Попаданцы

Залечить свою растительную плоть я пока что не умел, но вот на скорую руку вырастить длиннющую лиану с кучей маленьких подорожников вместо листьев и перевязать себе живот — да, умел. Не знаю, почему именно подорожник. Как-то само собой получилось; что-то из области коллективного бессознательного. — Илья Ильи-и-ич, — нараспев произнёс Опаснов. Слова его разнеслись эхом. Спускаясь, он шкрябал кончиком ножа по стене. Позер сраный. И тут, наконец, он увидел меня. — Ой, да ладно, — сказал он и сам…

Большинство заказных убийств остаются нераскрытыми. Хотя порою даже кого-то задерживают и этот кто-то даже признают себя виновным… Но это всё чушь собачья… Можно хватать на улице каждого второго и через сутки он сознается в убийстве Джона Кеннеди. Есть много методов у оперов… Но я воспитанник старой советской школы… Меня этому не учили… Я тоже не ангел, но невиновного под уголовку подводить не приучен. Но если я знаю, что человек заведомый злодей, то готов приложить максимум усилий для того, чтобы…

# Сканирование информационной системы завершено. Штатные протоколы взаимодействия не обнаружены. Возможен взлом внутреннего протокола обмена данными. Ключ шифрования имеет всего четыре миллиарда комбинаций. Разработан оптимальный алгоритм подбора ключа. Время подбора ключа не более пяти секунд. Требуется подтверждение дальнейших действий. — «Взломать, выпотрошить и подчинить». — Подумал я. # Принято. Ожидайте… # Ключ шифрования подобран. Взлом успешно произведён. Обнаружен штатный интерфейс…

Коричневый торшер валялся поперёк дверного проёма в следующую комнату, на картине, красовавшейся над спинкой дивана, с вечернего небесного свода свисала на цепочке перевёрнутая кровавая звезда – пентаграмма. «Кто-то нарисовал, – подумал Виктор. – Наверное, кровью Барбары». Он осмотрелся: да, на ковровом покрытии валялись кисточки. Барби писала интересные картины, окончив художественную школу. Теперь она сама оказалась в роли банки с краской. Перед тем как зайти в следующую комнату, Солдат внимательно…

Рассеянный взгляд скользнул по монитору, и я вдруг увидел то, чего раньше там не было. Посреди лаборатории, около большой квадратной рамки с кучей проводов, которую местные учёные называли между собой «приёмный портал», лежала девушка. * * * Я смотрел как громом поражённый. Первая мысль — как она туда попала? Всё же проверял, в здании никого не было. Со всех ног помчался в лабораторию. Рванул дверь и влетев внутрь уставился на незнакомку. Девушка сидела на полу и с удивлением смотрела по сторонам.…

- Но я отступил. - А вот полководческий талант у меня всё же есть. – улыбнулся в шикарную пшеничную бороду Боян, - Ты три часа к ряду мне рассказывал о своих приключениях в королевстве и если ты не врёшь, то побед за тобой было достаточно, а отступление не равно поражению. Со своей армией ты взял и долго смог удерживать целый город, так что твоё отступление — это ещё большая победа. Пока что ты слишком молод, чтобы это осознать, но скоро будешь способен понять то, что командира красят не только…

Я собирался было продать дом, да переехать поближе, но жена вначале заверяла меня в том, что вскоре обязательно вернется, а чуть позже, обмолвилась, что уже не видит меня рядом с собой, но зато стала настаивать на том, чтобы я все же продал дом, и разделил деньги между ею и собой. Получалось довольно хитро, я вроде как уже и не нужен, но деньги все же не помешают. Потому что жилье у дочери как бы и есть, но служебное, и если вдруг, что, то остаться без крыши над головой будет очень нехорошо. Поэтому,…

Пол и часть стены до середины были земляными, дальше выложены тонкими жердями, как и потолок, и засыпаны землёй. С потолка местами торчали небольшие корешки, вероятно, крыша заросла травой и мелким кустарником. Над очагом было небольшое отверстие для дыма. У одной из стен стоял грубо сколоченный стол, заставленный какой-то посудой, пара колченогих табуретов и несколько чурбанов. Вдоль другой стены видна широкая лавка со свёрнутыми в рулон шкурами. Под ней стояли деревянные короба или сундучки. С…

И вот сейчас он рычал на неприятного лысого парня, покрытого странными татуировками-символами. Рычал и скулил от каждого удара тяжёлого сапога этого садиста. Кажется, не прошло и секунды, как я уже стояла рядом, отталкивая этого отморозка в сторону. «Вы в своем уме? Что делаете!?» — Я с ужасом смотрела то на мучающееся животное, то на лысого. Гнев и непонимание смешались с тем смутным беспокойством, появившимся в магазине, и я не заметила, как оказалась в кругу тех, за кем наблюдала. В том, что…

Слова учителя до сих пор сидели занозой в его душе. Наиль восхищался балетом, восторгался. Это было как волшебство, магия. Балерины, как бабочки, порхали по сцене с неземной легкостью и изящностью. Наиль хотел быть частью этого волшебства, этой магии. Готов был пахать в зале с раннего утра и до позднего вечера. Но, увы. Эта магия оказалась ему не доступна. «Нет искры» – припечатал мейстер. А если нет великого таланта в балете, то какой смысл заниматься этим дальше? Так решила мама. И Наиль смирился…

А вот второй, тех же лет, с явной воинской выправкой и развернутыми плечами, был вроде заместителя, и армейской службой от него за версту шибало. Сосед такой же — тридцать лет лямку тянул по гарнизонам, а сейчас на пенсии курами занимается — яйца завсегда горожане охотно берут, из самой Твери порой приезжают. Так что отличить отставного офицера от «штатского» Пашка мог без затруднений — достаточно наблюдателен был от природы. А этот явно воевал, может быть в Афгане или Чечне — взгляд холодный,…

Генерал справедливо считался больше администратором и дипломатом. И поэтому откровенно побаивался этого назначения. Но Игнацию казалось, что сейчас во главе армии должен стать именно администратор, который сможет организовать частичную (скрытую) мобилизацию, провести подготовительные действия и красиво проехать по улицам Берлина на белом коне. Не знаю, откуда это у польских военных и аристократов такое болезненное желание покрасоваться на красавце-жеребце во главе триумфального шествия. Тут бы вообще…

Теперь армии нежити, гибридных тварей, личей, архиличей, разноклановых и разноморфных монстров ступили на путь уничтожения одного мира за другим. Но в тот день, когда Дэнгара «уничтожили», Тёмные Боги лишились колоссального количества сил, хоть и не один из них не был убит. Разве это победа? Нееет. Они лишь отсрочили неизбежное. Во всяком случае, так думает главная Вселенная. А она, пока что, ни разу не ошибалась. Две тысячи лет спустя. Планета Земля, Белорусская Империя.…

Иллир, второй открытый командой дяди Петара мир, был намного цивилизованней, он соответствовал по уровню своего развития нашему шестнадцатому-семнадцатому векам. И, соответственно, мог дать гораздо лучшие предложения по обмену. Только жаль, что тоннель выходил в местность, где правили местные церковники. Религия у них, конечно, была своя, не схожая с земными, но, на нашу беду, уж больно агрессивная. Чуть что – так голова с плеч. Головы рубили там иноверцам. Отец и его напарники на пятое свое посещение…

Память в ретро стиле проявляет еще одну фотопленку. Сапоги. Женские стильные сапожки. Красные, с латунной пряжкой. Инна! У Инны были такие сапоги. Изящные, красивые. Не особенно дорогие, на один сезон, как всегда. Но вижу я их снизу. Значит, лежу на том самом асфальте. И не могу повернуть голову. Видимо, не слабо мне досталось. Носки сапог замирают рядом с лицом. Изящные пальцы, обтянутые бордовой, в гармонии с сапогами, перчаткой, ныряют туда, к источнику боли, за ухо. Как будто вытаскивают что-то.…

— «Хона Срулевна! Вы это прекращайте звуковую атаку! У меня, ей богу, голова заболела….» Из кухни выскочила Хона и понеслась ко мне сюсюкая. — Вовочка, малыш наш ненаглядный! Ты проснулся наш неимоверно гениальный красавец! Ути-пути! Какая сердитая мордочка! Всё-всё, больше не пою! Я просто от радости не выдержала! Дай Хона тебя поцелует!.. Да что это с ней? От неё несёт неимоверным восторгом и радостью! Что там ещё случилось? — Вовочка! Это же ты, то самое у Наумчика изменил? Он впервые…

– Я еще жива… – шептала она, боясь потеряться в иллюзиях между сном и реальностью. – Этого не было и никогда не будет… Первые мучительные минуты прошли, и Анна снова открыла глаза, прислушиваясь к своему телу. Симптомы ослабли, движения больше не причиняли, как раньше, резкой боли. Лёжа на подушке, она осмотрелась. В комнате царил полумрак, но за окном вовсю разгорался восход. И пока Анна наблюдала, как на сером небе медленно исчезают звезды, ею завладели воспоминания. С того дня прошло почти…

— Как батя поживает? — любопытствует она, хотя в её голосе больше недовольства, чем интереса. — Опять в запое, — честно отвечаю я и несколько раз дёргаю за кольцо. Пиво шипит и пенится. Я делаю первый глоток и блаженно выдыхаю. В этой жизни пока ничего лучше не придумали. Расхваленный секс — хуйня по сравнению с этим. Я продолжаю свой рассказ: — Позавчера белку словил. Бродил ошалелый и ёбнулся в люк. Его с утра вытащили, а он обматерил всех и ушёл дальше бухать с собутыльниками. — Ясно, — хмыкает…

Во-первых, у меня почти нет над ним контроля. Я как бы могу его подавлять, контролировать, но лишь частично и далеко не в полном спектре его возможностей. Например, я могу увеличить или уменьшить поток маны по венам, но разбавить или сконцентрировать качество этой маны не могу. Как и не могу узнать, через какое время кончится его ресурс. Понять это я могу только по общему состоянию своего тела, но это едва ли адекватная мера измерения. Так можно себя довести и попасть впросак, если рядом не окажется…

— Хм… Интересно. — улыбка спала с лица мужчины — Зачем ты здесь? — Самой бы хотелось узнать. Вроде на ночь не смотрела никаких фильмов ужасов. — Это не сон. Поэтому уходи отсюда. Я не горю желанием общаться со смертными. — А ты кто такой? Если бы общался со мной нормально, то я бы тогда могла освободить тебя, а теперь, извини уж. — У тебя не получилось бы. Если это было так легко, то я бы давно был свободен. Поэтому повторю ещё раз, уходи отсюда пока не поздно. Здесь не место таким как ты.…