Сказки

– Заснул, что ли? Белые давай! Служивый в бревне тут же подал условный сигнал – трижды прокричал вороной, – чем случайно привлёк четырёх настоящих каркуш. Солдаты, замаскированные под кусты, принялись за дело. Они утыкали ближайшую полянку ровными рядками свежих белых грибов, а спустя несколько секунд…

Alice went back to the table: thi time he found a little bottle on it, which wa not there before, and round the neck of the bottle wa a paper label with the word 'DRINK ME' in large letter . It wa all very well to ay 'Drink me,' but the wi e little Alice aid, 'No, I'll look fir t. I it marked…

empty-line > На рассвете 5 июля 1964 года ничем доселе не примечательную, если не считать ее огромных размеров, лесную поляну вдруг начали заполнять самые разнообразные животные. Они выходили из леса, опускались с неба, выбирались из воды на берег прилегающего к поляне озера и впадающей в озеро речки,…

– Если поймаю, я этим «ухарям» ухи пооткручиваю, – грозился он. – Три новых старых котелка, и ухваты были ещё не ржавые… – Кому, кроме него самого, котелки да ухваты понадобились? – поделился сомнениями Котаускас. – Может, выдумал, – пожал плечами старпом. – Этот соврёт – недорого возьмёт. Ни к…

– У вас новая пациентка. – Я еще не делала утренний обход. – Знаю. Вот ее личное дело. Главврач толкнул в ее сторону тоненькую пластиковую папку. Та прошуршала по столу и зависла на самом краю. Племянник Василисы прошлым летом с похожей осторожностью палкой отбросил в сторону змею, встреченную…

Лохматик заметил, что его разглядывают, убежал за веник и оттуда объяснил: – «Свориться» – значит ссориться, ругаться, позорить, дразниться – всё едино обидно. И Наташа поскорее сказала, что ни разу, никогда, нипочём его не обидит. Услышав это, лохматик выглянул из-за веника и решительно произнёс:…

Так они жили-умирали да свою душу Нечистой силе по частям продавали. А годки их жизни с Дивом-Дивным летели, так вскоре они и состарились. Напоследок лет приходит к ним старец-мудрец, посланник божий – Пересмотрыш. Он стариков новой возможностью Жизнь свою прожить наделяет да перед выбором их…

Увидав это, злая королева натерла Элизу соком грецкого ореха, так что она стала совсем коричневой, вымазала ей личико вонючей мазью и спутала ее чудные волосы. Теперь нельзя было и узнать хорошенькую Элизу. Даже отец ее испугался и сказал, что это не его дочь. Никто не признавал ее, кроме цепной собаки…

Йоханнес стал думать о чудесах, которые ждали его в этом огромном, прекрасном мире и бодро шел вперед, все дальше и дальше, туда, где он никогда еще не был; вот уже пошли чужие города, незнакомые лица, – он забрался далеко-далеко от своей родины. Первую ночь ему пришлось провести в поле, в стогу сена, –…

Оле-Лукойе прикоснулся волшебной спринцовкой к картине, и вот нарисованные птицы запели, ветви деревьев зашевелились, а облака поплыли по небу; видно было даже, как скользили по картине их тени. Затем Оле приподнял Яльмара до уровня рамы, и мальчик ступил прямо в высокую траву. Освещённый солнышком,…

«Ах, мой милый Августин, Все прошло, прошло, прошло!» Но только самое занятное в горшочке то, что если подержать над ним в пару палец — сейчас можно узнать, что у кого готовится в городе. Слов нет, это было почище, чем роза. Вот раз прогуливается принцесса со всеми фрейлинами…

– Да, хорошо нам жилось, когда мы были молоды-зелены (мы ведь тогда и в самом деле были зеленые!), – говорили они. – Каждое утро и каждый вечер у нас был бриллиантовый чай – роса, день-деньской светило на нас в ясную погоду солнышко, а птички должны были рассказывать нам свои сказки! Мы отлично понимали,…

– А зато теперь мы с вами лежим и блестим, – сказал бутылочный осколок. Но в эту минуту кто-то вылил в канаву ведро воды. Вода хлынула через край и унесла с собой бутылочный осколок. – Ах, он ушёл от меня! – вздохнула штопальная игла. – А я осталась одна. Видно, я слишком тонка, слишком остра. Но…

— Я Домби… Друг Димби. — Домби? Да ведь ты совсем не такой, как он. — Он похудее меня, а я почему-то похож на толстяка. Так ты не помнишь, как мы с осликом Мокси и Лисенком спасали тебя? — Нет. — Ты упал в бак. — Нуу?! — Через дырку… Ты хотел посмотреть, что там внутри. — Ну? — И упал. — И что…

Старик на эти речи ухмыльнется и пробурчит, как гром по далеким горам: — Бери сколь надобно, только с уговором, чтоб народу на пользу. И сейчас своей птице знак подает. — Посторонись, Стрекотуха. Каменная сорока легонько подскочит, крыльями взмахнет и на левое плечо богатыря усядется да оттуда…

– Какой ни будь, а ты начальник! На то поставлен, чтоб тебя боялись. Без палки уважения не будет. Скрипела-скрипела, до того мужа довела, что схватил он коробушечку со спичками и пошел в завод, да тут его к главному заводскому управителю потребовали. Прибежал, а там кабинетская бумага: спрашивают про…

– Видим ваши хитрости! Только нам это нипочем. Хоть всех самолучших бойцов с завода поставьте, а быть вам битыми! До того дошло, что хоть от бою отказывайся. Опять же перед народом зазорно, а молодым пуще того неохота неустойку перед женским полом показать. Побитый, дескать, худо, а который струсил,…

— Мал, — сказал дядя. — Теперь я не такой маленький, как прежде, — отвечал мальчуган. — Я могу идти по лесу далекодалеко и не отстану от тебя. У нас в саду не растет больше ничего съестного, и нам все равно надо найти себе пропитание. Некоторое время дядя Найди молчал. Затем он закрыл окно и повернулся…

Молодая женщина обезумела от ужаса и уронила из рук ключ. Опомнившись, она подняла его, заперла дверь и, вся бледная, пошла в свою комнату. Тут она заметила на ключе маленькое тёмное пятнышко – это была кровь. Она стала тереть ключ своим платком, но пятно не сходило. Она тёрла ключ песком, толчёным кирпичом,…

Павлик повис на руке у бабушки, заголосил на всю улицу: — Не пойду-у! Не хочу-у! Все прохожие останавливались. Они показывали на Павлика и хвалили его: — Смотрите, смотрите! Какой замечательный артист! Как здорово он капризных детей передразнивает! — А может, он и вправду капризничает? — беспокоились…