2018: Северный ветер. Том 1

Но сложились вместе невыдержанность Хобера, отсутствие у него покровителей и знатного происхождения.

Новый Рим стоит на том, что любой легионер может дослужиться до легата, но не каждый легат способен подняться выше командования отдельным легионом.

— Сколь многочислена может быть Орда? Чем вооружена? — осторожно поинтересовался представитель дружин нобилей — барон Кварт Кейб. Из всех присутствующих — самый молодой и потому предпочитающий больше молчать, нежели говорить.

— Тысяч двадцать-двадцать пять, — пожал плечами Келер. — Вряд ли больше. Как нам стало известно, Орда обозначила два основных направления удара: первый — в районе Туманных бродов на Магне и последующий прорыв в диоцез Норик, и второй — к нам, через Арги-Хару на Дорпат. Вероятно, что на Норик дикие бросят основные силы — там оборона крепче, но и земли за Великой куда как богаче наших. Так что, да — тысяч двадцать мечей. Из них три четверти — лёгкая пехота. Никакого стального оружия, максимум железное, но я бы не исключал даже пресловутых каменных топоров. Примитивные доспехи — накидки из звериных шкур, кожаные куртки, максимум — с нашитыми бронзовыми или роговыми пластинами.

— Орда взяла Гефару, — напомнил Хобер. — И взяла трофеи. Дикие ценят стальное оружие наравне с золотом, а гефарцы делали неплохие клинки и кольчуги. Двадцать тысяч северных мечей — это не двадцать тысяч каменных топоров.

— У нас три легиона, отряды нобилей и ополчение вольных землепашцев, — брюзгливо произнёс Пламб. — Считаю этого вполне хватит, чтобы отразить какой-то там набег.

— Мой легион разбросан отдельными заставами на сотни миль границы, — рыкнул Бариос. — Ополчение не собрано, нобилям нет веры после потерь в центральных графствах, 68-й действует во втором эшелоне. Границу прикрывает только ваш легион, сир — пять тысяч человек. В случае чего их просто сомнут. Объявите тревогу и сбор ополчения, сир — пока ещё не поздно.

— Довольно! — рявкнул Пламб, громыхнув кулаком по столу. — Не вам диктовать мне, что должно сделать! Совет окончен, все свободны.

Выйдя из кабинета командующего, Келер скривился:

— Вот же наградили боги командиром…

— Может, причин беспокоиться и правда нет? — осторожно спросил Кейб.

— Вряд ли, — пожал плечами Бариос. — Если дерьмо может случиться — дерьмо случится. К моим парням уже несколько гонцов из Гефары прорвалось — конные отряды диких шалят уже вдоль всей границы. Когда они накопят силы для набега на нас — лишь дело времени.

— Ну и что будем делать? — угрюмо посмотрел на него Келер.

— Не здесь, — цыкнул Хобер. — Пошли в «Пустую башку», пропустим по кувшину вина да поговорим заодно. Барон, ты с нами?

— С вами, — кивнул Кейб. — Пламбу-то хорошо говорить — в случае чего жечь будут наши дома, не его.

Вечером того же дня в таверне «Золотой шлем» (более известной легионерам как «Пустая башка») родился «заговор».

Переубедить премьер-легата Пламба было делом совершенно гиблым, а без приказа кавалеристы и пограничники выдвинуться не могли. Более чем стомильную границу Империи и Гефары прикрывал только один пехотный легион в Шаурае, всадники базировались ближе к Дорпату, а пограничная стража прикрывала сотни миль рубежа с Сорока Племенами. Да, лесные фейри были добрыми соседями, но помимо сильванов там обитало и немало человеческих и орочьих племён, которые добрососедством не отличались.

Пять тысяч пехоты в первом эшелоне, пять тысяч всадников мобильного резерва, до двух тысяч пограничников, которых Бариос мог тайно снять с застав и собрать в один кулак. Ещё две сотни всадников и тысяча пехотинцев дворянских дружин. Суммарно — ничуть не меньше предполагаемого отряда Орды, но проблема была в том, что дикие могли позволить себе навалиться всей массой, а имперцы вынуждены были действовать отдельными отрядами.

Хобер сразу же озвучил жестокий факт — 49-й пехотный будет разгромлен. Ещё более жестокая вещь заключалась в том, что он должен быть разгромлен, иначе отстранить Пламба от командования будет невозможно. А задача всех остальных подразделений и командиров — не допустить превращения поражения в полный разгром, отойти, перегруппироваться и контратаковать.

Теплилась надежда на то, что первыми на помощь подоспеют возрождённые части центральных графств. Да, по слухам, принцесса Афина занята подавлением беспорядков, но всё по тем же слухам делала она это с невиданной скоростью и успехом, сокрушив несколько полевых армий инсургентов и штурмуя один замок за другим.

Вечером 32 августа 1742 года от Перехода (или же 29-го октября 2018-го года по земному календарю) Орда вышла к реке Арги-Хара, что разделяла земли Нового Рима и Гефары, а затем под покровом ночи форсировали водную преграду на фронте протяжённостью почти в двадцать миль. После чего начали стремительно продвигаться в междуречье между небольшим притоком Арги-Хары — речушки Люмеш и притоком Магны — рекой Рукутар.

Пять центурий 49-го легиона и три центурии 80-го пограничного почти сразу же попали в окружение в приграничных острогах, однако дикие их в общем-то проигнорировали, не став отвлекаться на штурм небольших, но хорошо укреплённых фортов. Вместо этого Орда начала развивать наступление на юг.

Остальные бойцы 49-й пехотного, расквартированного в Шаурае, находились в повышенной готовности, поэтому, как только появились первые вести о вторжении, легион вышел из казарм и скорым маршем отправился на север.

Первые удары по наступающей Орде нанёс десяток приданных виверн, помимо разведки, вываливших на голову авангарда диких сотни металлических дротиков. После получения первых разведданных на штурмовку противника был отправлен и красный дракон.

Однако Орда рассыпалась на множество отрядов, численностью в несколько сотен копий каждый, что практически свело на нет эффект от применения ящеров. А затем звери, измотанные непрерывными вылетами, не смогли принять дальнейшего участия в битве — драконы были хороши в деле выжигания крепостей и городов, могли испепелить армию на марше, но противники Новорима в последнюю сотню лет отучились ходить большими отрядами. К тому же драконы были живыми, а значит были подвержены элементарной усталости.

Пламб оказался в замешательстве — он-то рассчитывал встретить единый кулак диких, которых вначале бы проредили ударами с воздуха, а затем северяне разбились бы о стену скутумов… А столкнулся с размазанной по фронту в несколько десятков миль легковооружённой толпой.

Легат развернул три когорты линиями и попытался перекрыть как можно большую территорию, а сам, скрепя сердце, отдал приказ 68-му кавалерийскому и дворянскому ополчению выдвигаться на помощь.

Однако Орда правильного боя не приняла, предпочитая и дальше растекаться по округе, занимаясь грабежом.

Легат ещё сильнее распылил силы, и лишь тогда начались боестолкновения. Однако вспыхнули они на фронте в добрый десяток миль и тут выяснилось, что тяжёлая пехота и кавалерия Империи затяжное противостояние начинают проигрывать.

Тактика северян сводилась к тому, чтобы наскочить на отряд имперцев, засыпать их стрелами, дротиками и камнями из пращ, схлестнуться в короткой битве и отойти. Да, дикие теряли в этих вылазках по три-пять человек на одного убитого или хотя бы раненого легионера, однако вполне могли позволить себе такой расклад. К тому же многочисленность Орды позволяла северянам чаще менять отряды, действовавшие на передовой.

На исходе второго дня боёв имперцы были вынуждены начать отступление. В абсолютных цифрах они потеряли едва ли пару сотен человек, однако легионеры были сильно вымотаны.

Всадники проявили себя ещё хуже пехоты — 68-й кавалерийский по имперской классификации считался средним, а по меркам северян — сверхтяжёлым легионом. Прочные кольчужно-латные доспехи, длинные кавалерийские пики и полуторные мечи — предполагалось, что таранный удар таких всадников способен без особых проблем развалить построения армий восточных эосов. Функции же лёгкой кавалерии возлагались на приданное дворянское ополчение, однако проблема была в том, что в северных уделах нобилей было мало и дружин они выставили мало.