Приключения

– По волне? – спросил Астри. – Нет, это последняя стадия. И сопровождающий выразительно посмотрел на меня, словно приглашая спасти товарищей. Пришлось уступить. – По ветру с моря, ряби на воде и резкому повышению влажности с одновременным понижением температуры, – перечислила признаки в порядке нарастания. – От первого сигнала до начала нашествия у людей есть примерно полчаса, иногда меньше, чтобы спрятаться от идущей волны. В идеале – в домах или на возвышенностях. Летать и взбираться по лестницам…

– Меня в капусте нашли, – ухмылялась мама. – Причём сразу взрослой! Но я опять отвлеклась. А тот день рождения стал для меня серьёзным испытанием. Мама, услышав, что меня пригласили в гости, расщедрилась и купила большую плитку шоколада. Я такую получала только на Новый год. Как я несла её! Словно в моих руках было настоящее сокровище. С какой радостью я протянула свой подарок Кате, но… – Спасибо, – чуть насмешливо произнесла моя одноклассница и небрежно швырнула шоколадку на стол. Там стояли…

Обманом дерзостным сумел негодный бритт Ко льву кастильскому вползти в его обитель… Так что этот самый Лекст, истый представитель пиратской своей нации по жестокости и коварству, лице- и высокомерию, явился – и захватил форт Пунталь. Юный английский король Карл Первый и его министр Бекингем еще не позабыли, какой прием был им оказан в Мадриде, куда Стюарт разлетелся свататься к нашей инфанте: как морочили им голову отговорками и проволочками, как допрежь того – при посредстве, если помните, капитана…

Мальчик, которого Мансур назвал своим другом, молча смотрел на Людку. В его черных глазах девочка заметила интерес и доброжелательность. Симпатичную мордашку восточного типа, простенькую ситцевую рубашку, штаны с пузырями на коленях, коричневые кожаные сандалии на босу ногу Базара Людка восприняла как единое целое. Друг Мансура был старше ее, выше ростом и, как многие мальчишки, которых не загонишь домой, крепок телом и духом. «Какое у него смешное имя!» – подумала Людка, но ничего не сказала и…

– Присядете? – окончание Диана произнесла невнятно и скомкано. Она никак не могла разобраться, как стоит обращаться к Софии: на ты или на вы. – Благодарю, – сказала та и, всплеснув белоснежными волнами своего сказочного платья, опустилась на мягкий диван. Диана присела рядом. В полной растерянности она молчала, не зная, с чего начать разговор. – Если вам будет удобно, мы можем перейти на ты, – предложила София, словно прочитав ее мысли. – Да, так будет лучше, – скованно улыбнулась Диана.…

– Твоя дочь, где она? – Ее здесь нет, она… я отправила ее к родственникам. – Лжешь! – послышался хлесткий удар пощечины, и мама тихо заплакала. «Мама!» – мои ладони сжались в кулаки. – Где. Твоя. Дочь? – Вам ее никогда не найти! Она уже далеко отсюда! – В темницу ее. Лачугу сжечь. – голос инквизитора звенел от ярости. Я прошмыгнула за дом и, отогнув одну из досок в стареньком покосившемся заборе, бросилась бежать прочь, туда, где темнел в стремительно сгущающейся темноте лес. Сидя в…

– Долго еще? Мужичок осекся и растерянно заморгал. – Вот уже туточки почти, господин хороший. Я тут завсегда езжу, горшки на продажу вожу, у меня товар отличный, меня тут все знают. Чуть-чуть осталось, вы мне верьте. – Ты это пятый раз говоришь! – Христом-вседержителем и всеми святыми клянусь! – Не дай бог тебе соврать. Я тебе личную встречу со святыми организую. Мужичок дробно закивал. Я врал, и знал, что врал, и все это знали, включая горшечника. Чертов болтун пока что был единственным…

Полицейский улыбнулся в ответ и проговорил: – Ещё как имеем: прав у нас ого-го сколько! Ты нарушил административный порядок, многократно нарушил. Да что там говорить, ты каждый день пьяный и каждый вечер драка. Сколько можно это терпеть? – Полицейский принял многозначительную позу, поправил фуражку и продолжил: – Конец 21 века, эпоха гуманизма и цифровизации, а ты ведёшь себя как дикарь! Думал, что управа на тебя не найдётся? Нет, Ваня! – Полицейский поднял вверх указательный палец. – Пора положить…

– Не думаю, что лагерь останется без защиты. Имагава самоуверен, но не законченный идиот, – задумчиво промычал Хисимура Сато, почесывая длинный шрам на щеке. Татсусиро замер, с хитрым прищуром рассматривая общую картину, но тут же продолжил спокойным сиплым голосом, сорванным в недавней битве. – В лагере, без сомнений, останется элитный отряд самураев, но едва ли они смогут помочь своему господину. – Генерал вновь уставил взгляд на изображение леса на плане наступления и на длинную линию чуть…

– Я научусь! – выпалила она тогда. А он только плечами пожал и головой в сторону мотнул, прогоняя ее с площадки. Потом долго над ней новобранцы насмехались, припоминали позорное поражение при любом удобном случае, но она все равно нос задирала, ведь ей хотя бы хватило мужества выйти против опытного воина! Только Славка похвалил ее, а позже признался, что сам хотел вызваться, но струсил. Расталкивая Светозарных локтями, Марья протиснулась к выходу и успела увидеть затылок Святослава, прежде…

Наконец, не противореча Эйнштейну, я оказываюсь на корме (или это она вместе с теплоходом «подходит» ко мне?..). За кормой слегка вспененная гладь воды: винты почти остановились и лишь постепенно затягивающийся «шрам» рассечённой реки и расходящиеся клином волны далеко позади теплохода напоминают об их былом вращении. Тем временем шлюзовая камера затворяет за нами свои огромные металлические створки. Вас когда-нибудь закрывали в спичечном коробке? Нет? Тогда вы не знаете, каково это наблюдать медленно…

Алла наконец окончила свою трансляцию и полная эмоций зашла в ванную комнату, там она не заметно достала из кармана костюма наркотическое средство и сделав себе небольшую дорожку из порошка на столике, втянула её носом, тут же посмотрев на себя в зеркало Алла поправила макияж и улыбнувшись вышла обратно. Она начала употреблять наркотики ещё с шестнадцати лет, но делала в основном это на ночных тусовках в кругу друзей, а последний год стала использовать их каждый день. Илья сначала попытался с этим…

И тем не менее… что-то было не так. Мне казалось, за углом притаился батальон СОБРа в полном обмундировании и раздайся хоть малейший звук с моей стороны, они немедленно бросятся на штурм. Я закрыл глаза и медленно, очень медленно выдохнул. Все хорошо… все хорошо… Но нет! – все было плохо! В этот самый момент двери лифта открылись. Я каким-то образом прослушал движение кабины (может быть, ее заглушил звук телевизора), а когда понял, что лифт остановился на пятом этаже, едва не отпрянул.…

Навек запомнившись в делах! Здесь не принято скорбеть по усопшим. В сопровождении подданных, распевающих под бой барабанов гимны во славу ушедшего вождя, тело Мамбы перенесли в тайную пещеру горы Килиманджаро, ставшую ему последним пристанищем. Вход в пещеру был замурован вместе с частью похоронной процессии. С телом вождя остались лишь самые преданные люди, добровольно выпив смертельное снотворное зелье. Ещё часть погибли почти сразу, подвергнувшись нападению диких аборигенов, что ещё жили в…

– Это хорошо, – кивнул мистер Харрингтон и замолчал. – А какая у вас фабрика? – не выдержала я молчания. – Мебельная, – лаконично отозвался мужчина и кивнул куда-то вправо. Я смотрела в окно, любуясь мелькающими приземистыми домишками и ухоженными палисадниками. В столице мне не хватало уюта и тепла провинциального городка. Кажется, судьба меня услышала и предоставила второй шанс, пусть и таким вот оригинальным образом. Пологая крыша той самой фабрики маячила в тумане на горизонте, но к моему…

Самолет вовремя прилетает в аэропорт Орли в Париже. Огромное здание, поезда между терминалами. Надо успеть на пересадку, но все понятно, и можно ориентироваться по указателям. Вот и мой рейс на Нью-Йорк. Огромный Боинг ожидает нас. На нем нам лететь больше 10 часов. Я просто уснул, и снилось мне, что я уже где-то в Южной Америке, и мне говорят, что самолет не прилетел в Чили, а сел где-то в Бразилии. Он экстренно совершил посадку, отказал двигатель, и экипаж решил срочно садиться. Но я возражаю,…

Перед ним был кабинет, обставленный в старом китайском стиле. Внутри пахло тушью и персиками, в воздухе витали пары от палочек благовоний. За столом с совершенно прямой спиной сидел мужчина лет шестидесяти в классическом чёрном костюме, в руке он держал длинную кисть и искусно выводил ей иероглифы на большом квадратном листе из рисовой бумаги. Господин Лун откашлялся и склонил голову в вежливом поклоне. – Дядя, ты звал меня? Мужчина завершил последний иероглиф, отложил кисть и лишь тогда поднял…

Развязав ленту, я развернул бумагу и прочитал строки, написанные, как мне показалось, женской рукой: «Как и герой ваш Теодоро Не побоялся быть любимым, Так Вы, надеюсь, поспешите Откликнуться на мой призыв. Сегодня вечером, в двенадцать, на площади перед собором. Вас будут ждать и с нетерпеньем». От письма восхитительно пахло духами, бумага же была приятной на ощупь и, безусловно, дорогой. Стихи, увы, хромали слогом, но это лишь доказывало, что письмо написано экспромтом, под влиянием…

Девушки двинули в направлении магазина, стараясь выбирать маршрут таким образом, чтобы он проходил по людным местам, ведь у них на двоих было 18 тысяч песо, потому как велосипеды, которые им приглянулись, стоили от семи с половиной до девяти тысяч в зависимости от комплектации. Хоть подруги уже и освоились в городе, и не боялись его, но такие деньги носить с собой им было непривычно, если не сказать боязно, к тому же они помнили слова Марко об опасностях большого города, а потому старались быть благоразумными.…

«Никто из здесь присутствующих такое представление на меня не напишет!» Г.М.Егоров предупредил по этому поводу Командующего СФ (В.Н.Чернавина), который заявил, что это дело командира 7-й ОПЭСК (В.И.Зуба), который заявил мне, чтобы я не делал таких «вольных» заявлений. Конечно, никакого представления на меня не предста- вили, хотя по окончании моего командования «Киевом» кораблю дали орден «Красного Знамени», – единственный случай в истории ВМФ СССР, когда корабль стал Краснознаменным в мирное время.…