Природа и животные

Добравшись до края леса, Тури осторожно принюхался и тихо пополз дальше. Там, у фургона, были люди, но это его не беспокоило. Тепло костра манило его. Он был умен, но он был еще только щенком и не заметил присутствия сторожевой собаки. Собака же выскочила, схватила его и молча затрясла, и лишь счастье Тури спасло его шею от перелома. Щенок завизжал так громко, что цыган подскочил и в две секунды спас Тури. Впрочем, это был не цыган, а скорее безработный, бродящий по улицам и живущий на подаяния.…

Вскоре жители Ресистенсии привыкли видеть певца Фернандо Ортица в сопровождении маленькой белой собачки, которая повсюду следовала за ним. Кто улыбался доброжелательно, а кто и недобро, когда эта пара прогуливалась днем по улицам или сидела в кофейнях, а вечером выступала в ночных ресторанах. Певца часто спрашивали, какой породы его собака. «Трудно сказать, – сомневался Ортиц. – В лучшем случае белый жесткошерстный потомок шпица». Как-то вечером, по окончании работы Ортиц встретился по привычке…

Жучка прыгала вокруг него, но не близко. – Чему радуешься, дура? – спросил хозяин, с трудом выпрямляясь. – Лучше бы опохмелиться нашла. Бомж Кущ проковылял к трубе, с которой стекала вода, шуганул крыс и, со стоном наклоняясь, припал к ямке с водой. Напился. Со стоном выпрямился, решил пнуть приблизившуюся Жучку, промахнулся и чуть не упал. Заругался опять и поковылял к выходу из подвала. Собака, опережая его, выскочила во двор. Утро хмурое, неприветливое. Но воздух после подвала свеж и прохладен.…

Проказница фея Даже в пригородной роще эхо человеческих голосов звучит чуть-чуть таинственно. Тем более в глубоком ущелье или в пещере. Можно себе представить, какое сильное впечатление производило эхо, когда причина его происхождения еще не была известна. В Греции немало различных гротов и храмов под сводами которых каждый звук многократно повторяется. Жители древней Эллады не могли оставить без внимания это непонятное для них явление. Пытаясь объяснить, кто и зачем передразнивает людские голоса,…

Мать смотрела на возню лисят с мертвой выхухолью, но в то же время поглядывала и на окружающий лес. Там всегда могли скрываться коварные враги: люди с ружьями, мальчишки и собаки, орлы и совы — всем хочется поохотиться на маленьких лисят. Она постоянно была настороже, и в этом ей помогал муж. Хотя он играл второстепенную роль в семейных делах и даже совсем не допускался в нору, пока лисята были еще слепыми сосунками, тем не менее добросовестно приносил пищу и сторожил нору. Веселый пир малышей…

Первым стрельнул в него Серёжа. Стрела ударилась о пенёк, отскочила и упала в траву. В тот же миг Джек бросился к стреле, схватил её в зубы и, виляя хвостом, принёс и подал нам. Мы были этим очень довольны. Пустили стрелу опять, и Джек снова принёс её. С тех пор пёс каждый день принимал участие в нашей стрельбе и подавал нам стрелы. Очень скоро мы узнали, что Джек подаёт не только стрелы, но и любую вещь, которую ему бросишь: палку, шапку, мячик… А иногда он притаскивал и такие вещи, о которых…

«Чьё же это жилище?» — заинтересовалась кукушка и подлетела совсем близко к берёзе. — Тебе что здесь нужно? — недовольно спросила птичка зяблик, выглядывая из гнезда. — Мне надо яйцо снести, а гнезда нет, — ответила кукушка. — Разреши снести яйцо в твоё гнездо. Ты всё равно свои яйца высиживаешь, птенцов выводишь, заодно и моего вместе с другими выведешь. — Что ты, что ты! — запротестовала птичка зяблик. — У меня и так в гнезде много яиц. Я еле-еле с ними справляюсь, а ты ещё хочешь добавить.…

Я кивнул. Он вытащил из нагрудного кармана сигарету и дал мне. Я затянулся. Трава травой, но голова пошла кругом. – Ну?! Я молчал. – Ты не выйдешь из этой комнаты, пока не скажешь или не напишешь. Вот тебе бумага и карандаш. Я приду через час. Он вышел. Вошёл Эрих, сел за стол и, не обращая на меня внимания, засвистел, стуча в такт руками по столу. Потом он снимал пылинки с мундира, долго и аккуратно. Был он тощ и бледен. Чёрная повязка наискось – память русской зимы 1941 42 года. Эрих…

Мыши забрались в ящик комода, куда и не думали заглядывать в дни изобилия, и там злонамеренно отгрызли все углы аккуратно сложенной парадной скатерти. Когда в один прекрасный день я ее развернула, она оказалась вся в прорехах в форме звезд и полумесяцев, словно позаимствованных с турецкого флага. О том, чтобы постелить ее на стол, нечего было и думать. Я прямо-таки слышала, как дурацкие мыши хихикают, хватаясь за животы, и в ту же ночь одна (вероятно, выбранная общим голосованием)прогулялась по моему…

– Это я ее тренирую, – поспешно отвечаю я, увлекаемый к другой куче. Что касается охраны, то это правильно: человек на самом деле приобретает собаку для охраны. Он настороженно ходит за ней по пятам, не отходя почти ни на шаг; охраняет се от воров и от всех, кто к ней враждебно относится, кидается на каждого, кто ей угрожает. Поэтому уже с давних времен символом верности и бдительности является человек, стерегущий и охраняющий свою собаку. С тех пор как у меня завелась собака, я, как говорится,…

Молодые государства всегда особенно гордятся своими городами, своей техникой и индустриальным размахом. А живую природу родной страны со всеми её особенностями считают малоинтересной и недостойной внимания. Стараясь не обидеть гостеприимных, исключительно приветливых и любезных австралийцев, мне пришлось со всякими оговорками объяснить репортёру свой взгляд на этот вопрос. Небоскрёбы, автострады, гигантские мосты, промышленные предприятия, красивые современные театры, стадионы, аэродромы и море…

Даррелл стал моим близким другом. Более четверти века моя судьба переплеталась с его жизнью и работой. Первое знакомство состоялось в одностороннем порядке, без прямого участия самого Даррелла, но оно оказалось настолько ярким, что я помню нашу первую «встречу» так, как будто это было вчера: кто-то из коллег-аспирантов помахал передо мной тоненькой скромной книжечкой в бумажном переплете и сказал: «Взгляни, очень неплохая вещь. Фамилия автора незнакома, какой-то Даррелл, но написано здорово!» Называлась…

— Это очень любезно…— начал я. — Кроме того, — невозмутимо продолжал Брайен, гипнотизируя меня своими голубыми очами, — я составил для вас программу. Если вас что-нибудь не устраивает — вычеркните. С этими словами он вручил мне стопку бумаги с машинописным текстом, нечто среднее между программой официального королевского визита и планом армейских маневров какой-нибудь великой державы. Программа изобиловала увлекательными предложениями и конкретными указаниями, например: «5 июня, 17.00, осмотр королевских…

А пограничник отстегнул поводок, поднял с песка закрученный штопором корень винограда и швырнул его в зеленоватую воду. Собака присела на задние лапы, а передние поджала в стремительном прыжке. И вот она уже плыла, взбираясь на невысокие волны, фыркая, отворачивая голову от осыпающихся пенистых гребней. Она ловко подхватила зубами корень, что качался на волне, и повернула обратно. Одно ее ухо как бы надломилось и торчало в сторону: в ухо попала вода. Собака выбежала на берег. Прилипшая к бокам…

— Стой! Не нужны мне индюки. Мне нужна собака. Есть у неё собака? Молчание. Потом мой друг нерешительно говорит: — Наверное, есть… У неё всё есть. Поезжай. — Ладно, пусть морские львы. Поеду. Я быстро собираюсь и еду, в надежде уехать от самого себя. Хотя бы к моржам. И вот я попадаю в цирк. Не в праздничный бархатный амфитеатр, заполненный смеющейся публикой, а за кулисы. Иду по незнакомым каменным лабиринтам. Здесь полутемно. Холодно. Несёт звериным духом. Здесь в неприглядных серых помещениях…

Здесь нет дорог и троп. Сюда нужно специально поднимать топливо, продовольствие и воду, чтобы жить неделями и сантиметр за сантиметром высекать на камнях линии контурных рисунков и буквы, слагая из последних слова и фразы. Этот каменный архив прошлого имеет большой научный интерес. В горах заповедника можно встретить сурков. Вот побежал один, а там целая семья расселась столбиками. Тут и старые, и молодые. Здешние сурки поражают своими необычными заунывными криками и окраской: они темно-серые,…

Вскоре жители Ресистенсии привыкли видеть певца Фернандо Ортица в сопровождении маленькой белой собачки, которая повсюду следовала за ним. Кто улыбался доброжелательно, а кто и недобро, когда эта пара прогуливалась днем по улицам или сидела в кофейнях, а вечером выступала в ночных ресторанах. Певца часто спрашивали, какой породы его собака. «Трудно сказать, — сомневался Ортиц. — В лучшем случае белый жесткошерстный потомок шпица». Как-то вечером, по окончании работы Ортиц встретился по привычке…

Он поднял эту ложечку, чтобы лампа уронила на него свет, и залюбовался — рубин! Хоть в лазер его вставляй. Подумав о лазере и отдав этим долг современности, Алексин проследил путь соков земли сквозь корни к ягодным кисточкам. Их так сильно, по-сибирски грело солнце. Оно родило этот невыразимо красный цвет. Словом, Алексин размечтался. — Будто не знаешь, — сказал Иванов, отхлебнув еще глоток и закусив хлебом с кусочком сыра в частых дырочках. — От Цезаря Камышина и Цыганки Суслова? — Он…

Хотя к тому времени чрезвычайное положение [5] не было объявлено, во избежание волнений, которые уже начались, были приняты меры безопасности. По соседству участились поджоги, но пресса об этом по очевидным причинам помалкивала. Я беспокоился из-за глубокого оврага — по нему можно подползти к игровому полю. Тем не менее, осмотрев полосу песка и не найдя отпечатков ног, я успокоился, а потому мы провели конец вечера на мосту, следя за оврагом. Этим объяснялось наше отсутствие на матче по конному…

Урочище Сорбулак — один из немногих уголков природы вблизи города, среди распаханных полей которого сохранились еще первозданные черепашьи угодья. Такой «уголок» площадью около десяти гектаров и находится возле нашего стационара. Наш стан состоит из различных сооружений: землянки, палатки-лаборатории, фанерного домика, палатки для гостей, моей палатки, кухни-столовой из деревянных щитов, цистерны на колесах, погреба и двух собачьих земляночек. И все это обнесено проволокой — от нашествия местных…