1942 - 94

Они вышли из машины и в сопровождении охранника направились к дому. Поднявшись на крыльцо, остановились у массивной двери, чего-то выжидая. Вампир заметно нервничал. Серов же напротив - почти успокоился, и с делано-безразличным видом осматривал окружающий ландшафт и фасад старинного здания. Наметанный взгляд сразу отметил несколько элементов, или так называемых "гаджетов", вовсе не свойственных данному месту и времени. Камеры видеонаблюдения были удачно замаскированы под видом газовых фонарей, но человек из двадцать первого века достаточно явно чувствует на себе взгляд "большого брата"; новая ветка инстинктивного ощущения, ничего не попишешь. Рука невольно потянулась к козырьку кепки, надвинув ее на глаза. Бред. Дурная привычка из прошлой жизни.

Вампир тоже почувствовал неладное, и еще больше занервничал.

– - Успокойся, - шепнул ему Серов.
– Все будет нормально, я же обещал.

– - Твои бы слова да богу в уши, - хрипло ответил тот.
– Да только в груди свербит. Неспокойно.

– - Камеры видишь?

– - Нет, - признался тот.
– А что?

– - Ничего, синдром подопытной мыши.

Вампир промолчал, явно не поняв намека.

В этот момент за дверями глухо щелкнуло. Массивная створка распахнулась и над ухом раздался голос охранника:

– - Идите вперед.

Они шагнули за порог и очутились в узком, полутемном коридоре. Двери, с чуть слышным скрипом закрылись за их спинами, и стало еще темнее. Сделалось жутко. Вспомнился старый документальный фильм из далекого детства про египетских жрецов, их храмы, пирамиды и странные обряды, проводимые в них. Этот коридор увешанный и устланный коврами, с одним единственным плафоном над противоположной дверью, ведущей в апартаменты "хозяина",один в один походил на сумрачные склепы из фильма.

Серов набрался смелости и первым шагнул в сторону апартаментов. Вампир тенью последовал за ним.

Пристанище хозяина поразило своими размерами, отсутствием окон и все той же полутьмой. Из мебели присутствовали только: большой двустворчатый шкаф с глухими створками, пара кресел и стол, одиноко стоящий посреди комнаты. И, кругом, на полу и на стенах - ковры, ковры, ковры...Бесчисленное множество, разных размеров и форм. Хозяин особняка явно был помешан на них.Все это убранство выглядело великолепно и,...зловеще. Хотелось плюнуть на все и бежать без оглядки.

– - Вы хотели меня о чем-то спросить?- голос прозвучал так неожиданно, что Серов с Вампиром вздрогнули, и чуть было на самом деле не бросились наутек.
– Иначе, зачем попусту тратить наше время?

Голос звучал странно, будто не принадлежал живому человеку, перемежаясь с шипением и треском. Серов ошалело покрутил головой в поисках невидимого собеседника и замер, наконец-то обнаружив источник звука. Он исходил из старого радиоприемника стоявшего на столе посреди комнаты. Панель настройки слабо светилась желто-оранжевым светом, в динамике тихо пощелкивало.

– - Я жду, - протрещал приемник.

Позади что-то глухо стукнуло. Серов обернулся и увидел лежащее на полу тело Вампира. Он был без сознания.

Глава шестнадцатая.

Москва. 1942 год.

После скудного обеда состоящего из жидкой, мутной похлебки сомнительного происхождения и куска черствого ржаного хлеба (кормили тут просто отвратительно), за Иваном пришли двое конвоиров и молча погрузили в "автозак". Затем, долго куда-то везли: он даже вздремнуть успел, нисколько не заботясь о своей дальнейшей судьбе. Привык уже к неизвестности и спокойно "дрых без задних ног". Раз уж взяли в оборот - чего дергаться? Проснулся, когда машина резко затормозила и замерла. Мотор затих. Сквозь зарешеченное окошко, в тесный кузов заползли различные звуки извне: шумный голос толпы, стук вагонных колес, пыхтение паровоза - вокзал, не иначе. Куда же его хотят отправить на этот раз? И зачем? Но ничего не происходило. Десять минут, полчаса; машина стояла, он сидел. Спустя час, (или около того), хлопнули двери кабины и кто-то, вероятно конвоиры, процокали мимо металлом подкованных сапог. И снова ничего - только обычный шум вокзала. Будто о нем забыли. Наумов начал нервничать: ждал чего угодно, но только ни этого. Время сразу же растянулось в бесконечную резиновую ленту, и процессу этому, не было конца. Иван выглянул в окошко, но кроме выщербленной стены старого пакгауза рассмотреть ничего не смог.

– - Эй!
– позвал он.
– Есть кто живой?

Никто не ответил.

Машина по-прежнему стояла на месте, а жизнь вокруг текла в своем русле. Так прошло еще полчаса. Затем вновь послышались шаги конвоиров (он узнал их по характерному стуку подошв о бетон пакгауза), двери кунга распахнулись, пропуская свежий воздух, чуть сдобренный запахом перегоревшего угля и машинного масла, и в тесное пространство автозака с силой впихнули чумазого типа одетого в черный рабочий комбинезон.

– - Принимай пополнение, - сказал кто-то кому-то за бортом.

– - Куда их?

– - Сам знаешь куда...

Между тем, человек в робе поднялся с пола и уселся на скамейку напротив.

– - Уф -ф!
– тяжело выдохнул он, вытирая пот со лба грязным рукавом.
– Поймали все- таки, суки! Три месяца бегал! Документы нужные справил, а все - без толку!

– - От кого бегал?
– спросил Иван, опешив от таких откровений.

– - От кого же у нас сейчас могут бегать, братан?
– в свою очередь удивился тот.
– От военкома!

Тут только до Наумова дошло, что перед ним обычный дезертир, принявший его за своего. Кто же еще мог сидеть в автозаке? Хотя, тут напрашивался самый сложный вопрос: почему его держат с такими типами? Он больше не нужен? Отработанный материал? Тогда у этой машины две дороги: либо на передовую, в штрафной батальон, либо в "расстрельную комнату". Первое - предпочтительней.

– - Тебя как зовут?
– рассматривая соседа, спросил Иван.

– - Жлоба, - ухмыльнулся тот, показывая на удивление белые и ровные зубы.

Где-то глубоко в душе всколыхнулось противоречивое чувство сидельца и честного, свободного человека. Даже здесь зона не отпускала. Наверно, она во все времена одинакова.

– - Я не "погоняло" твое спросил, а имя, настоящее. Что мамка нарекла.
– Смотря в глаза, процедил он.
– Мы не на зоне.

– - Скоро все там будем.

– - Я задал вопрос!

– - Николой кличут...

– - Ты никогда не задумывался о том, что лучше?
– Сделав вывод о моральном облике вынужденного соседа, спросил Иван.

– - Что лучше?

– - Сидеть здесь, ожидая расстрела, или честно идти на защиту Родины.
– Пояснил он.
– Сомневаюсь, что после всех подвигов тебя отправят в лагеря. Скорее, к стенке поставят, чтобы списать еще одну единицу социально неправильного элемента.

– - С чего это?
– Набычился Николай.

– - А ты подумай!
– Наумов откинулся на стенку кунга и продолжил пристально рассматривать собеседника, соображая, как можно использовать его в дальнейшем. Помощник из него не ахти - сдаст при первой возможности, но как ширма вполне сойдет.

Только куда бежать? Старый, жирный червь сомнения вновь подал признаки жизни, зашевелившись где-то под сердцем.

Но, ничего не оставалось, как посвятить своего невольного напарника в почти созревшие планы предстоящего побега. Хотя, плана вовсе и не было: Иван прекрасно знал, как открыть пружинные замки на дверях и даже имел подходящий для этого инструмент - ржавый четырехдюймовый гвоздь. И ничего более.

Все же, когда все немногие детали были уточнены и обговорены, приступили к его осуществлению. Николаю выпало стоять на "стреме" - смотреть в узкое окошко автозака, а Наумов принялся за замки. Несмотря на кое-какой опыт, открыть получилось не сразу. Провозившись минут десять, он вытер пот со лба рукавом и спросил у напарника:-- Ну, что? Все тихо?