера выплатили. Дочка…

- Это что, запись? – Лиза подобрала орудие труда и, судя по брошенному в сторону убежавшего нарушителя спокойствия взгляду, именно в его посуду попадет весь налипший на ложку мусор. - Гады, - Света отряхнулась, тщательно делая вид, что ничего такого и не произошло, и вообще она именно так все и планировала – шлепнуться, продемонстрировав длинные ноги в шортах. И ничего, что пришлось кремом от кровососущих в три слоя намазать, зато красиво. - Улька, вот вечно все испортишь… - Миша, который все…

— Что случилось? Я имею в виду лошадь. Тереза запнулась и покачала головой. — Не знаю. Какой-то несчастный случай. Вам все расскажет Делла. Джон шагнул в ту сторону, откуда донеслось тревожное ржание. — Нет, подождите! Мистер Фаулер… Джон остановился и повернулся лицом к Терезе. — Джон. — Джон, Делла не ждет вас. — Но она написала мне. — Нет. Это я написала вам. Решила, что просьба управляющей фермой будет более убедительной. Я хотела сказать ей, но не смогла найти слов… Надеюсь,…

Опасный символ, могущий принести несчастье. *** В тенистой беседке дворцового сада притаились пятеро парней лет семнадцати - восемнадцати, сбежали от наставника. Антионольф, престарелый преподаватель истории и философии, прекрасно видел через увеличительное стекло, которое постоянно носил с собой на цепочке, но он был глуховат. А потому, обведя взглядом класс и найдя всех своих учеников примерно сидящими на местах, обратил взоры на море, видневшееся из окна и начал начитывать монотонным тихим…

Поиском одних лишь шкафов и полок я не ограничилась, я стала заглядывать под диван, под кухонный уголок на кухне и наконец я зашла в спальню заглянуть под кровать. Там было две коробки, она из которых моя, а вторую я впервые видела. Я осторожно вытянула ее из-под кровати и открыла, там было нечто, похожее на бомбу из американских боевиков. Были разноцветные провода, что-то вроде таймера, который не отсчитывал время, а фиксировал только последние пять секунд. Волна ужаса прошлась по мне, заставив…