18 Дождик осенний, поплачь обо мне

– По какому делу?
– немедленно спросила Хайшен.

– Это стратегия обеспечения личной безопасности, - ответила Полина.

– Но она же не работает?
– удивилась досточтимая, - более того, она делает видимой повод беспокойства так хорошо, как если бы человек сам написал на себе признание!

Полина, глядя на нее, сделала сложный жест руками, плечами и лицом, явно значивший что-то вроде "но это так", и повернулась к Димитри:

– Ну что, ты все еще намерен попробовать?

– Да, намерен, - он уверенно наклонил голову.

– Хорошо, - вздохнула она.
– Хайшен, вы закончили с вашим куполом?

– Да, начинайте.

– Он ждал неожиданного удара в больное, как было во время допроса с шаром правды, но вопрос, который Полина задала, был очень простым и даже допустимым для светской беседы.

– Расскажи мне про свое имя. Я знаю, что в сааланик есть два говора, южный, грассирующий и с открытыми гласными, и северный, с придыханием и произношением чуть в нос. Одни и те же имена у южан и северян звучат по-разному. Асана и Хайшен, Тренис и Тейенс, Диамьен и Дейвин, и так далее. Твое имя звучит как имя южанина, но ты рассказывал, что родился и рос на севере, как так вышло?

– Это решение матери. На севере другие имена, ты права. Меня даже пытались вписать в семейную книгу под именем Дэймид. Но она хотела, чтобы я отличался. Мне нравилось называть себя полным именем всегда.

– У саалан, насколько я знаю, родители уделяют детям не очень много внимания. Имя может быть дорогим подарком любимому ребенку?

– Да, вполне.
– Димитри улыбнулся. Он ждал безжалостного прожектора прямо в глубину души, а получил милый разговор о быте саалан.

– Ты единственный ребенок у родителей?
– уточнила Полина.

– Нет, совсем нет, - покачал головой он.
– Даже сайни нашего дома считали, что у моих родителей слишком много детей.
– Разговор все еще не отличался от светской беседы, разве что Хайшен была даже внимательнее обычного, и еще Айдиш пристально следил сразу за ней и за Полиной.

– Остальных любили так же, как тебя?
– задала Полина следующий вопрос.

Димитри задумался.

– Нет, пожалуй. Точно нет. Я был сын, они были просто дети.

– Я знаю, что у саалан о детях заботятся сайни, за очень редкими исключениями. Сайни вашего дома поддерживали эти различия?

– Мне кажется, да. Я был для них старший из младших, меня выделяли в гнезде и доверяли мне многое.

– Ты заботился о братьях и сестрах вместе с сайни?
– переспросила его подруга.

– И это тоже, - кивнул князь, - но не только.

– А что еще?

– Я хранил договор огня, когда больше некому было это сделать для сайни, и даже добывал еду.

Айдиш, услышав это, закрыл нос ладонями и уставился на Димитри абсолютно круглыми глазами.

– Договор огня? Как это?
– спросила Полина.

– Видишь ли, сайни могут очень многое, но не все. Есть вещи, которых они боятся, например, порталы и огонь. В портал сайни не зайдет, как его ни уговаривай, а если попытаться запихать силой, вывернется и убежит. Или даже укусит. И еще долго потом не пойдет к тебе. А огонь им нужен, чтобы греться, греть щенков, сушить одежду и готовить еду. Поэтому они им пользуются, но только если его зажигает и поддерживает человек. Я зажигал им огонь и поддерживал его, если больше некому было это делать. Когда это случилось первый раз, мне было три года, по вашему - почти пять. Старшая сайни, ее звали Майяй, очень переживала и плакала, но отвела меня к месту, где лежали кресало и трут, и показала их. И дала их мне по моему требованию. Мы с ней пошли к очагу, и я разжег огонь снова, чтобы наши сайни не ушли от нас.

– Где были другие взрослые в это время?

– Не знаю, - Димитри пожал плечами, - от гнезда видно не все, что происходит в человеческой половине дома.

Хайшен молча смотрела в стол, и ее брови были подняты очень высоко.

– Так было один раз или больше одного раза?
– задала Полина следующий вопрос.

– Гораздо больше одного раза. Пока я был мал, я не мог уследить за огнем как следует, и приходилось разжигать его снова и снова. Потом я научился сушить мох, чтобы не тратить трут и не слушать, как взрослые ссорятся из-за этого.

– Вы жили не очень богато, да?

– Знаешь, - Димитри улыбнулся Полине особенно открыто и тепло, - я нашел похожее здесь, когда приехал. Да, небогато, наверное. Но не роняя достоинства. Когда тебя любят, это легко.

– Да, понимаю.
– Полина ответила ему светлой улыбкой.
– Но это требует очень много сил, постоянно и от всех. Какова была твоя доля в общем труде дома?

– Я поддерживал огонь. Я помогал сайни заботиться о моих братьях и сестрах. Я добывал еду для нас.

– В землях приполярья добыть еду не так просто даже взрослому. Лето короткое, на ягоды и грибы есть охотники сильнее и проворнее ребенка. Как вы справлялись?

– Я, как ты заметила, довольно рослый и сильный, - улыбнулся князь.
– Так было всегда. Мне было проще. Оттолкнуть квама от ягодного куста не сложно. Отобрать рыбу у нерпы сложнее, но я справился.

– У нерпы?
– удивилась Полина.
– Откуда в земле саалан нерпы, у вас же в основном рептилии?

– Ну, это наши нерпы. Я не знаю, как у вас такое называется.
– Димитри собрал над столом иллюзию "нерпы". Это выглядело как плоскоголовая рыбообразная тварь с маленькими глазами и большой пастью, приподнявшаяся на передних плавниках так высоко, что половина ее тела не касалась земли.

– Тиктаалик, - кивнула Полина.
– Рыба, умеющая бегать. Она сильнее и упрямее нерпы. И опаснее.
– Говоря это, она внимательно смотрела на князя и не заметила ни как Хайшен и Айдиш переглянулись со сложным выражением на лицах, ни того, что Дейвин держит пальцами бровь.
– У нас они уже вымерли. Но их помнят американские эскимосы, иннуиты. От них мы и знаем об этих тварях.

– Да, эта рыба была очень упряма, - улыбнулся Димитри, - когда я отбирал у нее тьюржана, она укусила меня. Это было до инициации, и шрам я ношу до сих пор, хотя сейчас он почти не виден. Только когда я смеюсь или зол.

Полина отвела руку почти к плечу и подняла палец, привлекая внимание присутствующих. Но вопроса не задала. Она улыбнулась Димитри и сказала:

– Если бы ты натурализовался, как Айдиш, ты мог бы сказать, что неудачно дрался и очки тебе разбили прямо на лице.

– Интересно, как бы это выглядело, - Димитри охотно поддержал тему, - наверняка Димитрий, ваше простое местное имя, скорее всего москвич.

– Не очень удачная версия, - Полина покачала головой, - москвичи такого роста, как правило, все пристроены еще со школы в спортивные команды профильных видов спорта. А вот за Уралом, в Сибири, такой рост меньшая редкость. И там есть мужское имя Демид. А жизнь там примерно настолько же суровая, как на вашем севере.