Прочие Детективы

Глава 1 Утро того же дня — Уверяю тебя, в твоей работе такая машина будет просто необходима. Надежное средство, безопасное, в хорошем состоянии. — Олег, прошу тебя, хватит. Я хорошо к тебе отношусь, но покупать этот хлам не собираюсь, — я скептически оглядела транспортное средство, которое так настойчиво впаривал мне мой старый знакомый. — Если бы эта машина была в хорошем состоянии, ее не списали бы. — Повторяю тебе, — Олег тряс руками перед моим лицом, убеждая в выгодности сделки, —…

Витальке надоело терзать музыкальный инструмент, и он предложил: – Ну че, мужики, может, пойдем покурим? В коридоре Алек несколько театральным жестом достал пачку «Мальборо»: – Закуривай, парни. – Крутые куришь! – удивился Андрей. – Небось деньги лопатой гребешь? – Да он только на сигареты и зарабатывает, – съязвил Виталий. Альберт пропустил эту колкость мимо ушей и щелкнул красивой зажигалкой. Ребята прикурили. – Андрюха, а какие у тебя вообще планы на будущее? – глубоко затянувшись,…

– Давайте бросим ее в реку, – предложила иссиня-бледная девушка с распущенными волосами и черным ртом. – Водяной царь соскучился по свежатинке. Цепкие руки схватили Офелию , сорвали с нее плащ. Она закричала… Из темноты вынырнула огромная черная птица… или ей померещилось со страху? У птицы был длинный загнутый клюв, но заговорила она человеческим голосом: – Это моя добыча! Убирайтесь прочь! Нечисть кинулась врассыпную, оставив полураздетую жертву на ледяном ветру. – Как твое имя?…

Шумаков посопел носом, и медсестрица – от злости и тоски он позабыл ее имя – поглубже спряталась за дверь. – Почему меня так раздражает слово «платочек»? – мрачно осведомился он. Медсестрица в дверях сморщилась, понимая, что сейчас произойдет нечто страшное и предотвратить или остановить это никак нельзя, словно надвигающийся поезд. И переспросила жалобно: – Что?.. Какое слово? Напрасно она переспросила! Впрочем, даже если бы не переспросила, изменить все равно ничего было бы нельзя. …

Все трое обернулись взглянуть на вошедшего, когда я распахнул дверь, после чего забулдыги снова вернулись к взволнованному спору, а продавец уставился на меня безучастным взглядом, каким люди обычно смотрят на копов. В лавке работал кондиционер, и поток прохладного воздуха сразу остудил промокшую от пота рубашку у меня на спине, в том месте, где она соприкасалась с жарким кожаным сиденьем машины. Невольно передернув плечами, я подошел к стойке. Лицо пуэрториканца хранило непроницаемое выражение.…

Бонд бросил остаток спички в пепельницу и произнес: — Кто-то однажды сказал мне, что любое дело, которое приносит больше десяти процентов прибыли и которым заниматься надо после девяти вечера, — это опасное дело. То дело, которое свело нас вместе, дает тысячу процентов дохода и заниматься им можно только под покровом ночи. Так что по обоим показателям дело это рискованное. Понизив голос, Бонд добавил: — Средства в наличии имеются. Доллары, швейцарские франки, венесуэльские боливары — все, что…

– Чем могу служить? – Вы здешний? – Мужчина кинул на пол сигарету. – Мне только узнать. – Родился в Филадельфии, – сказал Питер, – и вырос здесь. – А лет вам сколько? – Тридцать один. – Бред. Молокосос судит другого молокососа! – Он приблизился, видимо не испытывая ни малейшего страха. – Если моего брата признают виновным, что ему грозит? – Пожизненное. Видимо, так. – Но он совсем мальчишка. Спустите это дело на тормозах, слышите? – Не мне решать, решает жюри присяжных. – Но насколько…

Поначалу мне казалось, что Волчанов изощренно издевается надо мной. Но он серьезно твердил о воспитательной работе с детьми. Тогда я сказал, что хочу встретиться с родителями погибших детей, и попросил их адреса. Он засуетился, сказал, что адреса нужно искать, что сейчас, вот так сразу, он не готов. Потом вдруг тихо пробормотал: – С родителями нужно провести работу. – Но уже поздно проводить работу! Дети погибли… – Да нет же, я не о том! – он как бы спохватился и пообещал адреса к завтрашнему…

— Лучше бы он этот шнур оборвал, — вздохнул Чернов. — А ещё лучше — в той же самой комнате, где произошло убийство, — съехидничал Сабуров и был, разумеется, в своём ехидстве прав. У нас была данность, от которой мы не могли отступить ни на шаг. Но всё-таки и в этой данности были некоторые странные детали, требовавшие уточнений. Мне, например, казалось, что мужчина в такой ситуации непременно бы воспользовался ножом, но отнюдь не ножницами. Ножницами обычно пользуются женщины. — А какая…

Каждодневно возникали и с треском лопались какие-то темные «компании» и «анонимные акционерные общества», успевая, однако, предварительно надуть только что созданные государственные тресты, с которыми эти общества заключали договоры на всякого рода поставки и подряды. Появились первые иностранные концессии — лесные, трикотажные, карандашные. Господа концессионеры, всевозможные Гаммеры, Петерсоны и Ван-Берги, обосновывались в Москве и Ленинграде прочно, обзаводились молоденькими содержанками, тайно…

Оторвав взгляд от камина, я посмотрела в окно и увидела, что на улице уже успело стемнеть. Где-то там, за моим темным окном, текла жизнь. Кто-то пришел с работы, сел ужинать и заговорил со своими близкими о том, как прошел день. Кто-то пошел в кино на вечерний сеанс и наслаждается просмотром хорошего фильма. Кто-то встретился с друзьями в кафе и потягивает из чашечки ароматный жасминовый чай. И только я, наедине со своими мыслями, смотрю на огонь и отдаю ему страницу за страницей в надежде на то,…

– Я хочу, чтобы ты приехала. Сью, – сказала Люси. – Причем немедленно. – Что-то случилось? Голос Люси звучал неестественно ровно: – Пожалуйста, поторопись. Ты мне нужна. – Конечно, я приеду, но что случилось? Но трубку уже повесили. Назавтра ей едва удалось договориться насчет отпуска. Сью уже упаковала вещи, когда позвонил Холанд Стеси. Сью кокетливо сдвинула шляпку: – Очень мило, Холи, что ты согласился меня подвезти. – Я собираюсь взглянуть, как обстоят дела с ремонтом в загородном доме...…

Так что, если конкуренты мадам, не имея достаточно денег, могли предложить художнику лишь сладкие мечты о славе — они назначали за картину сто франков и отдавали пятьдесят, если ее удавалось продать, то мадам сразу предлагала двадцать-тридцать франков. А бывало, что и десять. Но это были настоящие деньги, она выдавала их тут же, на месте, тем самым за гроши приобретая право первой пользоваться услугами художников, поставлявших ей товар. Опасность же заключалась в том, что мадам нуждалась в услугах…

— Могу, конечно. Когда вокруг девушки. — Он весело подмигнул ей, но, к его смущению, она и не подумала улыбнуться в ответ. И вообще, она явно на что-то злилась. Надвигалась буря, причем с самого завтрака, с беспокойством думал Уолт. — Послушай, маленькая, — умиротворяющим тоном начал он, — тебя что-то точит, правда? Что же это такое? — Ничто меня не точит. — Ну не надо так. Уверен, ты просто еще не отошла со вчерашнего дня, после самолета, ведь так? Знаешь что? Если хочешь, оставайся здесь и отдохни,…

— И тем не менее я хочу, чтобы ты хорошо выглядел, так что не забудь, пожалуйста. Поколебавшись, миссис Кеслер добавила: — Альберт тоже будет. — Естественно. Он же живет там. — Я знаю, но его так редко удается увидеть, а это все-таки наш племянник. Он, оказывается, очень милый мальчик. — Ну и прекрасно, милый так милый, — отозвался мистер Кеслер. — Что же этому милому мальчику от меня надо? Миссис Кеслер покраснела. — Понимаешь, так получилось, у него сейчас трудности с работой и... …

– Это письмо, почтенный господин, только что принес посетитель, некий господи Пэн, – объяснил старый слуга. Правитель смотрел на футляр, не решаясь протянуть за ним трясущуюся руку. Адрес, написанный четким чиновничьим почерком, гласил: «Тэн Кану, правителю уезда Вейпин. Лично». В верхнем левом углу стояла большая красная печать судебной канцелярии округа. – На письме пометка «лично», – сухо проговорил домоправитель, – и ничтожный подумал, что лучше сразу отнести его почтенному господину. …

Михаил Владимирович спал так крепко, что шум и крики за стеной не сразу его разбудили. Он проснулся, когда прозвучали выстрелы. Светало. На пороге кабинета стояла Таня, держала на руках сонного хмурого Мишу. – Папа, доброе утро. Лежи, не вставай. Возьми Мишу. У тебя, кажется, было берлинское издание «Психиатрии» Блюера. – Она закрыла дверь, повернула ключ в замке. – Да. Посмотри в шкафу, где-то на нижних полках. – Контра! Генеральская рожа! Убью! – донесся вопль из коридора. – Папа,…

Я не вправе осуждать своего начальника, хотя, возможно, ему и следовало в свое время уделять сыну больше внимания. Заниматься с ребенком, пока тот рос, читать ему книжки, брать на футбол. Но когда твой день расписан по минутам с семи утра и вплоть до полуночи, трудно возиться еще и с ребенком. Да и Матвея, я думаю, никакие занятия с папой не спасли бы. Он порочный от самого рождения. Природная отбраковка, генетический сбой. Я начал вытаскивать его из разных передряг уже в школе. Прогулы, драки, мелкие…

Жена хохотала и вытирала ему мордаху салфеткой – по кругу, как кот Базилио вытирал бедолагу и недотепу Буратино!.. Детей – бедолаг и недотеп – в номере не было, зато обнаружилось, что пропал его мобильный телефон, а это уже было серьезно. Мало того, что телефон последней модели был из дорогих, мало того, что там помещались все контакты и дорогие сердцу эсэмэсочки, и его расписание на несколько недель вперед, и дни рождения, но он еще ждал звонка – так, что ни о чем другом думать не мог!.. …

— Кто сообщил? — Отдыхающие, которые слышали выстрелы. Комиссар Мюраз с оперативной группой отправился на место преступления. — Так… Поехали… У вас есть машина? — Да, внизу. Комиссар оделся и, завязывая галстук, спросил: — Есть какие-нибудь предположения о том, кто это сделал? — Пока нет, но… Оноре поднял голову. — Что «но»? — Шесть месяцев назад Пьетрапьяна посадил жену Кабриса за шантаж и вымогательство. Она все еще за решеткой. — Ну и что? — Кабрис поклялся, что отомстит…