Прочие Детективы

— Куда же ты, парень? Куда помчался? А что нам делать с этой русалкой? А потом она услышала голос, который уже не был вальяжным — в нем звучало опасное напряжение: — Стоп машина! А теперь я хочу понять, что все это значит. Русалка она или подсадная ри-и-иба… Алёна почувствовала, что сетка, которая уже начала было опускаться, зависла между небом и землей, вернее, между небом и палубой. Она снова вспомнила о скумбрии, которую хозяйка тащит с Привоза, небрежно раскачивая сетку. Ри-и-иба… …

Эта фраза отца, произнесенная одновременно с элегантным жестом в мою сторону, вызвала дружеский смех и волну аплодисментов в зале, так что мне только и оставалось, поддерживая игру отца, ослепительно улыбнуться всеми тридцатью двумя зубами и не шагнуть – взлететь на подиум, приветственно взмахнув обеими руками. – Добрый вечер, добрый вечер, дорогие друзья! Надеюсь, никто не против, что я говорю по-русски? Хохот в ответ и где-то на втором плане – монотонный голос совершенно незнакомого мне очкарика-переводчика,…

— Ладно, острячка… черт с тобой, — устало вздохнул Смоляков. — Подпишусь. Говорят, ваше агентство и правда чудеса творит. Он тоскливо взглянул на графу сумма , скривился и чиркнул подпись — ручкой из чистого золота. «Надо будет заставить, чтоб поменял ее — хотя бы на «Монте Граппу», — тут же решила Вика. Она быстро швырнула договор в сумочку. И продемонстрировала очередную белоснежную улыбку: — О’кей. Вплотную работать мы начнем завтра. А сегодня — предварительный урок. Попрошу вас забыть…

Незамужняя девушка ищет богатого инстинктивно. Пусть будет маленький, толстый, лысый, но богатый, чем красавец-бездельник. Любая женщина хочет иметь детей, а не делать аборты. И она жизнь положит, чтобы обеспечить детям достойную судьбу. Имея такие цели, далеко не каждая согласится терпеть рядом голодранца. Мужчина должен уметь обеспечить нормальные условия семье. Рая в шалаше не существует. Уж лучше шалаш в раю… С деньгами всегда легче строить отношения. Наверное, поэтому молодые девчонки мечтают…

— Насколько я могу судить, везде тихо. Какой номер дома? Прием. Оператор назвал номер дома, и Нина похолодела: «Это номер дома Юлии. Там живут Юлия и Давид». «У него квартира в Сёдере, Нина! Господи, как я хочу вырваться из этой кишки!» «Не гонись за ним только потому, что у него есть квартира, Юлия…» — 16–17, взгляните, что там произошло. Будьте осторожны… Нина опустила все стекла, чтобы лучше слышать, что происходит на улице, тронула машину с места, выключила ближний свет и медленно поехала…

Мужчина наклонил голову: — Разумеется. Сергей не трогал Инну и пальцем, он любил ее и собирался на ней жениться. Но давайте я введу вас в курс дела, — он наконец присел на стул. — У меня есть приятель по военной службе. Понимаете, я бывший военный, уже в запасе. Когда-то я служил на Черном море, а потом, после увольнения в запас, вернулся в родной город. На юге у меня осталось много друзей. Некоторым после ухода с флота удалось неплохо раскрутиться, как, например, Юре Савичеву. Спустя пять лет…

Агнесса не желала уступать. Она нашла другое место в Уэллинге и потеряет его, если завтра же с утра не приступит к своим обязанностям. В «Тисах» слишком скучно и вечером никуда не пойдешь — возвращаясь домой после полуночи, можно помереть со страху. — Агнесса, скажите честно, почему вы уходите! Это связано с кем-то из домашних? Девушка, рыдая, бросилась на кровать. В ее комнате на втором этаже царил ужасающий беспорядок. Вообще-то Агнесса была очень работящей и в доме все блестело, но собственные…

— Старайтесь дышать поглубже, — говорил мужчина. Как будто она не дышала бы, если бы могла! — Вы ранены? Может, у вас перелом или… Он замер в нерешительности, но потом уверенно положил руки ей на плечи и провел ими по ее рукам. Она ощутила некоторое давление, и ничего больше. Затем его руки скользнули между ее руками и телом с какой-то отрешенной фамильярностью и твердо, но осторожно нажали на ее ребра, бедра, ноги. После этого он отпустил ее. — Было где-нибудь больно? Она с трудом покачала…

– Где оно? – повторил незнакомец. Женщина попятилась. У нее больше не было того приятного романтического настроения, вызванного звездной ночью и тихим дыханием океана. Ей захотелось вернуться к людям, к шуму голосов, к безопасной круизной скуке. – Оставьте меня, – проговорила она, отступая к двери. – Я не знаю, о чем вы говорите. Но он каким-то непостижимым образом оказался между ней и дверью, между ней и безопасностью. Он оттеснил ее в темный угол за шлюпкой и проговорил, неизвестно к кому…

– Но там не может быть ничего страшного, – сказал он, успокаивая сам себя. – Ты ошибаешься, Чарли. Всего лишь какой-нибудь мусор. Пес снова завыл. – Черт с тобой. – Алексей сдвинул в сторону металлический круг и заглянул внутрь колодца. Свет луны упал на матовую поверхность полиэтиленового мешка. Угадывались ли в нем очертания тела или в этом был виноват страх? – Все нормально, Чарли, – бросил Невзоров. – Действительно, кто-то перепутал люк с контейнером. Он хотел снова поставить крышку на…

– Ты сильная, – говорила она дочери. – Поэтому у тебя практически нет друзей и подруг. Одни знакомые. К тебе нужно приспосабливаться. А с Витей всем легко. Ему все подходят. У него в близких друзьях и одноклассники, и сокурсники, да любой человек, с которым он знакомится, тут же становится его приятелем. Для меня это не так уж удобно, но у него настолько мягкий нрав, что даже поссориться с ним по-настоящему мне никогда не удавалось. Лара рассмеялась, нашла в планшетнике одну запись и сказала: …

Наконец автобус подошел, и дамы засуетились, стараясь угадать, где окажутся открытые двери, чтобы оказаться возле них непременно первыми. Первым оказался прыщавый юнец, и дамы, шумно выражая свое недовольство воспитанием современной молодежи, погрузились в автобус следом за юнцом. В какой-то момент Карагодину показалось, что молодая печальная женщина двинется вслед за дамами, и он даже решил пропустить ее вперед, но, поколебавшись, женщина никуда не пошла, а Петру Семеновичу пришлось сесть в автобус…

– Сильный мужик. Другой бы с такими ранами и шагу не сделал. – Да. Крепкий. И молодой. Сорока нет… – Для пожилого Василича все, кто моложе пятидесяти, были молодыми. – Тридцать шесть, – подал голос Леха. – Я документ нашел! – Он показал паспорт. – Не женат. И не был. Зовут Валентином. Фамилия крайне редкая… – И со смешком озвучил: – Петров. – Прописан здесь? – Да. – Надо же… Я думал, это только мастерская. А он свой дом в мыловарню превратил. Квартира была двухкомнатной. Последний этаж…

— Мне какое дело, кто из вас на кого бросается? — Неправильно говоришь. Грубовато. Не в своем стиле. — Отвяжись, пожалуйста. Руку наконец освободила, но чувствовала, что влипает. Еще как влипает! От парня тянулся знобящий холодок, перед которым она никогда не могла устоять. За свои двадцать семь лет узнала много мужчин, сколько точно и не помнила, может, за двадцать, но среди всех было двое или трое таких, как этот, с сердцем, тронутым морозом, и как раз они становились для нее…

Все семейство уже было в сборе. Эрик разлил по чашкам кофе, заботливо приготовленный Маришей, и выставил на стол закуски, оставшиеся с вечера. Надин, потягивая кофе и поедая кусок запеченной говядины, смотрела куда-то вдаль и улыбалась. Очевидно, ее занимали какие-то приятные мысли. Глаза ее блестели, губы периодически сжимались и разжимались, и весь ее вид говорил о том, что она явно что-то задумала. Марише было все равно, о чем думает Надин, лишь бы это никак не касалось лично ее. Уже тот факт,…

«Такого не бывает! — я покачал головой. — Такое можно только нарисовать. Уж больно хороша! Просто Мальвина». Девушка в красном платье повертелась у бара, потом прошла во «фри-шоп». Я посмотрел на часы: прошло уже почти полтора часа. «Еще минут тридцать», — вздохнул я. Если бы это был не Будапешт! Кроме венгерского здесь ни на каком языке не объяснишься. Лет пять назад я чуть не заблудился в самом центре города. Хорошо, кто-то в Москве рассказал про службу переводчиков: если набрать по телефону-автомату…

Олег – бывший «генерал», бывший глава Холдинга. В настоящее время крупный предприниматель, спортсмен, любитель активного отдыха. Зарина – молодая эстрадная звезда, певица. Дочь Павловой, супруга Олега. Сазонов – бывший «генерал», полковник в отставке. Руководитель и сотрудник охранного агентства. В настоящее время ушёл в подполье. Группа религиозных фанатиков с Ближнего Востока. Синявин – журналист. Стас Намин – главарь местного наркокартеля. Ричардас Пожинайтис – детектив…

Произнося эти слова, она то ли с расчетом, то ли неумышленно покосилась на сидящего возле нее молодого актера Ободовского. Все знали, что он пользуется особым расположением Пановой, да что там расположением – он был ее любовником. В подобных ситуациях можно держаться по-разному и даже сохранять некую видимость пристойности, однако актриса, хоть и вроде бы не делала и не говорила ничего особенного, ухитрялась вести себя так, что даже слепой догадался бы о ее отношениях с томным красавцем-брюнетом.…

– Бреетесь сами, дома? – прервала его раздумья парикмахерша. – Да. – Боитесь СПИДа? – Нет. Привычка. – Все ополоумели с этим спидом. Вон, маникюрша, без работы сидит. "То ли еще будет!" – мысленно усмехнулся он. Одеваясь, Левин затянул пояс потуже, пальто на размер или два больше. Он был худ, и жена не любила на нем вещи в обтяжку, покупала и пальто, и куртки, и свитера – чтобы были посвободнее, немножко полнили… Домой Левин пошел пешком, по дороге зашел в аптеку, где жена работала…

ГЛАВА ПЕРВАЯ Март 1962 года, Бристоль — Я хочу присесть, а вовсе не съесть вас! В ответ на шутливое замечание молодого человека Фифи покраснела и быстро закрыла приоткрывшийся рот. — Извините, я замечталась. Конечно, вы можете сесть за мой столик. На самом деле она потеряла дар речи, потому что молодой человек был невероятно красив. Мужчины, похожие на настоящих индейцев, нечасто посещали кофейню «Карвардин». Хотя незнакомец был одет в спецовку, джинсы и рабочие ботинки, лицо у…