6:0 в пользу жизни
Шрифт:
В том, что все войны кончаются миром, никто из них не сомневался.
Расин стал реже бывать на фабрике и поэтому фраза, сказанная ему Лучковским при очередной встрече, прозвучала для него крайне неожиданно
— Я хочу расстаться с Гореликом. Что Вы об этом думаете?
— Но ведь он владелец двадцати трех процентов акций фабрики? — ответил изумленный Расин.
— Уже не владелец. Я купил у него его акции и отдал ему за них деньги.
— Алексей Борисович, Вы меня удивляете. Мы с вами зашли на эту фабрику всего полгода назад, а сегодня вы приобретаете почти четверть пакета акций даже
— Дмитрий Сергеевич, а вы не удивляйтесь. Я уже шесть месяцев директор этой фабрики. Вы считаете, что этот срок недостаточно велик?
Расин не стал отвечать на вопрос Лучковского, потому, что у него в голове промелькнула догадка, требующая немедленного ответа.
— А что с главным бухгалтером, она еще работает на фабрике? — спросил он у Лучковского, чтобы проверить свою догадку.
— Вера Васильевна уже две недели здесь не работает. А свои акции Вера Васильевна продала мне.
— Может быть, вы мне тогда расскажете, что у вас с ними произошло.
— Крысятничали они понемногу. Горелик заключал договоры на техническое обслуживание и имел с этих договоров небольшой откат. Вера Васильевна тоже была в доле. Но дело даже не в этом. Они мне здесь в качестве акционеров и членов совета директоров не нужны, они люди старой формации и я на них рассчитывать не могу, а у меня большие планы. Короче говоря, я воспользовался результатами аудиторской проверки, которая выявила факты их мелкого воровства и предложил расстаться. Им ничего другого не оставалось, кроме согласия. Я им сделал предложение, от которого они не смогли отказаться, — Лучковский довольный рассмеялся.
Расин помедлил, посмотрел в окно на застывшие в морозном воздухе деревья и произнес:
— Да, Алексей Борисович. За шесть месяцев вы стали настоящим директором. Но эта фабрика для вас мелковата, вам что-нибудь покрупнее надо.
Лучковский опять хохотнул:
— Да, вы правы, фабрика — это пройденный этап. У меня есть кое-какие новые идеи. Поговорим? — и Лучковский достал из своего стола синюю пластиковую папку, плотно заполненную документами.
У генерального директора фабрики «Салют» появились новые большие планы.
Санкт-Петербург, 2003 год
Михалыч
Михалыч
Михалыч лето не любил.
Не любил он лето потому, что даже жарким днём, когда все вокруг ходят в майках и легких рубашках, Михалычу приходилось надевать джинсовую куртку или безрукавку, чтобы скрыть от посторонних глаз наплечную кобуру с опостылевшим пистолетом.
За двадцать пять лет, которые Михалыч прослужил в милиции и откуда уволился в звании подполковника, ему не довелось столько раз таскать на себе боевое оружие, сколько за последние семь лет.
Конечно, будучи мастером спорта по самбо можно было бы не связываться с работой в охране, а тренировать спортивный молодняк, но Михалыча тренерская работа не увлекала и даже пугала. Поэтому, когда Михалыч сдал свое служебное удостоверение в отдел кадров, он в тот же день согласился занять должность
заместителя генерального директора охранного предприятия, куда его зазывал Геннадий Петрович, такой же бывший подполковник, но вышедший на пенсию двумя годами раньше Михалыча и трудившийся директором охранной фирмы.Постепенно Михалыч втянулся в работу, а привычка выкладываться до конца способствовала тому, что работой своей, которую он по-прежнему называл службой, Михалыч был доволен и гордился своим делом. Вот только лето Михалыч не любил.
Охранная фирма, где он работал, была небольшая, охранников было около пятидесяти человек, поэтому Михалыч всегда был занят целыми днями, порой подменял кого-то из бойцов, в общем, хлопот у него было предостаточно.
Особенно напряженной выдалась последняя неделя, когда Михалыч приезжал на охраняемый объект до восьми утра, а уезжал не ранее девяти вечера.
Да и дома не было покоя Михалычу: выйдет вечером погулять с собакой, но как только вернется домой, тут же принимается звонить на завод, узнавать, что и как там, не произошло ли чего?
Для беспокойства у Михалыча имелись весьма серьезные основания.
Действительно, где это видано, чтобы на предприятии одновременно стояли две охраны: одна охраняет завод, а другая — генерального директора?
Ну, конечно, бывает, что на одном объекте работают разные охранные фирмы, но и в этом случае они работают сообща, а тут получается, что одна охрана караулит другую. Хорошо, что мужики в охране служат понимающие, а то, не дай Бог, еще начнут друг на друга кидаться.
Конечно, если бы между генеральным директором завода — Русланом Гаджиевичем и председателем совета директоров — Александрой Михайловной все бы оставалось по-прежнему, то ничего такого на заводе не могло бы произойти.
Но за месяц до собрания акционеров, на котором как раз должны были избрать генерального директора и совет директоров, все и началось.
Дружба таких не похожих друг на друга людей, какими были генеральный директор и председатель совета директоров, длилась почти год, потом она переросла во взаимную неприязнь, а затем и в войну.
Конфликт между генеральным директором и председателем совета, а точнее, между акционерами, которые стояли за каждым из них, начался именно тогда, когда кандидатура Руслана Гаджиевича была отозвана из списка кандидатов и исключена из бюллетеня для выборов совета директоров на общем собрании акционеров.
Александра Михайловна, председатель совета директоров акционерного общества и по штатному расписанию заместитель генерального директора, как раз и была инициатором исключения Руслана Гаджиевича из состава кандидатов в совет директоров.
Она, которая год назад вместе с Русланом составляли одну команду, за прошедшее время многое переосмыслила и пришла к твердому убеждению, что Руслан не должен и не может быть генеральным директором. Поскольку собрание как раз и было тем рубежом, на котором решается вопрос о власти, то ничего удивительного не было в том, что, исключив кандидатуру Руслана из бюллетеней за месяц до собрания, она, за три недели до собрания, получила в качестве его ответного хода чужого охранника, который теперь охранял лично генерального директора.