100 shades of black and white

Все, что она могла, это дотрагиваться до его изуродованного лица кончиками пальцев, гладить, пытаясь воссоздать облик в воображении.

Той ночью он больше не надел эту жуткую маску, и впервые ей не показалось, что она спит с призраком в теле куклы. Бен Скайуокер был самым настоящим человеком.

Машина сигналила так громко, что Рэй могла бы услышать ее даже с другого конца дома. Или с чердака.

– Привет, — она улыбнулась и помахала Финну. — Привез все, что я заказывала?

— Ага, — кивнул тот и принялся выгружать из машины коробку с овощами. — Все, как заказывала. До тебя, смотрю, не дозвониться.

— Да уж, — Рэй улыбнулась кое-как. — Потеряла, представляешь. Вот бестолковая. Слушай, — она наклонилась к его уху, — ты должен кое-что сделать для меня.

— В смысле? — покосился на нее Финн.

— Выгрузи все продукты, а потом не уезжай. Подожди меня у ворот, — и она прочистила горло, продолжая уже громким голосом:

— Спасибо, что помогаешь мне.

— Ага, — Финн явно не понимал, что происходит. Да и выглядела она сейчас, наверное, безумно.

Ей было не до одежды. Ей вообще не нужно было ничего. Она просто хотела сбежать. Сбегать у Рэй всегда получалось лучше всего. Но в галерее она остановилась, подходя к портрету Бена Скайуокера, прижимая к холсту ладонь там, где была его щека. Чистая и неповрежденная.

— Прости, — она не могла ему помочь. Ничего не могла сделать.

Мальчик, смотревший на нее с портрета, не мог бы ответить.

Финн был на кухне. Лежал в луже крови с ножом, вогнанным почти по самую рукоять в спину. Взгляд у него был такой удивленный, будто он так ничего и не понял до самого конца.

— О господи, — Рэй прикрыла рот рукой, понимая, что сейчас закричит. — Зачем?

— Я же сказал, что не оставлю тебя в покое, — Бен Скайуокер сидел рядом с трупом, с каким-то пустым интересом разглядывая ногти на своей целой, левой, руке.

Маска покосилась, отлипнув от лица, и казалась чем-то чужеродным, но совсем не страшным. Просто смятый кусок резины с прорезями для глаз и рта.

Как забавно, и Рэй захотелось засмеяться, или, может, даже заплакать, ей же показалось, что эта маска — нечто уродливое. А не то, что было под нею.

— Вообще? — она скривилась, понимая, что вот-вот заплачет.

Под руку ей попался нож, один из тех, что Бен вывалил на стол, собираясь убить Финна.

— Да. Прости, — он кивнул, и маска еще больше отклеилась, обнажая кусок кожи, бледной, изуродованной здоровенной тяжью шрама.

Она присела с ним рядом и содрала остатки, глядя на настоящего Бена Скайуокера. Он плакал, и по изуродованному лицу текли слезы.

— Поцелуй меня, — попросил он, глядя на нож. — Пожалуйста.

Его губы были мокрыми, солеными и шершавыми. А нож таким острым.

====== Satisfaction ( Рэй/Хакс/Кайло Рен) ======

Комментарий к Satisfaction ( Рэй/Хакс/Кайло Рен) Очень странная часть, да-да. Принуждение, подглядывание и никуда без удушения. Ну и еще, я обожаю такого Хакса, он мой фанонный и в голове ему у меня замечательно)))

Нужен саунд – берите мегаофигенную песню

JUTRO – TRAVVA, она достаточно странная.

— На колени! — ее голос, четкий и резкий, разрезает воздух пополам, и Хакс понимает, что ему внезапно нечем дышать.

Частично это из-за того, что невидимая хватка Силы плотно обхватывает горло, зажимая кадык и заставляя хрипеть.

Но другая часть вовсе не связана с физической болью. Нет, просто внутри него поднимается и растет страх. Именно он напрочь переживает связки.

Именно он ширится и растет где-то в груди, напоминая раздувающийся шар. Скоро он заполнит его всего и лопнет. А затем… Что будет затем, Хакс не собирается даже представлять.

— Какого хре… — это последнее, что он может выдать, а затем из горла рвется хриплый кашель пополам с бульканьем.

— Не сопротивляйся, Хакс, — слышится откуда-то справа, и он автоматически скашивает глаза туда, в полумрак алькова, где сидит, развалившись в своем кресле Кайло. Он мрачен и недоволен, но сдерживает себя изо всех сил, и это заметно. — Просто дай ей то, что она хочет. Иначе будет хуже. Намного хуже.

— Я сказала, на колени, — Рэй выговаривает ему снова, как будто он ее маленькая глупая марионетка. Кукла, которой можно играть как угодно.

Хакс бы с удовольствием сам задушил ее, будь у него такая возможность, но такой возможности нет и не представится. Она личная ученица Рена. Неприкосновенная Рэй. А еще ее хватка такая сильная, что у него уже искры под веками пляшут, а в груди горит огнем. Еще немного, и он просто задохнется под ее взглядом.

— Ну же.

Он бухается на колени, разом, уже даже не слыша, как щелкают суставы от боли. Ему все равно ровно до той секунды, пока в горло не возвращается крошечная толика воздуха. Ровно на один вдох.

— Молодец, — гладит его по волосам Рэй. Ее маленькие тонкие пальцы запутываются в его волосах и дергают с каким-то извращенным наслаждением, как будто ей мало той боли, что она уже причинила. — Ты же будешь вести себя хорошо, да, Хакс? — она ждет, что он скажет да, ведь именно так поступают послушные марионетки. Но у него больше нет голоса, и Хакс просто кивает, опуская голову.

Он ни за что не может позволить ей увидеть слезы, выступившие на глазах. Это не от боли, и он никогда не позволит себе плакать, словно маленькая девчонка, но его тело больше не слушается его. Оно само решает, что делать. Оно ведь тоже хочет жить.

— Вот и здорово, — улыбается Рэй, а затем хлопает в ладоши, напоминая ребенка в день рождения, счастливого и довольного. — Кайло, можно я его заберу себе сейчас? Ну пожалуйста, Кайло, — она дует губки и строит гримаску, пока он не сдается.

— Хорошо. Только не портить его. Он все еще нужен Сноуку, ты поняла?

— Да, конечно, — Рэй кидается к Кайло, обнимая его, и, пока ее внимание занято другим: жадными поцелуями, звучащими слишком громко в тишине, у Хакса снова появляется возможность дышать.