Книги из серии "Гусляр"

Но не таковы жители Великого Гусляра. Пускай, думал каждый, мне достанется только половина подарка и полкружки пива, но соседа Удалова я обязательно позову. Пойдем вместе, вместе веселее. Такой народ живет в нашем городе. Погода стояла приятная, даже лучше обычной. Без особой оттепели, морозец как по Гоголю, снег по колено, кроме как на центральных улицах, где с утра прибрали. А ночью высыпали на небо звезды и месяц – только и смотри, не полетит ли черт этот месяц украсть. Сказал добрые…

– Мы родом не с Земли, – сказал мужчина. – Пришельцы из космоса? – Вы очень прозорливый человек, Корнелий Иванович, – похвалила его женщина в парике. – А мы никого в городе не знаем, – добавил мужчина. – Вы, Корнелий Иванович, – продолжала женщина, – известны далеко за пределами Земли своими деяниями и выступлениями в пользу галактического сотрудничества. – На моем месте... – Ах, оставьте, Корнелий Иванович! – рассердилась женщина. – На вашем месте почти каждый убежал бы от нас за десять…

Звали молодого человека, которому суждено будет сыграть значительную роль в этой истории, Никитой Борисовичем Блестящим. Фамилия была по паспорту, но не исконная. Когда-то его дедушка приехал с юга, принеся с собой неблагозвучную харьковскую фамилию Прохановский. Он выучился на партийного публициста, борца с генетикой и кибернетикой, стал лидером гонений на вейсманизм-морганизм и прочие бесчеловечные исчадия американской реакционной науки и членом-корреспондентом Тимирязевской Академии наук. …

– Ей-богу, не стоило беспокоиться, – хрипло произнес Минц. Он сидел в пижаме на диване. Горло было завязано полотенцем. Профессор читал журнал. Шмыгнув носом, Минц виновато сообщил Удалову: – Простуда вульгарис. Прогноз благоприятный. – Это ты его в магазин посылал? – спросил Удалов. – Не совсем так, – ответил Лев Христофорович. – Один зефир забегал ко мне днем узнать, как выглядит подвенечное платье… – Чего? – Подвенечное платье, – повторил Минц. – Они решили сделать подарок невесте Гаврилова.…

При этом Марина обладала отличной фигурой, ладными ножками и прочими девичьими атрибутами, включая буйную копну рыжих косичек. Пройти мимо нее равнодушно мог только слепец. Но жила она в Гусляре без родителей, снимала угол у гражданки Свинюхиной и почти голодала. Когда племянник Синицкого Аркадий увидел Марину, торгующую мороженым, что-то в его груди перевернулось. Он даже не посмел приблизиться к ней, а пошел, расстроенный своей нерешительностью, домой и поведал о своей душевной боли тетке.…

Профессор запирается в своем кабинете, забывает о времени и пространстве и только думает и думает. В случае, о котором я спешу рассказать, толчком к деятельности ума послужило слезливое обращение Миши Стендаля. Миша Стендаль – пожилой мальчик, корреспондент газеты «Гуслярское знамя», холостяк по необходимости, потому что в мире не отыщешь человека более невезучего в любви. С Минцем они знакомы уже много лет и пользуются взаимной симпатией. Миша Стендаль сидел на лавочке в сквере у церкви Параскевы…

– А как я тебе помогу? – Сделайте приборчик, чтобы можно было заглянуть в прошлое. Одним глазком. И посмотреть, как все это случилось на самом деле. А в случае необходимости ткнуть носом в правду истории нашу Валентину. – Во-первых, тыкать носом любимую учительницу – грех, – сказал Минц. – Во-вторых, машина времени в принципе невозможна. И если тебе скажут, что ее уже изобрели, можешь плюнуть в рожу тому человеку. Тогда будущий историк топнул ножкой и сильно осерчал на профессора Минца, потому…

Склянки стояли на полочке, прикрытые сверху газетой. – Это от гостя остались, – сказала Мария. – Старик с ними колдовал. Может, пригодятся. – И все тебе пригодится! – кипятилась Аида. – Я их сейчас в мешок... Мария собрала склянки в подол и отнесла их в комнату. Там осторожно высыпала на стол, покрытый протертой скатертью с осклабившимися мордами тигров по углам. Склянки и коробки были разные – из-под майонеза, простокваши, валерьянки и комплексного витамина. Мария расставила склянки по росту,…

Перед ним открылась большая, болотистая, в кочках, поляна, поросшая по краям черникой. В центре ее поднимался к небу столб дыма. Но костром тут и не пахло. Это было иное явление природы. Посреди поляны возвышался небольшой вулкан. Он не достиг еще вершин деревьев, но внешним видом напоминал громадные и страшные вулканы Явы и Камчатки. Струйки лавы стекали по его ребристым бокам, и над кратером бушевало небольшое устойчивое пламя, как будто там горел примус. Вид вулкана не испугал Корнелия. Ему…

Он представлял собой две небольших плоских пластиковых подушки, которые крепились к телу жертвы подобно жилету. От подушек тянулись датчики. – И будет работать? – спросил недоверчиво Ложкин. – Питается от батарейки карманного фонарика, – сказал Грубин. Сомнений, к кому прикрепить воспитательный прибор, не было. – Коля, ты нам нужен! – крикнул Ложкин. – Зачем? – откликнулся Гаврилов из окна. – Ты примешь участие в испытаниях прибора, – сказал Грубин. – На какую тему прибор? – Для…

– А что, своего дома нету? Рыбалка была испорчена. Ладно, все равно домой пора. Удалов поднялся, вытащил из воды вторую удочку и начал сматывать рыболовные орудия. – Дома своего мне не положено, потому что я колдун, вольное существо, – начал было колдун, но заметив, что Удалов уходит, возмутился. – Ты что, уйти хочешь? Перечить вздумал? А ведь мне никто не перечит. В старые времена от единого моего вида на землю падали, умоляли, чтобы я чего добровольно взял, не губил. – Колдунов не бывает.…

— Откуда мне знать. Я из древних греков только Геркулеса знаю и Прометея. — Так вот, Марсий отлично играл на свирели и решил соревноваться с Аполлоном. Ну, как если бы ты принес свою машинку на ученый совет Института Проблем и Перспектив Продленного Движения. — Марсий проиграл? — Жюри единогласно присудило победу действительному члену Олимпа богу Аполлону. — Ничего страшного, — сказал Грубин. — Главное, участвовать. Победа не так важна. — Для кого как, — вздохнул профессор, глядя на скрипучий…

Однажды, когда в городе проходила школьная эстафета и на нее приехали спортивные деятели из области, Стропилов у самого финиша, куда подбегали школьники, выстроил разделенную на две партии городскую боксерскую секцию, одетую в русскую одежду шестнадцатого века, но в боксерских перчатках. Две нестройные линии бояр, помахивая черными толстыми перчатками, пересекали площадь. По знаку Стропилова между линиями появились воспитанники городского детского сада, которые начали дразнить взрослых по написанному…

– Вы не представляете, - улыбнулся Удалов, - какой скандал мне закатит Ксения, когда увидит неучтенные шрамы. – Ах, как это смешно! - засмеялась Избушка. - Она их считает? – Не сами шрамы интересуют Ксению, а личность, которая их мне нанесла. – Я могу вам дать справку, - сказала Избушка. Они летели к Бете Кита, возле которой Удалову можно было пересесть на рейсовый корабль, идущий к Солнечной системе. – А вы не можете свет немного прибавить? - сказал Удалов. - Живем…

За Гавриловым шагали три кошки. Словно ждали, что он им отрежет по ломтю белого хлеба. Завидев Удалова, Гаврилов усмехнулся мягкой физиономией и изобразил радость. – Светлый день наступил! – заявил он. – Насосался, – заметил Грубин. – Попрошу без намеков, – сказал Гаврилов. – Жизнь подарила мне смысл. Сколько я тебе должен, дядя Корнелий? Фамильярность не покоробила Удалова – вся непутевая жизнь Гаврилова прошла у него на виду. – Около семидесяти рублей, – ответил Корнелий Иванович.…

Когда рыбки, выполнив просьбы и мольбы своих временных владельцев, уплыли метать икру в Саргассово море, гуслярцы схватились за непутевые головы: что мы наделали! Мы же не то просили! Мы же остались без автомобилей и квартир, без роялей и прекрасных невест. Новое корыто – это не предел мечтаний. Гуслярцы ощущали себя, как знатные посетители петербургского салона, спешившие на встречу с молодым и модным поэтом Мишелем Лермонтовым, который объявил заранее, что только для избранных прочтет свою новую…

— Ей-богу, не стоило беспокоиться, — хрипло произнес Минц. Он сидел в пижаме на диване. Горло было завязано полотенцем. Профессор читал журнал. Шмыгнув носом, Минц виновато сообщил Удалову: — Простуда вульгарис. Прогноз благоприятный. — Это ты его в магазин посылал? — спросил Удалов. — Не совсем так, — ответил Лев Христофорович. — Один зефир забегал ко мне днем узнать, как выглядит подвенечное платье... — Чего? — Подвенечное платье, — повторил Минц. — Они решили сделать подарок невесте Гаврилова.…

Ксения шла под дождем и жалела, что не взяла с собой зонтик. Но в какой руке зонтик нести? В третьей?.. Она все надеялась на попутку, однако до самой шоссейки попутки не появилось – разъехались уже дачники. Идти было утомительно, и Ксения несколько раз останавливалась, чтобы перевести дух, тем более руки оттянула. Половину пути она прошла. Повернула за угол – теперь оставалась одна улица, но длинная, и почти все фонари побиты. И зачем люди бьют фонари? Сзади послышались шаги. Это были…