Прочие Детективы

Вечер Когда я подношу ко рту банку с джином-тоником, чтобы сделать глоток, смешанный заранее напиток издает шипение. Резкий и холодный вкус вызывает в памяти воспоминания о нашем с Томом первом отпуске, который мы провели в рыбацкой деревушке на баскском побережье в 2005 году. Утром мы отправлялись на маленький островок в бухте в полумиле от берега и занимались любовью на скрытых от глаз пляжах, а после обеда сидели в баре и пили крепкий и горький джин-тоник, наблюдая, как стайки пляжных футболистов…

Но сейчас, в последние минуты перед восходом солнца, полонины и горы пониже тонули в тумане. Мрачные горги [4] , суровые скалы, колючий чагарник [5] и цепкий яловец [6] , свинцовые тучи над головой только усиливали тревогу. Ледяной ветер, который то и дело менял направление, пронизывал ветхую рясу насквозь. От его порывов не спасали ни стена часовни, ни нагромождения камней. Ветер свистел между ними, заливался на все лады — чувствовал себя безраздельным хозяином угрюмой каменной пустыни. …

Она отводит взгляд и произносит: – Пора возвращаться. В комнате для допросов чашка остывшего кофе на столе рядом со мной покрылась зеленовато-белой пенкой. В желудке дрогнуло, и я отставляю чашку подальше. Вошедшая следом за мной женщина быстро реагирует: – Принести свежий? – Нет. Слишком грубо, она ведь добра ко мне . – Спасибо, не стоит, – пытаюсь я улыбнуться. Она берет чашку и выходит, закрыв за собой дверь. Из коридора доносятся голоса, затем все смолкает. Я одна. Больше…

Дверь в мастерскую была распахнута. Они вошли, и голова закружилась от запаха скипидара и разбавителей, почти нестерпимого после душистой свежести дождя. Кузнецов ничком лежал на полу, неловко подогнув ногу. Правая рука вывернулась ладонью вверх, щека прижалась к половице. Были в прошлом Самоварова времена, когда он чуть ли не ежедневно видел покойников, зато Валерик ошарашенно уставился на непривычно бледное лицо Кузнецова, на странно приоткрытые глаза и рот и все еще не мог испугаться. Только…

Он почти побежал, но, сворачивая за угол, оглянулся — и увидел ее дом, весь черный. И увидел ее окна — три ярко освещенных прямоугольника, желтые от жиденьких полосатых занавесок (она любила очень желтый цвет). Забыл свет выключить! Но возвращаться нельзя. Лучше туда, в темноту, еще несколько шагов — и в подворотню. Тогда эти окна исчезнут, и все кончится. Наконец-то. Глава 1 Художник Кульковский ничего не смыслил в стульях. Эти скверные эскизики! Нарисованы явно между делом, если не…

Ротстайн собрался с мыслями, насколько мог, отгоняя сон и говоря себе, что и в этой ситуации есть светлая сторона: если эти люди не хотят, чтобы он увидел их лица, значит, намерены оставить его в живых. Возможно. — Господа… — начал он. Мистер Желтый рассмеялся и воздел руки с поднятыми вверх большими пальцами: — Хорошее начало, гений. Ротстайн кивнул, словно получил комплимент. Взглянул на часы у кровати — четверть третьего, — потом вновь посмотрел на мистера Желтого, возможно, главаря.…

Просто это было единственное мгновение абсолютного счастья в моей жизни. Единственный миг счастья за всю долгую-предолгую жизнь… Я точно не помню, как начался тот безумный кошмар. Был урок математики. Мне нравился этот предмет и очень хотелось похвастаться самостоятельно решенными задачами. Ведь учительница, задавая домашнее задание, предупреждала: нам всем придется поломать над ним голову. Но у меня все решилось, как обычно, легко и быстро. Кажется, мои мысли вертелись вокруг того, что хорошо…

Парень явно встревожен, хотя и пытается скрыть свое волнение. Видно, его в самом деле поразило неожиданное известие о том, что Козырь на свободе, и это непонятно Никодимову — в одной шайке ведь были… — А кто же видел его, Харитон Егорович? — Не помню уж кто, — уклончиво отвечает Никодимов. — Только похоже, что и вправду объявился он в наших краях — снова начал кто-то пошаливать на железной дороге. А ведь после того как тебя с Козырем забрали, спокойно было. А ты, значит, твердо решил перековываться?…

– Ты сейчас с кем разговариваешь? – Борис покрутил пальцем у виска. – Я ничего не смыслю в танго. Я – балетный танцовщик, ты в курсе? Я умру на балетной сцене. Анна, заведя руку назад, помассировала себе шею. Она сидела на полу, скрестив ноги, держа спину абсолютно прямо. – Ну надо же, какой пафос! Не дергайся, это будет балетный номер, на пуантах, все как полагается. – А без меня никак? – заныл Борис. – Давай ты кого-нибудь другого найдешь! – Нет, мой золотой! – Анна не собиралась на него…

– Ясно. Значит – разбогатела? – Вроде того. – Меня тоже можешь поздравить. – Выгодные клиенты? – Бери выше. – В смысле? – Конкурс красоты! В этот момент выражение лица моей подруги было таким, будто сама она победила в этом конкурсе. – Что, причесывала красоток? – Еще как! Нас там целая бригада была. И визажисты, и парикмахеры, и маникюр, и педикюр, даже аквагримеры были, представляешь? – Неслабо. – Не то слово. Пахали как негры. Но и – оправдало себя. – Теперь машину…

— Я бы не рекомендовал вам вести себя так нахально со старшими. — Названная цена, — не обращаю внимания на эту нотацию, — лишь четвертая часть стоимости вещи… — И если возьметесь за меньшую сумму — просто уважать себя перестанете, — сыронизировал он, поднося спичку к бумажке с цифрами. Уголок салфетки осветило зеленоватое пламя, цифры вспыхнули и тут же погасли, бумажка свернулась, заиграла желтыми злыми искорками и обуглилась на дне пепельницы. — Иногда человек тратит целую жизнь, чтобы достичь…

Легкий стук в дверь костяшками пальцев вывел его из тяжелых раздумий и поверг в панику. Но это был лишь управляющий домом, который пришел починить протекающий кран. Мартин наблюдал за его работой и заплатил щедрые чаевые. Он подумал было о том, чтобы рассказать об услышанном, но инстинктивная осторожность заставила его промолчать. Это было не его дело, и он не хотел вмешиваться. В «Падди-Бар» он пришел на несколько минут позже. Натан выбрался из круга развеселых выпивох и сжал Мартина в буйных…

— Все в порядке, Анита. Я займусь мистером Лоу. Говорил распухший мужчина лет сорока пяти, закованный в темно-серый костюм-тройку, обтягивавший его, как кожа быка, да к тому же выпирающий в разных местах. Крупная челюсть выдавалась, волна темных седых волос зачесана назад с блестящего жиром лба, на лице задержалось покровительственное выражение, в нем скука и самодовольство боролись за преобладание. Он склонил голову набок и изобразил узнавание. Это выражение на мгновение сделало его похожим на…

«Начальник отдела внутренних дел Каспийского городского исполкома Советов депутатов трудящихся подполковник милиции Шахинов» — заканчиваю я ориентировку и не испытываю неприязни, какую испытывал раньше, проставляя другую подпись. Дремучий был товарищ. Из тех, кто привык работать не умом, а глоткой. Что касается нетипичных отличий, то наш прежний начальник в глубине души сознавал, что современные органы внутренних дел в нем не нуждаются, и пребывал в постоянном страхе перед уходом на пенсию. Так оно…

С самого начала моя жизнь была не очень хорошей. Я прекрасно учился в школе (с этим у меня проблем не было). Проблемы были в семье. Мой отец умер когда мне едва исполнилось два года. Он оставил имение, ювелирные украшения, которые он не успел продать (он был ювелиром) и эскизы к ним своей жене, то есть моей матери. Но мама совершенно не знала, как управлять имением и вести хозяйство и ничего не смыслил в ювелирном деле. После смерти отца наша семья потеряла практически все свои деньги. Клиенты, когда-то…

– Давно. Я уставилась в окно, разглядывая проплывающие мимо дома. – Пробки замучили, – продолжил мужчина. – Просто беда. – Понятно. Я попыталась вспомнить, куда сунула ключи от квартиры. В сумку? В карман чемодана? Остановиться я планировала у Ирки, наболтаться вволю… У себя светиться не хотелось. Но придется. Ладно. Скорее всего, на мой приезд попросту не обратят внимания. Я тут же задалась вопросом: хорошо это или плохо? То есть нравится мне это или нет? Несколько лет назад я спешно покидала…

– Еще на первом году обучения вы дали страшную клятву никогда не разглашать то, что узнаете здесь, никогда не упоминать о том, что здесь увидите, – прогремело по всему залу. Растяпкин вжался в стул и с ужасом стал вспоминать все, что делал в последние дни, не нарушил ли случайно какое-нибудь правило. Лицо второго мальчика побледнело. – И всем нам, вашим преподавателям, очень приятно, что вы держите свое слово. – Голос звучал уже намного спокойней. – Я учил вас пользоваться сложнейшей вычислительной…

казалось… А на самом-то деле – забросил самых дорогих сердцу людей, по недомыслию оставил на произвол судьбы, прикрывшись высокими идеалами. Когда осознал – прослезился и ужаснулся собственной безалаберности и бездушности. Все не так должно было быть: не карьеру надо было строить, а жизнь устраивать. Для семьи, для жены и детишек… Вовремя спохватился, прозрел. Птицу счастья буквально за хвост поймал, в последний момент, удержал в своих руках, не дал распасться дорогому по крупицам. Да и…

Перше, що вирішив тоді Іван, порвати з Розалією раз і назавжди, хоч Роза подобалась і цілком улаштовувала його. Молода, двадцяти літ, вродлива й струнка, мешкає по той бік їхнього завулка разом з батьком у окремій двокімнатній квартирі, кохає Івана й коли бачить його, аж світиться. Головне ж: старий Дорфман заплющує очі на його залицяння. Дорфман у нього на гачку, навіть на великому гачку. Іван урятував його від в’язниці, сидіти б Юхиму Марковичу років п’ять, не менше, але під час обшуку в Дорфмана,…

I Ця історія почалась, дійсно, незвичайно. В той час геолого-розвідувальними роботами в країні керував інженер Славі Спиридонов. Це був невисокий літній чоловік — сухорлявий, трохи сутулий, з довгими рухливими руками, а на високе чоло, пооране глибокими зморшками, спадав сивий густий чуб. Славі Спиридонов закінчив геологічний факультет університету в Радянському Союзі, куди емігрував з Болгарії після розгрому Вересневого повстання. Там він брав участь у наукових експедиціях до Сибіру та Уралу.…