2018: Северный ветер. Том 1

Поэтому бомбы заменили на два контейнера УПК-23-250 со спаренными 23-миллиметровыми пушками и перешли к тактике разведки и попутного беспокоящего огня по выявленным крупным скоплениям врага. Такой подход оказался более оправданным. Теперь беспилотниками сначала собирали разведданные, а затем по ситуации атаковали, не опасаясь зря потратить боекомплект.

Точнее самих-то бомб было не жалко — на складах того же Анклава их была масса. А бомбы сороковых-пятидесятых от годов от современных отличались лишь тем, что подвешивались на три «ушка», а не на два и потому с ними требовалось провести отработанную ещё со времён Афганской войны операцию — надпилить лишнее «ухо» и сбить кувалдой. Но вот потратить обе бомбы и затем столкнуться с хорошей целью, которую было нечем атаковать, было весьма неприятно. Пушечно-пулемётный огонь в этой связи смотрелся куда привлекательнее — выпустил полсотни снарядов, потом ещё полсотни, и ещё, и ещё.

Сначала предполагали взять стандартную вертолётную ГУВ с тремя четырёхствольными пулемётами — одним ЯкБ калибра 12,7 миллиметров и двумя ГШГ калибра 7,62 миллиметров, рассчитывая на повышенную плотность огня, но затем от подобной идеи отказались. Из-за бешеной скорострельности эти три пожирателя патронов, лишь по недоразумению названных пулемётами, имели боезапас от силы на полминуты огня, а одна только пустая ГУВ весила больше снаряжённой УПК-23-250. Попытки как-то облегчить гондолу, путём изъятия части вооружения также успехом не увенчались. Да к тому же ещё и в процессе необъяснимо исчез один ГШГ, а в разведбатальоне столь же необъяснимо пулемёт точно такой же модели откуда-то появился.

Разборку двух сержантов и одного прапорщика аэродромной службы со старшиной разведчиков как раз застал лейтенант Коваль, шагавший с рюкзаком за спиной к новому месту службы.

После некоторого обдумывания, Георгий предложение Вяземского о переводе всё-таки принял. Если для артиллерии и правда целей было немного, то вот разведчики явно на Светлояре обосновались плотно и надолго, будучи всё время при деле. А это означало, что…

— Да идите вы на фиг, мой это пулемёт! — старшина Новиков казался оскорблённым и возмущённым до глубины старшинской души. — Да если хотите знать, болезные, то он у меня был с самого сотворения мира! Что, профукали имущество и решили самого богатого в округе раскулачить? А вот это видели?!

Однако вместо фигуры из трёх пальцев старшина продемонстрировал комплект из трёх документов — книгу учёта вооружения и военной техники, ведомость и опись имущества в оружейной комнате.

— Вы смотрите, смотрите! — продолжал бушевать Новиков. — Там всё написано!

— А чего это опись тёплая, будто только напечатанная? — едва ли не на автомате выдавил явно обалдевший от такого напора прапорщик.

— Да потому что я её от сердца оторвал, вот почему!

— Слушай, разведка, ну откуда у тебя четырёхствольный авиационный пулемёт может взяться? Ну, не бывает его у сухопутных!

— Правда, что ли? — притворно изумился старшина. — А, может, к спецуре сходим? У них на одной «рыси» как раз ГШГ в модном обвесе и даже с коллиматорным прицелом. Или нет, давайте лучше к техномансерам — у них один из роботов как раз с такой четырёхстволкой есть.

Аэродромные Новикову не поверили, но всё же вынуждены были ретироваться, смущённые столь яростным отпором и тем, что в отличие от разведчика инвентарный номер пулемёта переписать поленились. И теперь им просто было нечем крыть. Ну, разве что матом. Но подобным смутить старшину было практически невозможно. А ещё у него был довольно острый слух.

— Куда это вы там меня послали, а? — крикнул стоящий на крыльце казармы Новиков. — Сами пропёрлись, а я виноват, а меня на хер посылаете. А вас, между прочим, туда же пошлют, если этот свой пулемёт не найдёте! Так что обнимемся и дружно, от чистого сердца, простыми словами пойдём мы все на хер большими шагами!.. Здравствуй, артиллерия. Ты по какому вопросу? Если к командиру, то Серёга ещё с дипломатического раута не вернулся.

— И тебе не хворать, крепкий хозяйственник. Два момента. Первое — я теперь не артиллерия, а как и вы — разведка. Второе — значит пока расположусь и буду командира ждать, дабы ему представиться. Покажешь, где у вас тут свободно?

— Вах, дарагой! — всплеснул руками Новиков. — Так ты пополнение! Круто, круто. Заходи, не стесняйся, у нас в теремке места много… А ты на какой взвод? Стрелковый?

— Не, я на танковый, — ответил Коваль, проходя в казарму. — Слушай, а ты правда у летунов пулемёт украл?

— Раз на танковый, то здесь останешься. Это хорошо, — резюмировал старшина. — А то Руслан у нас, как перепил в тот раз дешёвого пойла, так теперь говорит, что пить — это харам. И не пьёт. А я один пить не хочу — я ж не алкаш. А пулемёт я не крал, нет в армии слова «украли».

— Ага, есть слово «пролюбил», — хмыкнул Георгий. — Так как же ты его добыл?

И указал на расстеленную в бытовке плащ-палатку, на которой лежал разобранный ГшГ, от чистки которого визит аэродромных, видимо, старшину и отвлёк.

— А это не я, это командир договорился, — доверительно сообщил Новиков. — Лично с полковником Курбатовым.

— Выгодно хоть?

— А то ж! Причём обе стороны считают, что круто наварились. Нам — пулемёт, а товарищу полковнику — трофейная секира с серебряной гравировкой, которую мы ещё после разгрома дворянского ополчения затрофеили.

— Так разве ж это выгодно? — усомнился Коваль.

— Да у нас таких колунов… Дёшево, в общем. И совершенно легально.

— Что ж ты тогда на тех троих так круто наезжал?

— Если б эти три молодца, рожденных с одного яйца, были в курсе нашей бартерной сделки, то не задавали бы таких албанских вопросов, — снисходительно сказал Новиков. — Уж у своего-то командира могли бы поинтересоваться, не? А так — сразу засуетились, видать, есть за ними какие-то грешки. Вот и поделом — будет им наука. Учишь их, учишь… А они всё никак, блин, не научатся.

— Лааадно… И зачем Сергею вообще авиационный пулемёт?

— А пулемёт нужен для нашей багги.

— А её вы у кого отжали? — хмыкнул Георгий.

— А её мы получили абсолютно честно, в рамках пополнения техники, — оскорбился старшина. — Не всё ж нам на подножном корму-то воевать…

— Ладно, ладно, не отжали, а получили… Так зачем четырёхстволка-то? Какая, блин, разница местным мечникам — обработают их с темпом стрельбы шестьсот выстрелов в минуту или шесть тысяч?

— А ты не скажи, лейтенант, — наставительно поднял палец Новиков. — Мы-то в отличие от… некоторых багги уже испытали. И выяснили, что если на ней гонять под сотню кэмэ и стрелять, то даже в большую цель попадает не так уж и много пуль. Шестьсот на шестьдесят — десяток маслин в секунду. Всего лишь! А у этой вундервафли будет сразу сотня. Быстро наскочили, резко пульнули, гарантированно поразили цель и свалили. Тактика, ёпт!

— Так, Саня, поправь меня, если я в чём-то ошибся. У вас есть багги, четырёхствольный пулемёт, эльфийка и танки, один из которых огнемётный. Так?

— Истинно так, — величаво кивнул Новиков.

— Тогда вопрос: вы точно подразделение российской армии, а не цыганский табор?

— Дядь Саша, я всё выучила!..

Из канцелярии выбежала девочка в ярко-жёлтом платье с гривой чёрно-красных волос, радостно размахивающая руками. Ковалю тут же бросились в глаза большие звериные уши и вертикальные зрачки.