А мы любили

– С*ка! Убью!
– процедил он сквозь зубы, вглядываясь в лицо любимой женщины, которую целовал в щеку инструктор. Кто он такой, чтобы к ней лезть?

– Дай-ка сюда, - требовательно протянул ладонь Игорь.
– Кого ты там хочешь грохнуть?

– Его.

Мобильный скользнул через весь стол к другу. Тот взял его в руки, просмотрел пару фотографий, увеличил и громко хмыкнул.

– Что?

– А я его знаю.

– Этого хера на лошади?
– брезгливо бросил Даниал.
– Инструктор в конном клубе.

– Инструктор?
– весело усмехнулся Игорь.
– Это его клуб. А мужик, который клеится к твоей Джаме, - Фархат Валиев, известный как “Фара Татарин”.

Глава 22. Привидение

Джамиля вернулась домой через несколько дней после памятной конной прогулки и совершенно неожиданного поцелуя Фархата. Ответить ему тем же она не могла - все еще сильны были переживания по поводу Даниала и их последней встречи. Но Фара ей нравился как человек. Открытый, энергичный, отзывчивый и с хорошим чувством юмора. Он помог ей сесть на Оскара, потом тренировал на плацу, а через час предложил прокатиться до яблоневого сада. Вопреки всем предубеждениям, Джамиля справилась, но держала за поводья так сильно, что чуть не порвала перчатки.

На следующий день все тело болело и ныло, и она еле-еле выбралась из кровати. Накануне они с Фархатом обменялись номерами, и утром он написал ей сообщение, что вынужден уехать в город по неотложным делам, но будет рад встретиться в ближайшее время и продолжить общение. Подумав немного, Джамиля ответила, что не против дружеской встречи.

Начинать новые отношения она не хотела, хотя и все прекрасно понимала: ведь неспроста Фархат предложил ей конную прогулку, подарил цветы, возился с ней весь день, несмотря на то, что в комплексе было много других клиентов, не взял с нее денег за услуги, а вечером проводил до дома и поцеловал в щеку, сказав, что отлично провел время. Ей оставалось только подтвердить - мол, да, хорошо покатались, поблагодарить и попрощаться.

О своих дачных приключениях она никому не рассказала. Даже близкой подруге Санди, которая приехала в Алматы в отпуск. Они встретились среди недели на летней террасе ресторана в центре. Подружка без умолку рассказывала о своих планах на лето, а Джамиля слушала и думала: “Вот человек живет. А мне что мешает?”

– Дети конечно в “восторге” от этого чёса по родственникам, который устроила моя мама. Ну а как же? “Уят болады” же (“стыдно будет”), потом выскажут ей, что дочка с внуками приезжала и даже не заехала выразить свое почтение матронам. Поэтому знаешь что?

– Что?
– улыбнулась Джамиля.

– Любовь на расстоянии все равно крепче, - заключила Санди и отправила в рот кусочек десерта.
– Ммм, я в раю.

Джамиля расплылась в улыбке, наблюдая за Сандугаш, которую она знала даже дольше, чем бывшего мужа. Когда-то и Джама была такой же легкой и беззаботной, но все меняется. И люди тоже.

– Санди, помнишь, ты предлагала мне работу?
– спросила она, наконец.

– Конечно, - глаза женщины загорелись.
– Шеф, кстати, недавно спрашивал про тебя.

– Это очень приятно, но я не хочу уезжать из города. Здесь дочка и внучка. Закирка здесь похоронен…Все нормально, Санди. Не делай такое лицо. Я в порядке.

– Ты думаешь найти что–то здесь?
– уточнила она.

– Руководство на канале сменилось, команда с которой я работала раньше, ушла. Если вдруг ты услышишь, что кто-то ищет редактора на полставки, или просто нужен “голос”, свистнешь?

– А может попробуешь вернуться в кадр?
– взгляд Сандугаш вспыхнул.

– Да нет, кому я сейчас нужна? И без меня хватает свежих лиц.

– Да что с тобой, жаным?
– воскликнула она.
– Джама, которую я знала, всегда была уверенной в себе! Всегда рвалась в бой, была на передовой.

Джамиля пожала плечами и вздохнула:

– Наверное, я навоевалась.

Она с грустью посмотрела в сторону и зацепилась взглядом за сверкающий серебристый BMW, остановившийся на противоположной стороне узкой улочки. Ей показался знакомым профиль водителя в очках-авиаторах, и Джама недоуменно повела бровями, разглядывая мужчину, выходящего из машины. Он огляделся по сторонам и перешел дорогу, на ходу застегивая пуговицу на сером пиджаке. Всё в нем кричало о больших деньгах: белая рубашка, дорогой жакет, темные брюки, туфли, часы на руке, которые стоили как еще одна машина.

– Джамиля, ты на кого уставилась? Привидение увидела что ли?
– весело усмехнулась Санди.

– Да, привидение, - проговорила она и в это самое мгновение встретилась взглядами с тем самым “призраком”, который волею случая зашел именно в ресторан, где сидела она.

– Да кто это?
– не вытерпела Санди и повернулась ко входу.
– Ого.

– Черт, он идет сюда, - прошептала Джамиля и потупила взор.

– Да кто он?

– Тише, Санди.

– Ну привет, Золушка, - мужчина подошел к их столику, закрыв собою солнце и сняв очки.

Джамиля повернула голову и подняла на него глаза.

– Здравствуй, Фархат.

– Ну привет, Золушка, - мужчина подошел к их столику, закрыв собою солнце и сняв очки.

Джамиля повернула голову и подняла на него глаза.

– Здравствуй, Фархат.

– Не ожидал, - ухмыльнулся уголком рта.

– Взаимно.

Серые льдины раскололись, черты его лица заострились, а желваки под кожей напряглись и задвигались.

– ”Там-сям, теперь здесь” значит?
– с легкой усмешкой Джамиля повторила его слова.

– В принципе, так и есть. Ни капли лжи, - губы вздрогнули в кривоватой ухмылке.

– Что вы говорите?
– не зная, куда деть руки, она сцепила их в замок на столе.

– Джам, у меня телефон звонит, - Санди завладела ее вниманием и показала на потухший смартфон в руке. – Я отойду, а вы тут пока…- не договорив, она встала из-за стола и спешно ретировалась.

А вот Фархат воспользовался ситуаций, сел на ее место, расстегнул пуговицу и положил очки на стеклянную столешницу.

– Поговорим?

– Поговорим, - согласилась Джамиля.

– Представлюсь для начала. Меня зовут Фархат Валиев. Молочный завод, конно-спортивный комплекс. И так…по мелочи.

– Так он твой?

– Мой, - кивнул.
– Лошади - мое хобби, страсть.

– Почему сразу не сказал?
– смягчилась она.

– Не знаю, - пожал плечами.
– Сначала азарт, спортивный интерес, сейчас, - он осёкся.

– Что?

Он почесал щеку, чуть наклонился и сказал негромко:

– Нравишься ты мне, Золушка. Как женщина. Ничего не могу с собой поделать.