6:0 в пользу жизни

Дело было в том, что комплекс был предназначен для работы при переводе воинской части в повышенные степени боевой готовности, то есть — два раза в год, когда проводится проверка части, для чего из Москвы приезжала комиссия, возглавляемая кем-нибудь из заместителей нашего главного московского генерала. Если же эту сложную и капризную технику включать только два раза в год, то работать она не станет, даже если заставлять людей тренироваться на ней каждую неделю. Ну не будет никому не нужный автоматизированный комплекс работать хотя бы потому, что часть у нас была боевая, а основная задача — это реальные сеансы управления и контроля космических объектов, и всё, что не касается работ по космосу, не будет делаться потому, что для этого бездействия всегда есть благовидный предлог.

И тогда я с четырьмя молодыми офицерами стал делать новое программное обеспечение для этого комплекса. Основанная наша идея заключалась в том, чтобы в результате сложной вычислительной работы появлялось нечто такое, что нужно всем каждый день и что нельзя получить другим образом.

Каждый день офицеры дежурной смены должны были получать талоны для питания в офицерской столовой, поэтому мы решили сделать талоны основным продуктом, выдаваемым вычислительным комплексом.

Но для того, чтобы из печатающего устройства поползла бумажная лента с напечатанными талонами, отдел кадров должен был ввести со своего терминала список личного состава части.

Затем во всех подразделениях в базу данных необходимо было ввести графики дежурств и графики нарядов. Кроме того, в систему необходимо было ввести еще некоторые другие данные и только тогда, когда на всех, без исключения, терминалах регулярно вводили необходимую информацию, компьютер соглашался печатать талоны.

Нашу маленькую группу заметили в Москве. Начальство стало всячески нас поддерживать, поскольку мы, не требуя никакого вознаграждения, прикрывали толстые генеральские задницы, упакованные в брюки с широкими лампасами, от упреков в том, что благодаря их подписям принят в эксплуатацию комплекс, которые ни на что не пригоден.

Теперь уже поезд на «горках», набрав достаточную скорость, вписывается в первый поворот и сильно кренится на одну сторону.

На середину ноября девяностого года была назначена проверка нашей части, для чего из Москвы прибыла комиссия во главе с заместителем по науке генералом Калинкиным.

Вообще-то генерал этот был умным и заботливым командиром, нас, разработчиков нового программного обеспечения, он знал по именам, и хорошо к нам относился.

В день, когда Калинкин прибыл на командный пункт (КП) части, там все было готово к его визиту. Цветные дисплеи были включены, картинки на них иллюстрировали возможности автоматизированного командного пункта. Предметом нашей особой гордости была информация на большом электронном табло, отображавшая реальную ситуацию в управляемой космической группировке.

На командном пункте генерала встречал начальник КП. Я стоял сбоку, ожидая окончания рапорта, и представляя, как Калинкин, выслушал начальника командного пункта, повернется в мою сторону и, похлопав по спине, скажет, например, такие слова:

— Ну, пойдем, покажешь, что вы тут такого интересного натворили.

Генерал, выслушав рапорт и, действительно, повернулся в мою сторону, но не стал говорить ничего хорошего, а, напротив, собрав в горсть мои волосы на затылке, спросил:

— Не многовато ли?

Вот так, одномоментно, развеялись надежды на то, что в нашей части могут создать лабораторию и мы, не покидая Ленинграда, станем сотрудниками космического Центра.

Калинкин уехал через полторы недели, а на следующий день после его отъезда я и Роман Гольдман написали рапорты об увольнении из Вооруженных Сил.

Как раз в это время из армии стали отпускать всех, кто выразил такое желание.

Поезд с посетителями аттракциона, на мгновение, замерев на верхушке стальной конструкции, набирая скорость, устремился вниз. Нервные девушки призывно завизжали.

Надо признаться, что написанию рапортов об увольнении из армии весьма способствовал то обстоятельство, что за три месяца до визита генерала я и Роман решили создать предприятие «Управленческие системы», для чего пригласили моего двоюродного брата Леню Осиновского стать его директором. Предприятие мы создали «на троих».

Создать предприятие — это полдела. Создав предприятие надо было найти способ зарабатывать деньги.

В то время заработать деньги мог любой, кто хотел это делать и обладал хотя бы минимумом сообразительности. Хотя уже тогда нам говорили, что мы опоздали, что все кооперативы уже созданы и конкуренты нас непременно задушат.

Заработать первые деньги помогло то, что руководство Пушкинского района старалось быть полезным депутату Левашову — продолжали работать старые советские стереотипы. Стремление помогать молодому депутату распространялось и на членов «команды Левашова», поэтому «Управленческие системы» без труда получили в пользование комнату в здании администрации и мы стали создавать информационную систему для дежурного помощника главы районной администрации.

Через три месяца наше предприятие приняло участие в московской выставке «Информационные управленческие системы», потратив для участия в ней все деньги, заработанные в администрации Пушкинского района. Зато в Москве мы познакомились с нашими будущими сургутскими заказчиками. Так Сургут на два года стал основным заказчиком и основным источником зарабатываемых денег.

В июне 1991 года я еще дослуживал в армии, но уже на подписи в министерстве обороны был приказ о моем увольнении. Пока соответствующая финансовая служба подсчитывала мою будущую пенсию, пока мои бумаги гуляли по различным кабинетам, я занимался своей новой работой, не особо обращая внимание на приевшиеся обязанности армейской службы.

Когда в июне 1991 года я прилетел в Сургут для сдачи первого этапа выполненной работы, то первое, что я услышал от своих товарищей, было:

— Ты надолго прилетел? Ты договорился только на одну неделю? Меньше, чем на две не рассчитывай, здесь работы выше крыши.

Делать мне было нечего, и я принялся дозваниваться до своего непосредственного начальника, подполковника Костина.

Когда я объяснил сложившуюся ситуацию, то его ответ меня удивил и несказанно обрадовал:

— Гони по бутылке водки за каждый день и сиди там сколько хочешь.

Надо сказать, что в середине девяносто первого года в стране не было ни еды, ни мыла, ни чая, ни, тем более, — водки. Все эти товары отпускались по талонам и бартер, который мне предложил Костин, был для него очень выгоден.

Наша советская армия вместе со всей страной стремительно разваливалась.

Приказ о моем увольнении был объявлен перед строем части в конце июля того же года. Из рук командира части я получил грамоту с факсимильной подписью заместителя министра обороны, в последний раз сказал, поднеся руку к козырьку фуражки: