20 лет парламентаризма в Санкт-Петербурге (Издание второе)

К сказанному необходимо добавить, что рассмотренный технологический подход совершенно не связывается с характером Советов как представительных органов, хотя именно это определение, казалось бы, и должно быть на первом плане при рассмотрении вопроса о функциях Советов. Литература но советскому строительству подстраивала функции Советов под принцип единства законодательства, управления и контроля, под конституционные положения о комплексной руководящей роли Советов и единой системе Советов50. При этом наиболее присущей политико-представительной природе Советов была, наверное, «объединительно-волевая» функция: объединение народа (трудящихся) в свое государство, выражение и осуществление воли и интересов граждан51.

Учитывая, что новая государственность точно так же прокламирует народовластие, было бы резонным полагать, что названная функция остается актуальной и сегодня. Однако в действительности такая функция подразумевает совершенно абстрактный народ и придает представительству явно ирреальное значение. Уже в XIX веке парламентское представительство как представительство в буквальном смысле вызывало в литературе по государственному праву преимущественно скептическое отношение.

Так называемое народное представительство в реальности просто неспособно сколько-нибудь адекватно представлять составные элементы сложной дифференцированной общественной системы. Народное представительство, реализуемое сегодня в ходе всеобщих выборов, - это, образно выражаясь, всего лишь аукцион, в котором выигрывает тот, кто больше предложит избирателям. Но это же предопределяет и основную политическую функцию представительных органов: усвоение и выражение доминирующих политических настроений населения. Остальное - это уже функции, вызванные организационно-технической структурой государственного и муниципального управления.

В принципе указанная политическая функция должна осуществляться перманентно и с равной, так сказать, интенсивностью при рассмотрении любых вопросов. Но на практике это зависит от конкретных обстоятельств и может приобретать спонтанный характер. Примером реализации такой функции для Ленсовета были его действия в период событий 19 - 21 августа 1991 года. Соответствующая хроника, как водится, излишне драматизированная, изложена в специальном издании [4]. Но главное в реализации указанной функции - это решения чрезвычайной сессии, в которых давалась оценка ГКЧП и содержалась ориентация населения на противодействие государственному перевороту52.

Можно сказать, что после выборов 1990 года и первой сессии это был второй случай, когда политическая функция горсовета проявилась наиболее решительно и открыто. В чрезвычайно политизированной атмосфере уже одной политической функции Ленсовета было достаточно для оправдания его существования, как бы критически ни оценивались иные стороны его деятельности.

В виде своеобразного закрепления итогов весны и лета 1991 года Ленсовет принял решение о переименовании «себя» в Санкт-Петербургский горсовет народных депутатов53. История Ленсовета, насчитывавшая десятки лет, закончилась. Вместе с ней закончился и краткий переходный период в жизни Ленсовета XXI созыва.

Началась история Петросовета.

Пошёл уже девятый месяц, как телерепортёр Александр Невзоров поставил в известность депутата Ленсовета Алексея Моторина, что приступил к изготовлению политических трупов.

Н.И.Пальмова.

ЛЕГКОВЕРНОСТЬ

«Вечерний Ленинград»

11 июня 1991 года

Правда, в тот день, 18 сентября 1990 года, Александра Невзорова, очевидно, подвела его профессиональная память на лица. Ничем иным нельзя объяснить его выбор в качестве объекта для телескандала именно депутата А.К.Егорова, посетившего здание Ленинградского телевидения для участия в передаче «Ленсовет – прямой эфир».

Медицинское освидетельствование того и другого, проведённое по инициативе А.Невзорова в сопровождении вызванной им милиции, показало, что оба были в равной мере трезвы. Однако, этим их равенство и ограничилось. Зато в этом инциденте уже отчётливо проявилась разница в реальных возможностях депутата и телерепортёра как обладателей «первой» и «четвёртой» власти: телерепортёр играючи пресёк депутатскую деятельность, не допустив депутата к телеэфиру, а затем ославил его перед семидесятимиллионной аудиторией как пьяницу.

Эта его версия и осталась в памяти телезрителей, потому что Закон оказался не писан и для руководства Лентелерадиокомитета. Несмотря на многократные обращения мандатной комиссии к заместителю председателя Лентелерадиокомитета депутату Ленсовета В.Сенину, не последовало ни опровержения, ни извинений А.Невзорова за неспровоцированное оскорбление депутата А.Егорова. Более того, абсолютно независимый мастер и творец криминальной хроники возглавил беспрецедентную кампанию по шельмованию государственного органа власти в Ленинграде.

Сейчас эта кампания пошла на убыль, хотя ещё не завершилась. Ущерб, нанесённый ею, ещё предстоит оценить историкам, юристам, социологам и психологам. Но некоторые выводы из анализа её характерных особенностей полезно сделать достоянием гласности уже сегодня.

То, что происходит вокруг Ленсовета, давно вызывает нескрываемую радость одних и гнев других. Так, 6 апреля 1991 года «Ленинградская Правда» отметила выходящее за пределы нормы пристрастное внимание ленинградцев к Ленсовету: «Нам приятно сообщить, что этот год Ленсовет стал своеобразным чемпионом, достойным занесения в книгу рекордов Гиннеса: ни одно событие, происходящее в стране или Ленинграде, не вызывало такого обилия читательской почты, как деятельность депутатского корпуса города».

Содержание этой почты хорошо известно из публикаций в «Ленинградской Правде», а нам - дополнительно – из писем избирателей в Ленсовет. Надо отметить, что после выборов 1990 года количество и содержание писем, получаемых Ленсоветом, разительно изменились. Ленинградцы стали писать в Ленсовет примерно в 300 раз чаще, чем в 1989 году. Если за весь 1989 год депутатские формирования получили около 200 писем, то только за первый квартал 1990 года – 2300 штук. Мандатная комиссия за первые три месяца текущего года получила 580 писем, из них две трети – это гневные обличения (индивидуальные, коллективные) депутатов Ленсовета и их деятельности. Мандатная комиссия Ленсовета прошлого созыва не получила ни одного такого письма.

В первом ряду депутаты Ленсовета:

Л.М.ПолоховС.Б.СухарскийА.Р.Моторин

Анализ писем показывает, что всплески гражданского возмущения следуют за сенсационными сообщениями в средствах массовой информации и повторяют их по содержанию.

Перечислю темы, заставившие взяться за перо десятки тысяч людей: злостный алиментщик А.Болтянский; «организатор голода» и «враг народа» М.Салье; депутатские привилегии: спецлечение, спецпайки, кормление по низким ценам деликатесами, получение автомобилей вне очереди и прочее; воровство депутатами зарубежных посылок; уголовное прошлое и психическая неполноценность депутатов; введение цензуры комиссией по гласности; низкий уровень интеллекта, здравого смысла, совести и ответственности депутатов, в результате чего все принимаемые решения абсурдны и наносят только ущерб городу.

Если учесть, что всё это – измышления, не соответствующие действительности, то омерзительный образ Ленсовета, вырисовывавшийся из писем избирателей – это порождение злостной провокации.

Кем же создаётся в дополнение к реально существующей напряжённой ситуации в стране, специфическая, искусственно нагнетаемая социальная напряжённость в Ленинграде? Ведь как бы ни были угнетены, раздражены и озлоблены граждане унизительным нищенским состоянием, мысль о том, что из этого положения невозможно выйти потому, что у власти стоит банда недееспособных неудачников и политиканов с тёмным уголовным прошлым, психически больных с детства, ещё более усиливает отчаяние и агрессивность людей.