50 способов околдовать вампира

— Мне не хватает общения. Ты постоянно где-то пропадаешь, — укорила Жизель.

— Хорошо. Мы поговорим, — решило Чудовище.

Силой вытащив её из темницы, он повел её в бальный зал. Заиграла музыка, Чудовище сменило им наряды, зажгло люстру на потолке. И впервые Жизель увидела его лицо — серебристая кожа, ярко-голубые глаза. Почему она раньше его боялась? Неужели ночью он превращается в человека?

Зазвучал вальс. Мужчина подошел ближе и повел её в танце. Какое-то чувство вдруг промелькнуло между ними. Жизель безумно захотелось его поцеловать — магия или нет, она не знала.

Чудовище же, казалось, не замечало её удивленных взглядов и изучения лица. Он наслаждался танцем, возвращаясь во времена, когда он был полноценным человеком и не подвергся заклятию.

Заклятие злой ведьмы, превратившее его в Чудовище, грянуло много лет назад. Тогда он, помнится, пытался спасти принцессу соседнего королевства. Но колдунья оказалась умнее — она заколдовала его, и принцессу спас другой. Он же заколдованным вернулся к себе, выстроил замок и стал жить отшельником. До поры до времени.

Чтобы хоть как-то уменьшить действие заклятия, вышел он в лес за лунным камнем. И столкнулся с девушкой. Он ожидал испуга, отвращения, на крайний случай крика, но она не сделала ни одного, ни второго, ни третьего. А попросила помочь. Он не смог отказать.

Теперь, танцуя с ней, ему казалось, что он становился все человечнее и человечнее с каждым шагом. Шерсть на лице вдруг стала исчезать. Мощные лапы превратились в сильные руки. А, заметив свое отражение в зеркале, он увидел, что и в правду стал человеком».

Филлис открыла второй из запертых сундуков. Внутри очутилась остроконечная оранжевая шляпа и потрепанная молью шаль. Из шляпы выпал белый треугольник, на котором почерком Арамисты написаны два слова: «Твое наследство». Почему бабуля оставила ей шляпу и шаль — она не представляла.

Решив, что разберется с разгадкой позже, она прислушалась. Талия и Феликс играли в соседней комнате. Неизвестно почему, но юноша вызывал опасения и страх. Материнское сердце противилось тому, чтобы дочь общалась с неизвестным молодым человеком.

Нагрянув к ним, Филлис увидела замечательную картину — Талия резко повзрослела, став пятнадцатилетним подростком. Феликс явно обрадовался этому, наклонившись к ней и явно намереваясь её поцеловать. Дочурка с округлившейся фигурой напомнила ей её саму давным-давно.

— И что произошло? — спросила она, взглянув на дочь.

— Мы играли, а потом я выросла, — проговорила Талия, дернув Феликса за рукав, чтобы он повернулся к ней, — поцелуй меня, — томно попросила она юношу.

— Никаких поцелуев в моем доме! — возмутилась Филлис.

— Простите, мы не хотели вас расстраивать, — повинился Феликс, — но любовь сильнее любых преград.

— Вы оба, — она поочередно показала пальцем на дочь и юношу, — идете за мной.

Молодые люди дружно вздохнули, однако последовали за злой Филлис. Они держались за руки, пока она неслась вперед, разогнавшись, будто парусник на волнах при попутном ветре. Талия не отрывала взора от Феликса, чем ещё больше бесила мать.

Филлис пару раз проехалась по обледеневшим лужам, дважды угодила в снег, но вывела влюбленных голубков к замку вампира. «Виктор должен разобраться, что произошло, — повторяла постоянно про себя она. Слабо верилось, что дочь так быстро повзрослела. Без магии. Без волшебства, — наверняка, он ей что-то подсунул».

Замок молчаливо взирал на нежданных гостей. Не догадавшись взять ключи с собой, Филлис теперь барабанила в дверь. Талия и Феликс о чем-то переговаривались за её спиной. Шикнув на молодых людей, она столкнулась с Викторией, представшей перед ними в нижней сорочке. Вампирша потянулась, обнажив голые ноги.

— Вы не вовремя, — произнесла она, — у Виктора выходной.

— И он проводит его с тобой? — уточнила Филлис, мрачнея.

— Со мной, — сказала Виктория, — и в моей постели.

— Что за чушь! — воскликнула помощница ученого. — Немедленно пусти меня к нему!

— Извини, я не в силах, — развела руками вампирша, — он не проснулся.

— Вампиры не спят днем, — пробурчала Филлис.

— Не спят, ты права, — согласилась Виктория, — но мы впадаем в анабиоз и восстанавливаем силы.

— Подвинься! — помощница отодвинула вампиршу с дороги и вошла внутрь. Талия с Феликсом зашли за ней, продолжая мило болтать ни о чем.

Филлис прошла приемную и по лестнице поднялась на второй этаж. Она начала обыскивать комнаты, не решаясь сразу зайти в покои Виктории. Наконец, она решила проверить версию вампирши.

Виктория не лгала — мужчина спал в её постели, прикрытый одной простыней. Одну руку он положил под голову, вторая лежала поверх простыни. Вампир походил на ребенка — обычное его рассерженное выражение лица сменилось на умиротворенное. Сваленная на полу одежда лишь подтверждала слова вампирши. На прикроватном столике стояло два бокала, наполненных красным вином.

— Вы же брат и сестра, — выдавила из себя Филлис.

— О, нет, — проговорила Виктория, — он создал меня, когда я умирала. В прямом смысле спас от неминуемой смерти.

— Ты его любишь? — спросила помощница, краем глаза наблюдая за спящим ученым.

— Давно и безответно, — сказала вампирша.

Сердце Филлис зашлось от боли. Совсем недавно Виктор подарил ей ароматические масла, совсем недавно сам вызвался проводить её. И предал. Переспал с Викторией, когда она думала, что счастье близко.

Не хватило маленького шага, чтобы соединиться и стать единым целым. Не хватило времени, чтобы он рассказал о своих чувствах. А помощница не сомневалась, что они есть. Когда казалось, что вот, совсем чуть-чуть и выглянет солнце… Виктор решил, что жалкая человечишка недостойна его и выбрал Викторию.

— Мама, тебе плохо? — забеспокоилась Талия.

Филлис ничего не видела и не слышала. Она смотрела на вампира, который обманул её чувства и ожидания. Воздушный замок рассыпался на мириады, оставляя после себя пустоту и невыносимые воспоминания.

— Думаю, вам лучше уйти, — сказала Виктория.

Помощница медленно вышла из комнаты. Ей не оставили ничего. Талия повзрослела слишком быстро, найдя первую любовь. А Филлис шла прочь, стремительно удаляясь от замка и дочери, что сначала бежала за ней, но потом отстала.