Сказки

Мальчик умолк. Волшебник тоже не собирался тратить время на пустую болтовню. Он картинно взмахнул жезлом, погладив пальцем кристалл. По граням кристалла пробежали голубые искры. Фигура Хранителя поблёкла и превратилась в облако. Черный вихрь вылетел из палочки и вцепился в белый клочок, пытавшийся прорваться обратно к тёмному отверстию. Вихрь содрогался и отрывал от белого сгустка все новые кусочки. Когда облако уменьшилось чуть ли не вдвое, оно вновь приняло облик мальчика. — Любой мир имеет право…

— Слушайте! — тоже возмущенно говорит режиссер в свитере и внимательно вглядывается в сидящего гостя, — да кто вы вообще такой?! Я же сказал — спектакля не будет! Артист-аристократ: — Ну если уж на то пошло… сейчас…, - роется в кармане под камзолом, — вот, — достает потрепанный бумажник, — деньги за билет я вам отдам! — Да не нужны мне ваши деньги! — остатки добродушия исчезают, возмущенный мужчина встает, — вы спрашиваете кто я? Я ваш зритель — вот кто! Между прочим, зритель — на самом деле главный…

— Думаешь, он так и просидел там всю ночь? — удивленно воскликнул Крот. — Уверен, так оно и было. — И говоришь, он выглядит озабоченным? — Более чем, — кивнул Выдра. — Что ж, тогда нам действительно остается только ждать и следить, чтобы Рэта не беспокоили, — задумчиво произнес Крот. — Но лучше быть где-нибудь поблизости: ведь он очнется очень усталым и в первую очередь ему понадобятся еда, питье и теплая компания старых друзей. Так и порешили: отправившись к Выдре домой, они просидели там почти…

— Ничего, нынче ветер встречный, завтра будет попутный, — любил приговаривать Маттиас, когда ему не везло. А не везло ему часто, гораздо чаще, чем везло. И вот однажды вышел Маттиас в море на рыбную ловлю. Давно уже не было у него такого хорошего улова, как в этот раз. Одну за другой вытаскивал он тяжёлые сети. Лодка его чуть ли не до половины была полна рыбой, и он уже радовался, подсчитывая, сколько муки и сала купит он на деньги, вырученные от продажи рыбы. Он был так занят своим делом,…

Заяц вприпрыжку помчался дальше: — Дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь! НАЧАЛО ПУТИ Спозаранку Ёжик отправился путешествовать по свету. Уже через пятнадцать шажков он увидел заросли костяники. На широком зелёном листе прилепились четыре крупные прозрачные капли росы. Ёжик подошел к листику совсем близко, и сразу же отразился в каждой из четырёх капель. Стало похоже, будто на резном листе расположилось дружное ежиное семейство. — Привет вам, маленькие мокрые ёжики! — радостно воскликнул…

Дразнит запах цветов из княжеского сада. Крадутся сквозь щели в тонких чердачных половицах звуки чужого веселья. Наступил вечер – и просачиваются через тесные оконца густые синие сумерки, и обволакивают затаившуюся в тени балок тоненькую фигурку. Нет, Эрик не придёт. У него гости, подарки, веселье… У него богатые родители, большой дом и очень-очень счастливое будущее. Ну почему она так бедна?! …Бежать! И бежать быстро! Чуют по ветру, ходят и водят из стороны в сторону чуткие собачьи носы, взрывается…

Шёл дождь. Крупная, холодная капля сорвалась с листа, щёлкнув фею по носу, и бухнула в чашку, расплескав чай на школьное платье. – Чёрт побери! – выругалась маленькая фея, за что получила выговор от тётушки Моры: – Солия, не вспоминай о проклятьях с самого утра. – Во всяком случае, оно слишком простое! – хмыкнула тётушка Селест. – Хм, это верно! – гоготнула тётушка Мендейра. – Никакого толку от такого проклятия! – Девочки, перестаньте! – шикнула на них тётушка Фиана. – Не выражайтесь…

…Пруд открылся как-то сразу, неожиданно: Олег раздвинул очередные ветки орешника и увидел вдали зеленоватое мерцание, – потянуло болотом и какой-то чудной свежестью – острой, тягучей, сладковатой. – Вот это место, – прошептал Юрка, тараща глаза, – смотри, как красиво… Он указал рукой на зацветшую гладь пруда, сплошь укрытую большими ярко-зелёными листьями, между которыми кое-где выступали земляные кочки. – Это просто болото, – уверенно заявил Олег. – Листья, конечно, имеются. Но где же цветки?…

Козочка вновь покосилась на мальчишку-пугало и робко стала щипать сочную ботву. Постепенно она увлеклась этим занятием и через какое-то время совсем позабыла о существовании страшненького Пугаллино, которого старый учитель Густав Шрайбер неизвестно с какой целью поставил в глубине своего сада у самой ограды, там где у него было несколько огородных грядок – любимых мест прогулок Хрю-Хрю и Ме-Ме. «Они меня совершенно не боятся! – с горечью подумал мальчик-пугало и попробовал шевельнуть руками, торчавшими…

Дядюшка Кракофакс, когда увидел меня, очень обрадовался. А когда он увидел груду золотых монет, то просто обезумел. – Мое! Мое! – закричал он и потащил сокровище в свое подземелье (в наш подвальчик, если быть точнее). Первые три дня к старику было страшно подходить, он рычал на всех, кто пытался к нему приблизиться: на меня, на знакомую мышь, которая хотела с ним только поздороваться и спросить, как дела? уж не заболел ли он? Даже на голодного таракана, забредшего к нам в поисках пропитания.…

Тогда Кролик живо детишек за уши и усадил их, а сам с Матушкой Крольчихой — у дверей: ждут Братца Лиса. Ждут они, ждут — не идет Лис. Вот немного погодя выглянул Братец Кролик за дверь потихоньку. Смотрит — из-за угла торчит самый кончик хвоста Лиса. Тогда закрыл Кролик дверь, сел, лапки положил за уши и запел: Если миску уронить — Разобьется миска. Если близко лисий хвост — Значит, близко Лиска. Вот пообедали Братец Кролик, и Матушка Крольчиха, и все ребятки, и никто им не мешал. А потом…

Пока Витко рассказывал стражникам, как они с Зико рубили дерево у пещеры, к крепостным воротам сбежалась чуть не вся деревня — небось, на всю округу слышно было, как он на помощь звал. А как услыхали люди, что произошло, расшумелись. — Тихо вы, мужичье! — прикрикнул на них Стелуд. — Боярина разбудите! Один крестьянин в штанах из козлиной шкуры мехом наружу — у него и прозвище поэтому было Козел — подскочил к Витко. — Вы срубили священное дерево?! Да отвечай же! Срубили? — спросил он. — Срубили...…

Ее до того одолело любопытство, что, не приняв в соображение, сколь невежливо покидать своих гостей, она спустилась по потаенной лесенке, и притом с такой поспешностью, что раза два или три, как ей показалось, чуть было не сломала себе шею. У двери в маленькую комнатку она постояла несколько минут, вспоминая о запрете, который наложил ее муж, и размышляя о том, что за это непослушание ее может постигнуть несчастье; но соблазн был так силен, что она не могла победить его: она взяла ключик и с трепетом…

— Да-да, — подхватил Базилио, — вот считать мы умеем. И как раз до ста. — Ага, — сказал Карабас, задумавшись. — А на черта мне книга, если у меня нет ключика? — Пока нет, синьор, — поправила его Алиса. — Еще сто золотых — и ключик будет у вас. Но сначала давайте договоримся о книге. В лапах у кота, как по волшебству, возник старый фолиант, с медными застежками и золотыми буквами. Карабас Барабас жадно схватил книгу и углубился в чтение. Лиса и кот…

— Наш домик новый и красивый. В нашем домике не страшно. Посмотри, как крепко закрыта дверца. Никто не откроет. Дук-ду попробовал засов. Правда, никто не откроет. Крепко закрыто. Они заглянули под диван и под кроватку. Заглянули под стол. Во все углы заглянули. Нет никого. — А в кладовушке никто не спрятался? — спросил Дук-ду. Заглянули в кладовушку. И там никого. Только запасы беличьи: орехи, да грибы, да бочонки с брусничным соком. Дук-ду успокоился, лёг спать и спал до тех…

— Вы правы. Я добрая Великая фея Синемора. Слушайте меня внимательно. Когда вы вернётесь домой обедать, учтиво пригласите принцессу Алисию отведать сёмги, которую только что купили. — А вдруг ей это вредно, — сказал король. Пожилую даму так рассердила эта смехотворная мысль, что король очень испугался и покорнейше попросил прощения. — То вредно, сё вредно — только и слышишь, как об этом рассуждают! — сказала пожилая дама презрительней некуда. — А по-моему, вы просто сами хотите всё съесть. Нехорошо…

Ну как же, чтобы попрощаться сначала с родной матушкой. — Мальчишку мы арестуем Первого Апреля, — объявил Генерал и заперся в своём кабинете обдумывать план операции. А Нянька вернулась во дворец и доложила обо всём Королю. Король от удовольствия потёр руки. — Поделом Мальчишке! — сказал он. — Первого Апреля мы его арестуем. А пока займёмся-ка розысками принцессы. И Король послал за своим Главным сыщиком и рассказал ему, что случилось. Главный сыщик сделал умное лицо и сказал: — Первое…

Что же касается обезьян и попугаев, то Лев строго-настрого запретил им передразнивать кого попало, а только тех, кого он им сам укажет. Так что обезьяны и попугаи страшно скучали. Одна легкомысленная обезьяна не выдержала и пошла на берег озера Чад, чтобы передразнить своё отражение в его гладкой воде. За этим занятием её и застал Лев и, решив, что она втихомолку передразнивает его, разорвал бедную обезьяну в клочки. А если какой-нибудь зверь или птица пытались объяснить Льву, что он ведёт себя…

— Не все беды происходят от Двуногих, — фыркнула Синяя Звезда. Она изогнула шею и сердито посмотрела на рыжего кота. — Тебе ли не знать этого, Желудь? Главная опасность для наших племен заключается в них самих. Звездные воины с тревогой переглянулись, а Желудь грустно понурил лобастую голову. — Ты права. Так было всегда, Синяя Звезда. Но ведь они не могут перестать быть воинами. — Они в опасности! Неисчислимые бедствия грозят им! — раздался из-за кошачьих спин чей-то низкий, густой голос. …

— Эй, весна пришла! — радостно воскликнул он, осторожно разгребая песок и вытаскивая из-под нижнего тёплого слоя побеги тонкой, как волосы, весенней травы. — Аман, Аман, погляди, целы ли корни акаций? — заторопила девочка. — Целы! Ой, целы, Гюль! Потрогай сама, как набухли! Они скоро дадут ростки! — отвечал старший, вместе с девочкой погружая руки в песок и обнажая корни стелющейся акации. Мальчик в халате весело засмеялся: — Эй, хорошо! Не успеет Гюль расплести косы, как всё зазеленеет кругом.…