Юмор

Права мужа начинаются, где заканчиваются семейные обязанности жены. Душечка распоряжается своими правами как торговый комиссионер деревянным молотком. Любовь товар без срока гарантии, потому как не возвратный. Любовь проходит, дети остаются, как дожинки любви. ПРИТЧА. Любовь скорее престижная работа, чем восхищенье своими чувствами благодарности за приятно проведенное время, свободное от поденщины ради пропитания. Слава Богу, пока жена гремит кастрюлями на кухне, можно и о любви пофантазировать.…

Душа не предназначена служить на побегушках Веры. Душе доверяется Земеля куда честнее, чем самому себе, своему человеческому, беспомощному перед произволом Свободной Воли. Душа орлицей распростирает крылья над разноликими ордами мракобесов, рожденных властью Богов, враждующими каждый со своей Верой, как своего птенца защищает душа Земелю от соблазна удивить душу могуществом самовлюбленной Свободой Воли, повязанной произволом власти… Проституция – последняя технология, не поддающаяся…

Любовь к животным, – терпимость и к скотам. Любовь желанный гость даже в общаге. Так и кочует от дома к дому, не имея собственного угла. Внебрачные Дети – иллюзии бездомной любви, снявшей закуток у новобрачных в надежде перекантоваться до развода. Дети – цветы Бога, выращенные на личные деньги. В первую же брачную ночь мотыльку любви обламывают крылышки, выдергивают лапки, а что осталось – добивают в койке… чтобы не вмешивалась в семейные проблемы. Голос секса, вопиющего в ночи, –…

Топали ногами, на руки дышали, Важные вопросы сообща решали: Как играть в футбол лучше всей команды И лечить болезни, удаляя гланды. Думали о вечном, спорили о главном. Опускался вечер медленно и плавно. Не хуже депутатов строили вопросы, Не кончались в пачке крепкие папиросы. Мужики стояли во дворе и пили, Пепел в снег роняли, громко говорили. Радостно смеялись, весело, как дети, Что-то изучая в социальной сети. Зажигались окна, звёзды засветились.…

Как-то утром доктор, улыбаясь, зашел в палату: – Как самочувствие, бойцы? – Находимся в эрегированном состоянии, – бодро ответил я. – То есть? – удивился офицер. – В любой момент готовы выполнить приказы Родины: от защиты рубежей до воспроизводства себе подобных с особями женского пола. – Ой, смотри, Авдей, когда-нибудь ты доп…ся, – улыбнулся доктор, – присядь. И, достав традиционный молоточек, военврач приступил к задумчивому постукиванию: – Так, так, так, хорошо. – Ну, что там,…

Потом обратилась к воротам и вскрикнула: – Эй, запоры мои крепкие, отомкнитеся, ворота мои широкие, отворитеся! Щелкнули зубы золотые, со скрипом ворота отворились, в них баба Яга въехала, посвистывая, а следом вошел Добрыня. Повернулась старуха к богатырю и говорит: – Вот клубочек заговоренный, брось перед собой, приведет он тебя к дубу старому, в дупле его сыщешь меч – накладенец и щит – подкидыш. Только с ними победишь Горыныча. Как падет злодей бездыханным, брось на тело его доспехи волшебные,…

Я не откажусь верить в затасканные ханжами символы Добра, даже если, походя, Добро съездит по морде, обезумев от бесконечных разбирательств, кто в его жизни прав, кто виноват, а кому до лампочки… Фото лишает нас будущего, и обкрадывает наши воспоминания, не приглянувшиеся объективу фотоаппарата. Судьба растапливает свой очаг надеждами, соображая приготовить вегетарианскую похлебку долгожителя. Судьбе проиграть невозможно, выиграть у судьбы – тем более. Несчастная, не пьет, не курит и карты…

Душа блудницы – синица в Божьей Горсти , не отпустишь – погубишь. Глаза возлюбленной – голубые ангелы счастья, под ресницами греха . Любовь – укротитель в цирковом представлении дрессированных млекопитающих. Любовные игры начинаются на цветущих лугах, среди порхающих мотыльков. Заканчиваются на ринге под рев бесноватой публики , требующей распять любовь. Ненависть –пепел любви. Любовь брачует два эгоизма во имя будущего третьего, – любовника… У женщины отношения с любовью…

И пусть не мужик я, а только лишь баба, Но ямбы с хореями рвутся на свет! И греет та мысль, что мне вовсе не слабо Ответить стихом… И кого-то согреть! О StiXo-Плётке * * * Пускай барыш в сундук не спрятан, И вновь – разбитое корыто. Есть Муза? Стало быть богата, А значит – Богом не забыта! * * * Ожерелье моих стихов Неподогнано и неровно Так порой не хватает слов Стуки сердца оправить в формы… * * * В глазах – та песня, что не спета, В руках – гитары стройный…

Теперь надо ещё немного посидеть – минут пятнадцать, пока огуречный рассол не начнёт своё действие. Я сидел на кровати с закрытыми глазами и пытался припомнить – что было вчера. Но, кроме того, что я пожелал всему миру провалиться, я ничего не помнил. Поскольку я чувствовал себя хуже, чем обычно, то это означает, что принял я вчера чрезвычайно много и что-то очень некачественное. Но что именно я выпивал и с кем – не помню. От портвейна или спиртовой настойки боярышника такого быть не могло. …

– И кто это будет? – спросил один из тех, кто сидел на диване. Волосы до плеч постоянно лезли ему в рот, зачастую вызывая спазмы в горле. Поэтому он всегда закладывал их за уши, но пряди всё равно находили дорогу ко рту. И Хри часто запрокидывал голову назад и ещё тянул подбородок вверх, чтобы непослушные пряди всё-таки были за ушами. Стричь он их не хотел. – Кто, кто? – подал голос иссиня-чёрный. Его звали Малси, но все сокращали до «Мал». Так быстрее. – Точно психованный какой-нибудь, однозначно.…

Третий, Радик, – казах из города Павлодара, расположенного на северо-востоке Казахстана. Интеллигент с тонким чувством юмора и смеющимися глазами. Грациозный, аристократичный, стремительный, Радик был похож на героя Олега Меньшикова в «Покровских воротах». Как соединились пути двух тертых деревенских казахов и экзальтированного эстета с факультета русской журналистики? А дело обстояло просто. Радик с детства мечтал говорить на родном языке! В павлодарской школе казахский в те времена не преподавали,…

Сидя за столом, среди незнакомых и пожилых людей зять вспоминал тещу. Как они познакомились, как она тогда, выглядела и сколько ей было лет, на момент знакомства. Когда-то в разговоре о смерти, она сказала, чтобы ее прах развеяли над морем. Он мысленно перенесся на несколько десяток лет назад. Тогда ей было столько, сколько ему сейчас. Вообще-то и разница между ними была не больше 20 лет. Теща была бойкой и прыткой тогда. Но тот разговор он запомнил, потому что, она хотела, чтобы ее прах развеяли.…

Они стали накрывать стол к праздничному завтраку. Она взялась помогать ему. И вдруг услышала: – А ты помидоры помыла мылом? – Мылом?! – Пауза. – А что, у вас арабские террористы опрыскивают помидоры цианистым калием? (О, боже, закрой рот, вспомнила она наставления Наташки!) -Так делала моя мама. Так она научила меня. Счастливая еврейская мама! – подумала она. -Надо полагать, ты стол протерла с мылом? – прозвучал следующий вопрос. Да что же тебя так на этом мыле зациклило! –…

Кроме ростовской, выходили ещё две региональные версии: в СПб и Екатеринбурге. Об их судьбе мне ничего не известно. Недавно я нашёл часть этих рассказов в связках старых бумаг в сарае и удивился. Я был убеждён, что они все пропали. Потом я их почитал – и удивился снова: написанные на злобу дня когда-то, они практически не устарели. Мало что изменилось с тех пор. А может, вообще ничего. Обдумав это, я огорчился – но зато сообразил, наконец, позаботиться об их сохранности и отправил их в компьютерный…

Наутро Марья-эскортница отдает оригами-пэчворк мужу: – Понеси на блошиный рынок, да продай блохам-торговцам, да смотри – своей цены не запрашивай, а что дадут – то и бери. Андрей взял оригами-пэчворк, повесил на руку и пошел по блошиному рынку. Подбегает к нему один блох-торговец – свои соединения для фановых труб побросал и фуфырик контрафактного боярышника не допил! – Слушай, зёма, сколько хочешь? – Ты торгуешь, ты и цену назначай. Вот блох-торговец думал, думал – не может оценить оригами-пэчворк.…

К весне посудина была готова. Федор, мобилизовав столяров, дотащил ее до реки и назначил испытания на вечер. В половине шестого собрался весь поселок, включая собак. Общими усилиями столкнули лодку с берега, но стоять на ровном киле она не желала, норовила на бочок прилечь. –– Борта, парень, завысил, – снова критически загудел пилорамщик. – Надо тяжесть грузить для устойчивости. –– Я сам в нее сяду, – ответил Федор. – Вот и будет устойчивость. –– Ну, другое дело, – снасмешничал Мишка. – Ты…

Мы на рыбалку-то как ходим? С бутылкой и куском хлеба. Не-не-не, не про то ты подумал. В пустую бутылку из-под кваса надо положить записку: "Дай-кось мне рыбы, а я те – хлеба." Хлеб лучше брать белый. Да, еще кошелку какую или пакет захватить надо. Вот садишься в лодку, подплываешь к другому берегу и бутылку с запиской в тростник бросаешь на веревочке. И сидишь так недолго. Потом кошелку свою в воду опусти. И рыба сама в нее наберется. Вот сколько наберется, столько домой неси, больше не проси. А…

Девушка подошла к бару и вернулась с большим стаканом, в котором плескалась коричневая жидкость. «Что-то с колой», – мысленно поморщился Алик. Сам он мешать напитки не любил и коктейлей не заказывал. Особенно с газировкой. – Я Алик…с. – представился он. Ему казалось, что Алик звучит по-детски, Александр – слишком официально. А Алекс должно интриговать. Но девушка заинтригованной не выглядела. Она послушно сидела рядом и тянула коктейль через трубочку. Еще одна барная привычка, не понятная Алику.…

Ира сбегала к экстрасенсу, поблагодарила, обещала всем рекомендовать и отправилась подавать заявление в ЗАГС. После чего переехала к жениху. Ей была выделена половина огромного шкафа. Правда, на одной из полок стояли три больших короба с лекарствами. Ира начала смотреть и тут же вспомнила Дуримара – тут были препараты «… от икоты и зевоты, ожиренья, облысенья, слепоты и глухоты, от бронхита, тонзилита…». Правда, половина была просрочена. Ира решила, что пока она тут не хозяйка, то трогать ничего…