50 оттенков рассвета

Присаживаюсь рядом и отодвигаю прядку, упавшую на лицо. Ева спит. Глубоко дышит, отчего ее грудная клетка мерно поднимается и опускается. Позволяю себе полюбоваться соблазнительной фигуркой девчонки, пока не проснулась.

Нежная молочная кожа так и манит к ней прикоснуться. И я, устав сдерживать себя, провожу кончиками пальцев по шее, спускаюсь к плечу и веду по руке. Ева вздрагивает и убирает руку под одеяло. Улыбаюсь и наклоняюсь ниже, откидываю край одеяла и повторяю губами предыдущие касания.

— Ммм…

— Доброе утро, маленькая соня.

— Артур?

Ева смешно подпрыгивает и таращится, растирая глаза кулаками. Сейчас она похожа на маленькую девочку, которой не дали досмотреть сон.

— Я. У меня сейчас не так много времени. Прости, что разбудил, — стараюсь, чтобы голос звучал виновато, а не довольно. Все-таки будил я специально, потому что мне чертовски хотелось большего.

— А я… вот…

— Я вижу, что ты… вот… — Поддразниваю девчонку, а сам двигаюсь ближе. — В пакете сменные вещи. В ящике телефон. Сама настроить умеешь?

— Угу.

— Номера я на коробке написал. Свой, Арины и бабушки. Они, кстати, передавал тебе привет. Будут ждать, когда позвонишь.

Говорить о том, что Лидии Васильевне стало плохо с сердцем после новостей, не стал, и им запретил расстраивать Еву. Хватит уже плохого в её жизни. Приступ купировали, поплакали, сто раз рассказали и пересказали и на этом всё.

— Спасибо, — шепчет моя красавица, прижимаясь к груди. Слышу, как быстро стучит сердечко, и понимаю, что моё ломится с не меньшей скоростью.

— У меня есть минут десять. Но я вечером еще раз приеду. Во сколько к тебе приходят посетители?

Ну вот, а говорил, огорчать не хочу. Но пока наша реальность несколько искажена и нормальной не выглядит.

— Когда как. Дядя не приезжает. Только…

— Хаузов? Во сколько он бывает?

— По-разному. У меня же здесь часов нет, чтобы посмотреть.

— Давай так. Когда он уедет, наберешь меня, и я к тебе примчусь. Что-нибудь хочешь? Привезу.

— Мороженого. А тебя разве пропустят?

— Я здесь работаю, — со смешком показываю вчерашний халат. — А мороженое тебе нельзя. И мыться, кстати, тоже, нарушительница режима.

— Я же немного…

— Нисколько нельзя, Ев. Потерпи, ладно? — Поглаживаю худенькую спинку, на которой, кажется, прощупывается каждый позвонок. — А пока не будем терять время?

Приподнимаю лицо за подбородок, чтобы малышка посмотрела на меня и наклоняюсь, сминая розовые губы. У каждого своя точка центра Вселенной, и, кажется, моя находится именно здесь.

33.

Артур.

Чёрт! Извращение хотеть девчонку в больничной палате с катетером в руке? Кажется, я извращуга, каких свет не видывал. Целую, поглаживая по спинке, а сам захлебываюсь в собственном желании. Главное, с контролем проблем нет, но до невозможности хочется проникнуть руками под ткань и прикоснуться к голой коже. С трудом сдерживаю животные порывы, чтобы не выглядеть мудаком в глазах Евы и не напугать её. Наши странно начавшиеся отношения пока далеко до той степени доверия, чтобы я мог себе позволить распускать руки.

Единственная ночь не в счет. Тогда нами обоими руководили другие мотивы, в головах роились совершенно другие мысли.

Стараюсь отвлечься, чтобы не переступить черту. Охранник за дверь, в принципе, неплохой сдерживающий фактор: бояться его я не боюсь — уверен, что моя физическая подготовка и спортивное прошлое составят конкуренцию, но компрометировать девочку и раньше времени заявлять о нашем близком знакомстве пока не стремлюсь. Опять же из-за принципа «не навредить Еве».

Перед тем, как заглянуть в палату, я, естественно, переговорил с отцом на предмет ближайших перспектив. Увезти сейчас малышку невозможно без развязывания войны, но подвергать её жизнь хоть малейшей опасности я не намерен. Здесь Хаузов ведет себя сдержанно, а, значит, у нас есть время продумать следующие шаги. Отец подтвердил необходимость нахождения в клинике Евы как минимум неделю, а это значит, что я успею предпринять то, что наметил.

В первую очередь мне необходима неофициальная встреча с её дядей и я уже знаю, чем могу его прижать. Смущает тесное сотрудничество Каминского с Хаузовым. Не покидает ощущение, что завязаны они не только на долге. Но и это я выясню. Тот, кто знает, где копать, обязательно докопается.

А я знаю.Теперь знаю.

— Ну что, маленькая сладкоежка, не придумала, чего хочется вместо мороженого?

Вопрос задаю, когда мы успеваем отдышаться, прижимаясь телами друг к другу. На лбу девочки выступает испарина, и я ругаю себя последними словами за то, что полез с поцелуем.

— Ложись. Вот так, аккуратно. — Поправляю подушку, хотя Ева сопротивляется и не хочет укладываться под одеяло. — Не спорь. Слабость для твоего состояния — нормальное и естественное явление. Тем более, ты умудрилась принимать душ.

— Я же только голову…

— Малыш, тебе надо восстановиться. Лежать, есть, думать о хорошем. Радоваться моим визитам и не думать о грустном.

— Я радуюсь…

— Вот и правильно. — Бросаю взгляд на часы и подмечаю, что мне пора бежать. — Задание тебе на день: писать мне о том, какие фильмы любишь смотреть и о чем мечтала в детстве. Вечером приеду, обсудим. И обязательно придумать, что тебе привезти, кроме мороженого.

— Чупа-чупс!

— Еваааа, не дразни, — щелкая малышку по носу и наклоняюсь, оставляя на губах легкий поцелуй. — До вечера.

Нацепляю на лицо серьезный вид и, нахмурив брови, выхожу из палаты. Охранник разминает плечи, стоя у стены. Качаю головой, проходя мимо: утренний бугай сменился на нового. Надо бы присмотреться к количеству бойцов и их графику. Может, и через них получится найти ниточку, за которую в своё время можно будет дернуть.

Закидываю в отцовский кабинет халат и планшет с присобаченными листами чьих-то историй, и, кивком попрощавшись с секретаршей, выхожу на улицу. Не забыть бы при таком насыщенном дне заказать дом для говорящей херни. Вчера Дашка показала обещанный приз: трехэтажный деревянный дом, разделенный на комнаты. Быстро пишу в сообщении Жанне поручение найти подходящее гнездо для монстров и пускаю дозвон другу, занимающемуся моим разводом. Он звонил два раза, пока я был в клинике.

***

— Слушай, это смешно.

— Смешно, не смешно, но нервы потреплет.

Инна легла в клинику с диагнозом «нервный срыв». Потрясающая актерская игра, достойная третьесортного фильма. Но справка на руках, суд предупрежден, а, следовательно, заседание снова рискует быть перенесенным.

— Доказать, что они забашляли кому надо, реально?

— Теоретически, да. Особенно если ты перекупишь человечка.

Понятно дело, что без бабок не обошлось. Просто так бывшую никто бы не положил: выдержке сучки позавидует и мужик. Столько времени носить маску, оставаясь на деле хладнокровной расчетливой стервой, надо уметь. Инна умеет — на своей шкуре испытал.