Зарубежная фантастика

Я поднимаю руки, чтобы напомнить ему, как они выглядят, и потом объясняю: –  Я Плавает-Медленно! Пожалуйста, помни об этом. Он снова смеется. –  Да нет же. Ты Посредница между мирами, которая была нам обещана в пророчестве , – говорят его жесты. Он смотрит на свои руки и, кажется, становится несколько серьезнее. Повторяет, что ему жаль, и объясняет: –  Осталось немного, скоро приплывем . –  Ты всё время так говоришь , – возражаю я, но исключительно для того, чтобы еще чуть-чуть оттянуть…

Она делает последнее усилие и чувствует облегчение. Ребенок выскальзывает из нее и падает в грязь под ногами. Она сползает по лиане. Вонзившиеся в ладони колючки раздирают плоть. Она бессильно опускается в липкую жижу, новорожденный младенец лежит между бедрами. Он все еще привязан к матери перекрученной окровавленной пуповиной. Судорожно всхлипывая, она берет охотничий нож, лежащий на земле у ствола. Этот нож принадлежит не ей, как и кровь, запятнавшая его лезвие. Нож вложил ей в руки ее спаситель,…

RAY BRADBURY The Golden Apple of the un Ray Bradbury trademark u ed with the permi ion of Ray Bradbury Literary Work LLC Туманный Горн 1951 В холодном океане, вдали от берега, каждую ночь мы ждали, когда придет туман – и вот он пришел, и мы, смазав медные механизмы, зажгли лампу на верху нашей каменной башни. МакДанн и я, словно пара птиц в сером небе, следившая за одинокими судами, подавали световые сигналы: красный, белый и снова красный. Если же вдруг с их борта не видели…

– Какие бомбы?! Серьезных войн больше не будет – все знают, что это чересчур опасно. Но оставим политику. Сеть времени, как я сказал, прочна. Если человек и проваливается в нее, то на это требуется масса энергии. Вот мухе, по-вашему, легко вырваться из паутины? – Танкреди, широко улыбаясь, повернулся к молодому археологу. В следующие несколько секунд он успел резко затормозить, высунуть голову в окно, осыпать потоком ругательств несчастного пешехода и вновь повернуться к Пэдуэю. – Вы не откажетесь…

– Ничего страшного. Сейчас все решим. – Она сочувственно посмотрела на водителя, склонив голову. – Вот там площадка, можете развернуться. – А корзинки оставить здесь? – спросил водитель. Ровена улыбнулась еще раз. – О нет. Мы не возьмем ваши… – она сделала паузу, как будто набирая яда для следующего слова, до этого бывшего вполне безобидным, – корзинки ! Водитель воздел руки к небесам: – Я двадцать два года доставляю грузы, и еще никто ни разу не отказывался принимать! – Он взглянул на…

Я нагнулся, приобнял его и завалил на бок – посмотреть, что там. Оказалось, в задней лапе у него не деревяшка, а что-то вроде дротика с каменным наконечником. Вернее, не в лапе, а чуть выше, в бедре. Бублик поглядывал на меня и жалобно повизгивал. – Что такое, Эйза? – спросила Райла, стоя в дверях. – Поранили его, – сказал я. – Дротиком. Она быстро вышла на крыльцо, обогнула нас двоих и спустилась по ступенькам на землю. – Смотри, наконечник проник не до конца. Еле держится. Схватилась…

Он застонал, повернулся на подстилке из золота и постарался настроиться на хорошие мысли о делах минувших дней своих. Церковь учит, что не крылья и не огненное дыхание обещают удачное перерождение, а скорее невинность и спокойствие духа. Он стремился к этому благоприятному душевному покою, но достичь его было непросто. – Что не так, Отец? – спросил, приблизившись, его сын Пенн. Увидев, что Бон затих, он осторожно прикоснулся когтем к его плечу. Пенн Агорнин (или, правильнее, Преподобный Пенн…

Я также мониторил внешний периметр и рассеянные вокруг острова – на случай, если это лишь отвлекающий маневр и планируется еще одна попытка нападения. И, естественно, на наблюдательной палубе нашего модуля я установил камеру, чтобы следить за разворачивающимся там спектаклем. Тиаго стоял почти в четырех метрах от люка, причем даже без защитного костюма, – именно так поступают люди, не доверяющие рекомендациям автостража. Очевидный Главарь Потенциальных целей стоял на краю палубы, метрах в трех…

Точнее, уже переплелись. Леннокс По пути к замку я думал, куда завернуть в первую очередь: к себе или в столовую. Искоса глянул на свою одежду и сапоги, провел рукой по щеке. На ладони остались следы грязи, пота и крови. Да и рубашка выглядела не лучше. Значит, сперва в столовую. Пусть полюбуются. Я направился в восточную, самую запущенную часть замка Возино. Хотя, справедливости ради, прочая территория содержалась немногим лучше. Возино достался нам, если так можно выразиться,…

Хотя я и не тренировался с пером, я все же практиковался в левитации. Когда Гаркина не было рядом или же он был занят своими исследованиями, я посвящал большую часть времени полетам кусков металла – точнее, ключей. Каждому типу левитации присущи свои проблемы. С металлом работать трудно, потому что это инертный материал. Перо, некогда бывшее частью живого существа, было более отзывчивым… даже слишком. Чтобы поднять в воздух металл, требовалось усилие, а чтобы маневрировать пером – ловкость. Но мой…

Доктор Зерро исчез с экрана так же внезапно, как и появился, оставив навигатора и помощника капитана в полном недоумении. – Что это был за тип? – спросил помощник, словно очнувшись от шока. – Чокнутый, что ли? Дежурный навигатор только развел руками. На экране снова появился диспетчер космодрома и возбужденно закричал: – Вы слышали? Этот доктор Зерро заглушил все телеканалы Солнечной системы! Диспетчер отключился. От удивления Спаркс вскочил с кресла. – Неужели на нас движется звезда? Если…

Вскинулся дородный советник. – Но ведь местоположение колонии неизвестно! – Пожалуйста, – вмешался секретарь, – позвольте коммандеру закончить. У вас будет вдоволь времени для обсуждения. – Контакт с этой колонией не установлен по двум причинам, – объяснил коммандер. – Во-первых, сначала не было известно ее точное местоположение. Во-вторых, оказалось, что расстояние до нее вдвое больше, чем до любой другой колонии. В то время все мы были преисполнены оптимизма и считали, что эта попытка будет…

Возможно, поначалу это решение казалось Джону соломоновым, но скоро у него появился повод раскаяться в своем поступке. В середине 1820-х годов профессора Виргинского университета занимались со студентами, проходящими «общий курс», максимум три с половиной часа в день. Предполагалось, что остальное время вчерашние подростки посвятят чтению душеспасительных книг и духовному росту. Трудно понять, чего тут больше – прекраснодушия или идиотизма. Разумеется, оказавшиеся без присмотра юные «южные джентльмены»…

Валериан поднял голову и сплюнул кровь. Из его горла вырвался напряженный, хриплый вздох. Мы уже довольно долго находились в подземелье. И тем не менее он продолжал молчать. Вероятно, это вторая величайшая ошибка в его жизни – сразу после попытки вонзить серебряный кинжал мне в сердце. Мне никогда не нравился этот парень. Приятно знать, что по крайней мере в этом интуиция меня не подвела. А вот что касается другого человека… Глубоко вздохнув, я отбросил эту мысль. – По-прежнему ничего? – холодно…

Она бы поделилась с тетушкой Любицей, но та была далеко. А баба Пава… Спаска знала, что скажет баба Пава: что Славуш, знатный, ученый и богатый, гораздо больше подойдет царевне, чем неотесанный гвардеец, за всю жизнь прочитавший десяток книг, семь из которых – Свидения Айды Очена. И жизнь которого не стоит медного грана – что бы ни пообещал отец. Потому что, если с Волче что-то случится, отец узнает об этом слишком поздно. В середине мая в замок приехала семья Красных Кукушек – погостить у родственников,…

Враска – горгона с Равники, глава гильдии и царица Роя Голгари, некогда – пиратский капитан и убийца. Тамик Врона – человек с Равники, синдик Синдиката Орзовов, адъютант главы гильдии Орзовов, маг-законник, маг-охранитель, адвокист. Рал Зарек – мироходец, человек с Равники, глава Лиги Иззетов, маг бурь. Гильдии Равники Сенат Азориусов Задавшийся целью навести порядок в хаосе улиц Равники, Сенат Азориусов стремится просвещать законопослушных… и усмирять бунтовщиков. …

Многие люди похожи на него; они не чувствуют себя обремененными тяжестью тех, кого убивают. Веревка, обмотанная вокруг тонкого запястья девочки, тянется к руке мужчины. На моем запястье такая же петля, но в отличие от нее, я свое несчастье ни с кем не делю. Веревка тянется за мной, но ее край обрезан. Мужчина, что болтал в телевизоре, исчезает, и сознания Грязной Рубашки достигает жужжание статистических помех. Оно терзает его как назойливая муха. Снова выругавшись, он отбрасывает пустую бутылку…

Вечером накануне присяги мы с моим толстым ленивым другом Бардо разработали план нашей – вернее, моей – встречи с Главным Пилотом еще до предстоящей долгой и утомительной церемонии. Шел девяносто четвертый день ложной зимы. За стенами нашего общежития выпал снег, окутав белой пеленой территорию пилотского колледжа. Сквозь замерзшие окна я видел башни Ресы и других колледжей, мерцающие в свете заходящего солнца. – Но почему ты всегда делаешь то, что не следует? – спросил Бардо, скорбно воззрившись…

В 1966-м, на Всемирной Конвенции, проходившей в Кливленде, фэны голосовали по категории «Лучшая Серия Всех Времен». Тогда, первый и последний раз, эта категория была включена в номинационные списки премии Хьюго. И «Трилогия об Академии» была ее удостоена. Фэны все настойчивее просили меня продолжить серию. Я вежливо отказывался. Но все же меня очаровывало то, что люди, еще не родившиеся на свет, когда эта серия начиналась, впоследствии увлеклись ею. Doubleday, однако, восприняла все требования…

– Да? – спросил президент Бергольца. Хэннен потянулся за стаканом воды, отпил из него и сказал: – Сэр, я спрашивал, могу ли продолжить. Он постучал пальцем по странице раскрытого доклада, с которым выступал. – Ах… – выдохнул президент. «Моя трубка погасла, – подумал он. – Разве я ее только что не раскурил?» Посмотрев на лежавшую в пепельнице обугленную спичку, он не смог вспомнить, как она туда попала. На мгновение он мысленно узрел лицо Джона Уэйна в сцене из старого черно-белого фильма,…