Книги из серии "Сделано в СССР. Любимая проза"

— Эх, боцман, боцман… — задумчиво говорит он, разглядывая графику на теле боцмана. — Разве вам, боцман, тут место?.. — А где же мне место, товарищ капитан? — с недоумением спрашивает боцман. — В Третьяковской галерее вам место, товарищ боцман, — вздыхает капитан. К капитану подходят торговый агент в шортиках, с раздутым, как бурдюк, портфелем и маленький толстяк в черном суконном костюме, при галстуке. Это знакомый нам Шулейкин. С его лица градом катится пот. — Как бы чего не было… боюсь,…

В кают-компании у прямоугольного стола сидело шесть человек, молча, опустив глаза, сдвинув брови. Перед каждым стоял запотевший от ледяного шампанского широкий бокал. Все курили сигары. Синие дымки наверху, в стеклянном колпаке, подхватывало и уносило ветром. Зыбкие отблески солнца сквозь иллюминаторы играли на красном дереве. От качки мягко вдавались пружины сафьяновых кресел. Следя за пузырьками, поднимающимися со дна бокалов, пять человек, – все уже не молодые (кроме одного, инженера Корвина),…

— Как это на нее похоже.— Елена откинула со щеки мокрую от снега прядь, хмуро свела брови и отошла к подножке вагона, где стоял Петр Гордиенко. Петра еще не оставляло возбуждение после только что произнесенной речи: когда он выступал, то как будто весь воспламенялся. И вообще он отдавал себя тому, за что брался, без остатка, с верой, самозабвенно... Встретившись со мной взглядом, он ободряюще кивнул: один он понимал, как мне было худо в эти минуты. Против воли своей я смотрел в сторону вокзала.…

– Садись, – пригласил его к столу Сережкин и сунул табуретку. – Вася, едешь? – спросила Татьяна. – Да. – Сережкин ушел в темную комнату собираться. – Поесть чего-нибудь собрать? – Не надо. – Куда ж ты теперь? – В Переваловское. Опять сплавщики поднялись, – ответил Сережкин и закряхтел, с трудом натягивая волглые сапоги. – Из ружьев так и палят, так и палят, – донеслось из чулана. На пол, на постель, на стол падал…

2 Бригадир тракторной бригады Федор Соловейков имел легкий характер – любил позубоскалить, любил сплясать, любил на досуге схватиться с кем-либо из ребят, дюжих трактористов, «за пояски». Высокий, гибкий, с курчавящимся белобрысым чубом, он был ловок и плясать, и бороться, и ухаживать за девчатами. В селе Хромцово, где работала его бригада, он в один вечер провожал учительницу Зою Александровну под сосновый бор к школе, в другой – сельсоветскую секретаршу Галину Злобину на край села, к дому,…

Зал был по-прежнему почти пуст. Человек пять-шесть, не больше. «Зачем они пришли? — думала Валя. — Какое им дело? Толстый мужчина с красным лицом и круглой, как шар, головой, пожилая женщина с пестрой хозяйственной сумкой, инвалид на костылях… Зачем они пришли? Кто они ему?.. Родственники?» Но у него не было родственников. Не было близких. Никого, кроме нее. Она знала это. «Зачем же они пришли?..» Снова открылась дверь, и в зале появился высокий, бравый милиционер. И тут Валя увидела Володю.…

Несколько секунд она оставалась в нерешительности, но после короткой внутренней борьбы покинула Жерара и тоже пошла к выходу. У двери она еще раз взглянула на экран, на котором уже появилась знаменитая актриса с самым длинным из всех известных Лене имен и, как ей приходилось слышать, самой красивой грудью в мире. И вот теперь Лена стояла перед Завьяловым, слушала его нелепые, короткие ответы, которые лишь подтверждали ее подозрения, что с ним что-то случилось. А, ведь дело касалось тридцатичетырехлетнего…

И мы, вероятно, по своему малодушию, бесконечно рады и довольны этому обстоятельству. Нынче мы замыслили написать не менее веселую и забавную книжонку о самых разнообразных поступках и чувствах людей. Однако мы решили написать не только о поступках наших современников. Перелистав страницы истории, мы отыскали весьма забавные факты и смешные сценки, наглядно рисующие поступки прежних людей. Каковые сценки мы также предложим вашему вниманию. Они нам весьма пригодятся для доказательства и утверждения…

— У-у-у… — загудел автомобиль. Блеснули огни. Хмуро покосился городовой. «Ага! Вот и центр. Уголок Европы. Магазины, городовые и люди на улице. Часовые у генерал-губернатора. Все, как в больших городах». Невольно ускорил шаги. Увидал театр впереди. Кривил насмешливо губы. «На кой черт иду? Воспоминания детства, изволите ли видеть». А сердце билось неровно, и хотелось скорее дойти. Там, в театре, Анюта. Ее в детстве знал. Когда еще был маленьким. Играли вместе. Вспоминался большой двор. Ребятишки……

Девушка в окне засмеялась. Зворыкин ринулся вперед. — «Скобяная торговля Феофанова»! — прочел Кныш и сплюнул. Моряки двинулись своей дорогой. Зворыкин, верно, и сам не помнил, как вбежал по скрипучим ступенькам наверх, как рванул запертую дверь и сорвал с запоров, как оказался в полутемной прихожей. Перед ним открылась анфилада комнат, и в самом конце этой анфилады была Она. Навстречу Зворыкину кинулась монашеского обличья нестарая женщина, похожая на располневшую боярыню Морозову, и, вздымая…