100 shades of black and white

Ему звонит Хакс и говорит, что они накрыли этот клуб и арестовали владельцев, устраивавших частные вечеринки с наркотиками.

И о том, что никакой Рэй, или ее близнеца, Киры, там нет и никогда не было.

Только двадцать девушек, мертвых, спрятанных в холодильниках между пакетами со льдом для виски и мороженым.

Двадцать и ни одной больше.

А еще через день ему приносят посылку.

Это его пиджак, аккуратно сложенный в коробку, и от него еле уловимо тянет женскими духами. Сладкими. Удушливыми. И темными.

Но это не все, и в потайном кармане он находит открытку.

Это старая открытка, таких теперь не найдешь.

С лицевой стороны на него пялится насмешливая пинап-ная ведьмочка с рожками на голове. Она прижимает ко рту палец и улыбается, словно говоря — Это было только шуткой.

А с обратной размашистыми буквами одно Прости.

Это тот же почерк, и наклон тот же, что и на конспектах Рэй, так что теперь он почти не сомневается. Да и какая разница, кто она?

Бен вертит в руках открытку, а затем открывает верхний ящик стола и смахивает ее туда, рядом с черным коробком, обещавшим мечты и не солгавшим ни разу.

А потом набирает по внутреннему Хакса.

— Слушай, рыжий, тут такое дело… — он все еще несколько злится на того за то, что Хакс сдал его Люку, но сейчас уже не до этого.

— Ну? — хмыкает в трубку тот. — Нашел еще один клуб, который нужно срочно проверить? Детектив Соло и его чутье, часть вторая?

— Нет, — Бен надевает свой пиджак, вернувшийся к нему так внезапно, и проводит пальцем по лацкану. Это словно прикоснуться к ее щеке. — Меня интересуют открытки. Старые открытки. У тебя же есть какой-нибудь файлик с именами коллекционеров? А то мне тут понадобилась кое-какая помощь по делу.

— По делу… Ага, — по голосу Хакса ясно, что тот ему ни капли не верит. — Ладно, будет тебе такой файлик. Но не безвозмездно.

— Давай, ты это припомнишь мне, когда будешь метить на мое место, идет? — Бен улыбается и принимается собираться.

На самом деле Люк прав, как-то давно он не отдыхал. Самое время в отпуск.

====== Mirrors (Кайло Рен/ Энакин Скайуокер) ======

Комментарий к Mirrors (Кайло Рен/ Энакин Скайуокер) Вот такая вот внезапная часть, написанная на ФБ для команды инцеста.

Надеюсь, вам эта парочка тоже зайдет, потому что в них есть что-то ну совершенно противоестественно притягательное)

Кайло Рен ненавидит зеркала.

Собственное отражение ему никогда не нравилось. С самого детства он обречен смотреть на нелепую копию своего отца, только более молодую и несовершенную. Длинный нос и слишком большой рот, оттопыренные уши, которые бесполезно прятать под волосами, их все равно видно.

Только таким он его и знает. В остальном Хан Соло идеальный отец — его просто нет.

Зеркала умудряются расколоть пополам его и без того асимметричное лицо, выделяя глубокие темные провалы вместо глаз.

Зеркала никогда не лгут, и он сам прекрасно знает, что уродлив и жалок. И никогда не станет похожим на Дарта Вейдера.

Это желание рождается из одной мысли, напоминающей укол. Сперва Кайло не замечает его, как не замечают крошечную ранку, пока она не расползлась отравленными пятнами по всему телу.

Ему пятнадцать, и голос в голове давно не кажется чем-то особенным. Сноук просто дает ему выбор. Право решать за себя, а не делать так, как всегда поступал отец, — сбегать.

— В тебе скрыто куда больше, чем ты думаешь, Бен, — чужой шепот в голове до сих пор вызывает в нем дрожь и ощущение мурашек по коже, но это совсем не страх. — Ты Скайуокер. Настоящий Скайуокер.

— Скайуокер? — фыркает Бен. Он отлично помнит рассказы матери о ее приключениях, только герои в них кажутся картонными, особенно когда можно увидеть их в реальности. Достаточно пяти минут, проведенных рядом с Люком Скайуокером, спятившим и убежденным, что следующий конец света наступит совсем скоро.—Ха.

Это короткое «ха» скрывает под собой все: неумение контролировать собственную Силу, хотя он из рода джедаев и должен следовать по пятам своих родителей, став достойным наследником Соло-Органа, и ненависть к себе. Бен презирает себя за то, что он их сын, единственный, от которого все слишком много ждут.

Мать надеется, что однажды он займет ее пост в совете. Отцу нужен компаньон в его вечных побегах после скандалов, Люк собирается сделать из него джедая.

А Сноук... а Сноук не требует ничего.

— В тебе течет кровь Энакина Скайуокера. Великая кровь. И она требует великих свершений. Неужели ты хочешь закончить как твой отец? — он видит Бена насквозь. Все его страхи.

—Нет.

— Тогда заставь их всех поверить.

—Поверить во что? — Бен оглядывается назад на храм джедаев, понимая, что ему ненавистна сама мысль о возвращении туда. То, что он чувствует сейчас, целиком не принадлежит ни Свету, ни Тьме, и оно разрывает его на части.

— В то, что ты станешь достойным наследником Дарта Вейдера.

Его мать никогда не говорит об Энакине. Для нее этого имени не существует. Как и самой проблемы.

— Мы же договорились, Бен, что никогда не будем поднимать этот вопрос, — она смотрит на него своим жестким взглядом, которым можно убивать вместо бластера, и Бен понимает, почему отец сбегает после каждой ссоры, желательно куда-нибудь на другой край галактики. — Никогда! — подчеркивает Лея. — А теперь иди и помоги Люку. Он говорит, что ты недостаточно времени уделяешь тренировкам.

Медитация. Спокойствие. Безразличие. Вот, что от него требуется. Но Бен оглядывается кругом и не замечает ничего, что могло бы успокоить его. Сплошная ложь и притворство под маской уверенности, что все будет хорошо. Однажды. Когда-нибудь. Неудивительно, что его дед выбрал другую сторону.

— Ты тоже можешь выбрать ее, — раздается в его голове шепот, и Бен вздрагивает.

Он смотрит на мать, глупо моргая, потому что не может раздвоиться и слушать одновременно и ее, и Сноука, пока она отчитывает его.

— И покончить с этим.

Бен покорно бредет в сторону храма, достаточно далеко, чтобы его никто не подслушал или увидел. Только тогда он останавливается и говорит вслух, сам с собой, требуя:

— Расскажи мне о нем. Об Энакине.

Ему хочется знать все. Абсолютно все.