A and B, или Как приручить Мародеров

— А что ты делала в Башне Когтеврана?!

— Я ломала там стену.

— О, Мерлин! — взорвалась Эмили и, подхватив свои вещи и выдернув из-под Ремуса покрывало, вылетела из палаты. — Невыносимо!

Больничное покрывало за ее спиной развевалось словно флаг. В этот момент она была пугающе похожа на МакГонагалл — с таким же строгим возмущенным лицом, жесткой походкой и взглядом готовой к прыжку львицы. И отсутствие одежды нисколько не умаляло ее воинственности.

— Мисс Спринклс! — прогремел откуда-то издалека голос МакГонагалл. — А что вы делаете в Больничном крыле?

Как и всегда, от зоркой и внимательной Минервы не укрылся факт наличия Беаты в неподобающем для нее месте.

— У нас тут оргия, профессор! — беззаботно отозвалась слизеринка. — Присоединяйтесь!

— Тебе не жить, Беата, — миролюбиво сказал Ремус, «тонко» намекая на бестактность девушки по отношению к своему декану. Особенно после увиденного МакГонагалл.

— И тебе доброго здравия, волчок, — ухмыльнулась та и резво сиганула обратно через окно.

Ремус тяжело вздохнул и откинулся на кровати. Что-то подсказывало ему, что это еще не конец.

Здесь точно не обошлось без А&В.

Осталось только чуть-чуть подождать, и вот тогда-то события развернутся с полной силой.

***

Большой зал, вечерний ужин

— Ты слышал, слышал? Говорят, МакГонагалл ворвалась в палату прямо во время… ну, ты понимаешь. А там Люпин и эта Паркер!

— Неправда! Говорят, там еще Блэк был и Спринклс. И они все вместе…

— Да не может быть такого!

— А тебе-то откуда знать?! Тебя там не было. А Спринклс с Блэком уже давно «того».

— А это ты откуда знаешь? Участие принимал?

— Да об этом вся школа знает! Ты как будто только что из спячки вышел. Помнишь, было дело, когда Малфой ходил мрачный и злой целые сутки, чуть Круциатусом не приложил одного первокурсника. Так вот это и было как раз после того, как Беата и Сириус… ну… того.

— Того? — раздался низкий хриплый голос за спиной мальчишки и тот, молниеносно обернувшись, наткнулся на ироничный взгляд Сириуса.

— Ой! — оба друга рванули в сторону, поскользнулись и распластались на полу под одобрительный смех Блэка.

— Детишки, — снисходительно бросил он, проходя внутрь зала. Махнув рукой Джеймсу, он опустился на скамью гриффиндорского стола рядом с другом.

— Сириус! Сириус, что случилось, расскажи! — тут же посыпалось со всех сторон.

Все знали, что Блэка и Спринклс вызывал к себе Дамблдор, после чего обоих студентов буквально конвоировали до гостиных, но дело было, пока большинство учеников торчали на занятиях, поэтому расспросить Блэка еще не успели.

Сириус окинул сокурсников снисходительным взглядом, затем, явно рисуясь, откинул со лба волосы и, выждав пару секунд, сказал спокойным насмешливым голосом:

— Меня не исключили.

Кажется, какая-то особо чувствительная третьекурсница на другом конце стола упала в обморок от переизбытка чувств, после чего была немедленно окружена стайкой обеспокоенно щебечущих подруг. Блэк отметил, что отчего-то вместо слов слышит только невнятное кудахтанье.

— Ко-ко-ко, — говорили они, и Сириус раздраженно закусил губу.

Не хватало голоса, полного ехидных насмешек, и горького запаха крепких сигарет.

Не хватало Беаты.

— Подробности, Бродяга. Подробности! Что тебе пришлось сделать, чтобы выкрутиться на этот раз? Пойдешь в рабство к Филчу?

— Нет, я продал ему тебя, — ровно ответил Сириус и, впившись зубами в непрожаренный бифштекс, скосил хитрые глаза на Джеймса.

— Он наденет на тебя ошейник с шипами и черный намордник, — раздался над ухом Поттера волнующий шепот. — А потом отшлепает своей твердой мужской ру…

— Спринклс! — Джеймс подскочил на скамье.

Кого-то рядом с богатым воображением вытошнило прямо в тарелку. Блэк умудрился одновременно выплюнуть мясо и подавиться.

— Тебе нельзя здесь находиться, — еще более бесстрастно произнес Сириус, отплевавшись и даже не повернувшись. Странное ощущение пустоты испарилось с пугающей скоростью, но показывать это парень не собирался. А еще что-то кольнуло внутри… беспокойство? Ей же нельзя здесь находиться.

— Ну… я пришла посмотреть представление. Ближайшие минут десять директорат будет слишком занят происходящим, чтобы отлавливать меня.

Сириус изогнул бровь, мельком взглянув на Спринклс — та уселась прямо на пол, мечтательными глазами уставившись куда-то в пространство между помостом с преподавателями и студенческими столами.

— Нехорошее предчувствие гложет меня… — протянул Джеймс и состроил трагичную гримасу.

— Ты не похож на взволнованного, — парировала Беата.

— Потому что я отчего-то уверен — в этот раз главными участниками представления будем не мы с Блэком, и даже не Малфой.

— А&В никогда не бывали предсказуемыми.

— Действительно, кому это знать, как не тебе? — саркастично отозвался Джеймс и подавился следующей фразой.

Прямо с потолка на каменный пол Большого зала в то самое пространство, в которое Беата неотрывно смотрела уже с пару минут, рухнуло нечто, напоминающее деревянную площадку. Площадка с кряхтением и скрипом разложилась, теперь напоминая собой раскрытую книгу с вертикально замершей посередине страницей. На этой «странице» студенты увидели белое полотно. Судя по всему, с другой стороны оно также присутствовало, так как профессора с Дамблдором с интересом уставились на невиданное приспособление.

Несколько учеников вскрикнули от неожиданности, когда на высокие окна Большого Зала сверху вниз рухнули тяжелые темно-синие шторы, не давая свету проникнуть внутрь помещения.

Блэк превосходно узнал этот материал — Вальбурга с Друэллой очень долго подбирали ткань для драпировки гостиной. Они заказали пару рулонов, но у торговцев произошла какая-то ошибка, и вместо двадцати квадратных метров Блэкам прислали чуть ли не все, что было на складе. Ткань было решено отложить до лучших времен и, очевидно, Нарцисса Блэк решила, что времена эти наступили.

Найдя среди слизеринцев лицо кузины, Сириус отправил ей презрительный взгляд, на что Нарцисса лишь еле заметно пожала плечами и надменно приподняла уголки губ в улыбке — мол, у тебя все равно нет доказательств.

Тем временем, с противоположных концов зала зажглись две яркие вспышки, и на белое полотно с двух сторон упали яркие лучи проекторов. Все было тщательно продумано таким образом, чтобы не только студенты, но и преподаватели смогли оценить новую проделку A&B.

Вместо ожидаемых колдографий проектор показывал лишь статичные картинки, что вызвало у многих студентов, рожденных в волшебных семьях, долю смятения и непонимания. Изображение на полотне было черно-белым и слегка подергивалось, придавая происходящему зловещий пугающий оттенок. Кромешная темнота и полная тишина выгодно завершали картину.