6:0 в пользу жизни

Но, когда мы приехали на место, двигатель заглох из-за песчаной мути, поднявшейся со дна карбюратора.

Гаишник отказался покупать мою машину, но в тот же день её купили другие люди.

Следующим после «иж-комби» была «копейка» красного цвета.

«Копейку» мы с отцом пригнали из Гродно в Ленинград всего лишь за 14 часов.

Папа захотел в тот же день возвратиться домой, и мы поехали на Варшавский вокзал, откуда в 23:45 отправлялся скорый поезд Ленинград — Варшава — Берлин.

Билеты на любой транспорт тогда приобретались с большим трудом, но, во-первых, мы приехали на вокзал за час до отправления поезда, именно тогда, когда снималась «бронь»^[17].

Во-вторых, у папы была красная книжка инвалида войны, и иногда он получал те блага, которые были недоступны обычным советским людям.

Поэтому папа купил билет и вскоре его поезд принялся отстукивать километры обратного пути.

Я же направился к длинной очереди, выстроившейся в ожидании такси. «Волги» с шашечками на боках подъезжали к остановке с интервалом минут в пять, а страждущих было не менее тридцати.

— Кому-нибудь в южном направлении надо ехать? — громко спросил я очередь.

Несколько человек недоверчиво посмотрели в мою сторону. Они не могли принять моё предложение потому, что не умели договариваться о цене. Они не могли спросить: «сколько это стоит?» и предложить свою цену. Уклад жизни советского человека не

В ответ на мой вопрос ко мне подошли двое мужчин и один из них сказал:

— Поехали! Где ваша машина?

Я показал на красную «копейку» с бумажными транзитными номерами, прикрепленными кусками синей изоляционной ленты к внутренней стороне переднего и заднего стекла автомобиля. Один из них присвистнул.

— Так у вас даже номеров ещё нет.

— А вам шашечки или ехать? — ответил я ему.

В ответ он достал служебное удостоверение. На фотографии мой собеседник был в форме майора милиции.

Тут уже я присвистнул.

— Ну, и что мы будем делать? — понимая, что вести меня сейчас в служебное помещение для составления протокола они, похоже, не настроены.

— Вы нас развезёте по домам и свободны, — ответил второй мужчина.

Жили они в местах далёких от моего дома, поэтому катался я с ними около полутора часов, пока довёз домой последнего пассажира.

Но у меня появились новые знакомые, возможностями которых я впоследствии не раз пользовался, потому, что майор служил в транспортной милиции и мог помочь приобрести билет на поезд, когда в кассах пытаться это сделать было бесполезно.

В Советском Союзе выживать помогали, главным образом, дружеские связи.

Литр девяносто второго бензина в СССР стоил примерно столько же, сколько стоила бутылка жигулевского пива.

Но у жителей СССР была возможность сократить свои затраты на бензин, перейдя на использование семьдесят шестого бензина. На семьдесят шестом ездил весь грузовой и пассажирский транспорт. Водители грузовиков и автобусов на своём предприятии получали талоны на бензин, но продать талоны не могли, зато всегда имели избыток бензина. Поэтому покупка двадцати литров семьдесят шестого у водителей государственных грузовиков и автобусов обходилась в половину стоимости такого же количества девяносто второго.

А для того, чтобы перевести двигатель легкового автомобиля с девяносто второго на семьдесят шестой бензин, между головкой и блоком цилиндров устанавливалась прокладка толщиной в полтора миллиметра. По крайней мере, для одной из своих машин эту прокладку я собственноручно изготовил из медного листа.

После такого изменения объёма двигателя, можно уже было выходить на дорогу и размахивать перед неспешными грузовиками пустой двадцатилитровой канистрой и свернутым в кольцо шлангом для перекачивания бензина. За полчаса всегда можно было отловить какой-нибудь грузовик и, стараясь не привлекать чужого внимания, наполнить пару канистр бензином по три рубля за канистру.

Раньше я никогда не бил человека по лицу. Высоцкий в песенке про боксёра сказал: «Бить человека по лицу я с детства не могу». Так это про меня.

Единственный случай, когда я ударил человека, был непосредственно связан с моим занятием частным извозом.

Я тогда уже ездил на красной «копейке» и считал себя «извозчиком», обладающим и достойной машиной, и достаточным опытом.

Впрочем, до классических шоферюг, легко хватающихся в серьёзных случаях за монтировку и выходивших на врага с мрачной решимостью на лице, утомленном тысячами пройденных километров, я, конечно же, не дотягивал. Мешала не шоферская интеллигентность, глубоко засевшая во мне, от присутствия которой надо было бы избавиться при первом же удобном случае.

И вот — такой случай представился.

Молодой человек, которого можно было бы назвать «хлыщом», остановил мою машину, сел в неё и мы поехали. Приехав в застроенные малоэтажными домишками Коломяги, я узнал, что у моего пассажира денег на оплату проезда нет, но он предложил пройти вместе с ним, неопределённо обещая, что деньги мне отдадут там, внутри дома.

Внутри было какое-то общежитие. Приятель моего пассажира, к которому он меня привёл, не собирался платить за проезд своего знакомого, и у меня не было никаких оснований с него эти деньги требовать.

Тогда я предложил моему бывшему пассажиру проводить меня. Тот, глупо улыбаясь, пошёл следом.

Я решил, что мне надо его ударить по лицу, чтобы компенсировать неполученный доход и получить неоценимый жизненный опыт.

Физически этот парень был не крепче меня но, самое главное, я решил его ударить один раз, да так, чтобы сразу сбить с ног и убежать, избегая ответного удара.

Пока я обдумывал этот план, мы прошли длинным коридором и вышли на лестничную площадку.

Мой бывший пассажир, глупо улыбаясь, протянул мне руку не прощание. Я не ответил на рукопожатие. Вместо этого я изо всей силы ударил его снизу под подбородок.

К моему удивлению кулак не встретил практически никакого сопротивления. Соприкоснувшись с челюстью, кулак продолжил движение вверх, а мой противник, запрокинув голову назад, упал на пол.

Я не думал, что на четвертом десятке лет окажется так легко поднять руку на венец божественного творения, впервые сбить человека с ног и теперь наблюдать, как он лежит на керамической плитке лестничной площадки, затем, с той же глупой улыбкой на лице поднимается, не разозлившись и не намереваясь ответить мне тем же. Ну как тут не почувствовать себя крутым мачо!

Однако, мне надо было сматываться. Я развернулся и побежал вниз по лестнице. Когда я уже завёл машину, из подъезда выскочил побитый пассажир и его приятель, У обоих были злые лица. Я нажал на газ и больше их никогда не видел.

В девяносто втором году у меня появился персональный водитель. Приличных машин у нас тогда ещё не было, но нанимать водителей мы уже могли.

Водителя моего звали Руслан, он был дагестанец и бывший чемпион вооруженных сил СССР по вольной борьбе в не самом тяжёлом весе.