Сказки

Тут из лесу выбежала чудесная машинка. И вдруг остановилась как вкопанная. И стала она давать тревожные звонки, и красные лампочки зажглись у нее на спине. – Что такое? – испугался Иван Иванович. – Как что? – закричала машинка. – Вы по рассеянности забыли, что наше увеличительное зоологическое волшебное стекло лежит в ремонте на стекольном заводе! Как же вы теперь превратите кошку опять в лошадь? Что тут делать? Мальчик плачет, кошка мяучит, машинка звонит, а Иван Иванович просит: – Пожалуйста,…

- Смотри, как у них весело! - сказала Чирика. - Давай и мы устроим себе гнездо на Красной горке. Чик с опаской поглядел на соколков и галок. Он думал: "Хорошо береговушкам: они сами копают себе норки в песке. А мне чужое гнездо отбивать?" И снова у него заныли сразу все косточки. - Нет, - сказал он, - тут мне не нравится: такой шум, прямо оглохнуть можно. И они полетели дальше. Дальше была роща, а за рощей - домик с дощатым сараем. Чик и Чирика опустились на крышу сарая. Чик сразу заметил,…

Высиживать пришлось долго, целые две недели. Но Пеструшка не скучала. Она любила сидеть в своём дупле. Дупло было не широкое, не глубокое, но очень уютное. Пеструшке больше всего нравилось, что вход в него был совсем узенький. Она сама с трудом в него пролезала. Зато она была спокойна, что никто не заберётся в её гнездо, когда она будет улетать за кормом для своих птенцов. Когда Пеструшке хотелось есть, она звала своего мужа - пёстрого Мухолова. Мухолов прилетал и садился на её место. Он…

- Одолень-трава! Одолей ты мне горы высокие, долы низкие, озера синие, берега крутые, леса дремучие, дай ты мне, одотень-трава, увидеть мою милую Крупеничку! Сидела она так-то над озером да горевала и плакала, как вдруг подошел к ней прохожий старичок, низенький, тощенький, с белой бородкой, с сумочкой за плечами, и говорит Варварушке: - Иду я в дальнюю сторону басурманскую. Не снести ль кому от тебя поклон? Посмотрела на него Варварушка и спрашивает: - А кто ты таков, добрый человек?…

- Это мне любо! - ответил Косарь, а сам про них подумал: "Ну, эти не великого, знать, ума! Пусть себе пока подерутся, а там видно будет!" Облюбовали гости себе поляну в саду и назначили час поединка. Косарь немного спустя посылает узнать - как дела идут. Вернулся посланец и доложил, что одного уж ухлопали: теперь только двое остались. Подождал еще Косарь и опять посылает узнать: как дела? - И второго сейчас уложили. Остается один, но и тот стал хромой, и все щёки у него в дырах, и рука…

— Такого праздника не забудешь, хоть до ста лет живи! — говорил дедушка. Да он и вправду ничего не забыл, хотя каких только не перевидал празднеств и торжеств на своем веку. Много кое-чего мог он порассказать, но забавнее всего рассказывал о том, как в одном большом городе переносили вывески. Дедушка был еще совсем маленьким, когда приехал с родителями в этот город, самый большой в стране. На улицах было полным-полно народа, и дедушка даже подумал, что здесь тоже будут торжественно…

— Ну, это долго рассказывать, — ответил аист и улетел. — Радуйся своей молодости! — говорили солнечные лучи. — Радуйся своему здоровому росту, юной жизни, которая играет в тебе! И ветер ласкал елку, и роса проливала над ней слезы, но она этого не понимала. Как подходило рождество, рубили в лесу совсем юные елки, иные из них были даже моложе и ниже ростом, чем наша, которая не знала покоя и все рвалась из лесу. Эти деревца, а они, кстати сказать, были самые красивые, всегда сохраняли свои…

— А может ты уснула и не заметила его? — подсказало Небо. — Нет-нет. — возмутилась Луна. — Звёзды его тоже не видели. — Если никто его не видел значит… — испуганно начало предполагать Небо он родился здесь. — наконец закончило оно. — Ах! — испуганно вскрикнуло Солнце. — Как же это произошло?!! Здесь никто не рождается! Мы всегда здесь! — А кто это? — поинтересовался дельфин, неразлучный друг Моря. — Какое странное создание. — заключил он, высунувшись из моря и внимательно разглядывая малыша.…

И Гномыч спокойно мог сидеть да почитывать газету «Весточки с полей». Однажды вечером он читал раздел «Происшествия». Он уже добрался до сообщения, как Барнабаш Блоха, житель села Соломка, легкомысленно спрыгнул на полном ходу с велосипедиста. К счастью, все кончилось легкими ушибами и синяками. И вдруг Гномычу показалось, что за стеной кто-то чавкает. Кто бы это? Гном Гномыч даже представить себе не мог. Однако, когда в стене тыквы образовалась дыра, Гномыч понял, что кто-то нахально пожирает…

Утята сошли с дороги и пошагали к пруду на своих маленьких лапках. — Куда же вы? — крикнул трактор. — Подождите! Но утята даже не обернулись. Трактор включил мотор, поехал дальше. Он ехал не быстро и не медленно. Ведь ему хотелось прогуляться. Так трактор доехал до небольшого домика, что стоял у дороги. — Гав! Гав! Куда ты мчишься, железный сундук? — услышал трактор. На дорогу выскочил рыжий щенок. Он лаял и рычал. Трактор остановился, сказал: — Вы ошиблись. Я не железный сундук. Я трактор.…

— Только и всего? — говорит портной. — Ну, для меня это дело пустое. Вынул он потихоньку из кармана кусок творожного сыра и стиснул в кулаке. Из кулака вода так и полилась на землю. Удивился великан такой силе, но решил испытать Ганса ещё раз. Поднял с земли камень и швырнул его в небо. Так далеко закинул, что камня и видно не стало. — Ну-ка, — говорит он портному, — попробуй и ты так. — Высоко ты бросаешь, — сказал портной. — А всё же твой камень упал на землю. Вот я брошу, так прямо…

- А тут я, - ответил Родничок из реки. - Где же ты, если тут целая река? - А я с другими родничками объединился. Мы теперь вместе бежим. Догоняй! Ужасно обидно стало зайцу Коське - как же это так. Родничок без ног, а его обогнал и еще насмехается? Ну, уж нет, решил Коська, всю ночь бежать буду, а обгоню! И побежал, сколько было сил, по берегу реки. Вечер наступил - бежит, ночь наступила - бежит. А в темноте бегать плохо. И шкурку заяц Коська о кусты ободрал, и ногу колючкой поранил, и…

«Прощай, мой товарищ, мой верный слуга, Расстаться настало нам время; Теперь отдыхай! уж не ступит нога В твоё позлащенное стремя. Прощай, утешайся – да помни меня. Вы, отроки-други, возьмите коня! Покройте попоной, мохнатым ковром; В мой луг под уздцы отведите; Купайте; кормите отборным зерном; Водой ключевою поите». И отроки тотчас с конём отошли, А князю другого коня подвели. Пирует с дружиною вещий Олег При звоне весёлом стакана. И кудри их белы, как утренний снег …

А Чокчо говорит матери: — Сшей мне унты, испеки лепёшку. Пойду я Ляна искать. Найду — за отца отомщу, пушнину верну! Говорит мать: — Что ты, Чокчо? Куда ты пойдёшь? Ты маленький ещё! Посмотрел на неё Чокчо: — Отец сказал, что я мужчина. А мужчины должны род защищать, врагу мстить должны. Видит мать — Чокчо на своём стоит крепко, не отговорить его… Испекла ему лепёшку, сшила ему унты. Взял Чокчо свой нож, охотничью повязку на голову надел, юколы в мешок положил, унты на ноги надел, простился…

Жиреет Болда всё больше и больше. Что ни день — Болда всё толще делается. А Монокто уже едва ноги таскает. Просит однажды Монокто: — Позволь мне для себя рыбы наловить! Видишь — у меня живот уже к спине прилип! Пропаду я — как долг за отца отработаю! Говорит Болда добрым голосом: — Налови, налови, ладно! Только сперва — мне, в большой чан, потом — себе… Да мою острогу не бери. Да мою лодку не тронь. Целый день Монокто рыбу ловил, пока чан Болда не наполнил. Тут дождь пошёл. Так и хлещет.…

– Отдавай долг! Не может Актанка долг отдать. Забрал у него Ли Фу и лучок, и стрелы, и птицу. Ушёл. Плачет Аинка: – Ой-ёй-ёй! Как теперь жить станем? Говорит ей Актанка: – Не плачь, жена! Давай лучше думать. ‹p Вот стал Актанка думать. Всю ночь думал. Чуть весь табак не искурил, пока думал. Утром говорит жене: – Пойди приготовь смолы! Пошла Аинка в лес. Набрала смолы с пихты, ёлки. Много набрала. Растопила, смешала. Взял Актанка чумашку со смолой. Пошёл на утёс, где высокая ель росла. Залез…

Знала Эльга, что старших слушаться надо, делала всё, что ей мачеха велела. Было ей очень тяжело. Но Эльга терпела. Сама себя утешала: — Вот вырасту — от мачехи уйду. Одна жить буду. Охотиться буду. Не расставалась Эльга со своим копьём, потому что его отец сделал. Очень своего отца Эльга любила. Куда бы ни шла, копьё носила с собой. Вот один раз послала мачеха Эльгу берёзовой коры надрать, чтобы новые чумашки сделать. Пошла девочка в тайгу, отыскала хорошую берёзу, сделала два надреза, стала…

…Вот пошли медведь и бурундук на охоту. Зашли по пути в малинник. Сгрёб медведь в лапы куст малины, присосался сам и брата приглашает. А тот смотрит — лиса-то правду сказала! Поймал медведь евражку — суслика. Зовёт бурундука. А тот глядит — медведь-то первым в евражку когти вонзил. Выходит, правду лиса говорила! Пошли братья мимо пчелиного дубка. Медведь тот дубок своротил, лапой придержал, нос в улей всунул, ноздри раздул, губами зашлёпал. Брата зовёт — мёд испробовать. А тот видит: опять…

Как ни ленив был Покчо, а тут зашевелился. Счастье само в руки даётся, как можно упустить! Хвать котелок с кашей — да в кукушку! Облепила горячая каша птицу. Свалилась кукушка на землю. Съел её Покчо вместе с перьями и потрохами. Потом прилёг на бочок, свернулся калачиком и заснул. Жарко ему стало вскоре. Глядит Покчо — что за диво: из тайги один за другим соболи идут. Впереди большой, чёрный, как уголь; шерсть на нём так блестит, что глазам больно. Обомлел Покчо-лентяй. Догадался, что из тайги…

А пастушку надоело с утра до вечера пасти кроликов и посмотрев на королеву, он сразу увидел, какая она красавица, сразу в нее влюбился и ответил: «Конечно, садись!» и положил на травку свой плащ, чтобы она не испачкала землей свое платьице. Королева села на плащ, посмотрела в глаза пастушку и сразу забыла о всех скучных королевских делах. Они просидели и проболтали на лужочке до вечера, и им было весело и радостно, и для них цвели все цветочки на лугу, и для них пели все птички в лесу, и для них…