А небо по-прежнему голубое

— Уже поздно, Грейнджер, — вмешался в её мысли голос Фреда. — Я совсем не против твоего общества, но не стоит злоупотреблять сном. Это я человек привыкший, — он засмеялся, — а вот тебе нужно высыпаться.

— Надо же, какая заботливость! — усмехнулась Гермиона.

— Стараюсь отплатить тем же. — Фред пошевелил пальцами, желая намекнуть на лечение своей руки, и девушка, сконфузившись, тут же отдёрнула собственную ладонь, разом смутившись. Момент, который она так боялась спугнуть, ушёл.

— Тебе нужно будет держать руку в настойке где-то около часа каждый день, — наставительно поучала Гермиона, поднявшись на ноги и хватая сумку. — Должно помочь. Если что, спросишь у Ли.

— Да, я понял, Грейнджер. — Смешок. — Из тебя вышла отличная целительница. Очень… м-м-м… заботливая и чуткая.

— Была рада помочь.

Пятясь, Гермиона натолкнулась спиной на низкий столик и чуть не упала. Прежде чем Фред успел встать, она заверила его, что всё в порядке, и торопливо скрылась в своей спальне. Лаванда и Парвати уже давно спали, что было Гермионе только на руку. Она оставила сумку на полу возле кровати и, не выдержав, приоткрыла дверь, высунувшись на площадку. В этот момент в дверной проём скользнули две фигуры, в которых безошибочно узнавались Джордж и Ли. В руках у обоих какие-то мешки, а сами ребята тепло одеты, на их мантиях блестел почти растаявший снег.

— Всё чисто, — заверил их Фред, поднявшийся с места. — Хорошо, что вы задержались.

Гермиона удивлённо наблюдала за происходящим, уже догадываясь, в чём дело. От благодушного настроения у неё не осталось и следа.

— Ну, как вылазка? — спросил Фред, здоровой рукой выхватывая мешок у Джорджа.

— Как обычно. — Джордж отряхнулся. — У Назема куча всякой всячины, но он повысил цены. Старый пройдоха…

Переговариваясь, старшекурсники поднялись в спальню, и Гермиона, следуя их примеру, шмыгнула в свою комнату. Раздеваясь в потёмках, она обдумывала произошедшее. Неужели Фред попросту отвлёк её как старосту, чтобы она не узнала о вылазке Джорджа и Ли? О, неудивительно, что никто не помог ему раздобыть настойку растопырника, которую этот наглец, кстати говоря, оставил в гостиной. Захотелось даже выплеснуть лечебную жидкость ему в лицо. Значит, вся эта задушевная беседа, всё это было лишь для отвода глаз! Чтобы задобрить её в случае чего! Как же мерзко! То-то Фред постоянно поглядывал на часы, спроваживая Гермиону в спальню. «Заботливость», как же!

Сердито пыхтя, девушка забралась под одеяло в тёплую кровать, уже не злясь на домовых эльфов за заботливо подложенную под простыни грелку. Стоит ли выговаривать Фреду или сделать вид, будто ничего не было? Да, пожалуй, так и надо. Нет смысла ссориться с ним. В конце концов, ничего плохого не произошло… вроде бы.

Постепенно на смену недовольству и раздражению пришло странное умиротворение. Фред несколько раз, оговариваясь, называл её по имени. Это был точно он, не Джордж, но он был сам на себя не похож. До странного откровенный, заботливый и какой-то… близкий, что ли. Гермиона прикрыла глаза, вспомнив, каким тоном он, увлечённый планами на будущее, произнёс её имя.

«Оказывается, староста мисс Грейнджер вовсе не такая зануда, какой кажется». Довольно своеобразный комплимент, но всё же.

«Он не считает меня занудой», — пронеслось в голове у Гермионы, когда она засыпала.

Побег Пожирателей оказал влияние на учеников. Если раньше многие из них, кто верил «Ежедневному пророку», считали Гарри ненормальным, то теперь, ввиду недавних событий, некоторые из них начали оказывать ему куда больше доверия. Члены ОД, осознавая необходимость защищаться и бороться, с удвоенным рвением работали на занятиях. Особенно старался Невилл, и это ни для кого не осталось незамеченным. Он делал большие успехи, и Гермиона в числе остальных радовалась прогрессу сокурсника. Ей становилось больно от одной мысли, что на самом деле заставило Невилла совершенствоваться. Наверняка он каждый раз видел лица своих родителей, отрабатывая заклинания на манекене.

Занятия окклюменцией выматывали Гарри, и он зачастую возвращался нервным и раздражённым, жаловался на боль в шраме, которая только усиливалась от махинаций Снейпа. Гермионе, как и Рону, не нравилось состояние приятеля, но, с другой стороны, у неё не было причин, как у Рона, считать Снейпа каким-то злодеем, старающимся навредить Гарри. В конце концов, профессору доверял сам Дамблдор, а это значило, что он вне подозрений, несмотря на свой отталкивающий характер.

Прохладный январь за всеми этими событиями и тревогами пролетел совершенно незаметно, уступая место ветреному февралю и тем самым приближая «самую романтичную» дату. Лаванда и Парвати только и говорили что о планах на Валентинов день: у них обеих были назначены свидания в Хогсмиде, чем они неустанно хвалились, кружась перед зеркалом. Казалось, школа сошла с ума — все только и говорили что о том, кто с кем и куда пойдёт. Гермиону эти сплетни нисколько не трогали, хотя, как и любая девушка, она была бы рада провести время с кем-нибудь. Проблема заключалась в том, что она хотела быть вместе с любимым человеком, для которого она любимой вовсе не являлась. А идти с кем-то просто потому что так принято, следуя примеру соседок по комнате, девушка не хотела.

Даже Гарри — кто бы мог подумать! — пригласил Чжоу. У Рона тоже были «грандиозные» планы: Анджелина приказала всем членам команды пожертвовать выходным и усиленно тренироваться весь день. Это вызвало недовольство Джорджа, который, как Гермиона услышала краем уха, намеревался провести день со своей девушкой, по совместительству капитаном сборной Гриффиндора, но, так как выбыл из команды, мог присутствовать лишь в качестве зрителя. Что же было у Фреда на уме, непонятно. Он вообще вёл себя странно: никого не приглашал, хотя Гермиона знала по слухам, что многие девушки были бы очень даже не против пойти с ним в Хогсмид. Интересоваться причинами подобного одиночества Гермиона не собиралась, втайне лелея надежду на то, что он решил пригласить кого-нибудь особенного — возможно, что и её.

«Раскатала губу, Грейнджер!» — сердилась на себя девушка, но ничего не могла поделать со своевольными мыслями. Будь она такой же популярной, как та же Лаванда, и обладая её нахальством, Гермиона сама бы пригласила Фреда, но воспитание и сомнения, а также неуверенность в ответных чувствах Фреда и страх отказа заставляли её молчать.

«Нет ничего страшного в том, чтобы провести этот день в одиночестве. Сейчас много важных дел, да и учёба…»

По ночам Гермиона часто вспоминала, как провела день Святого Валентина вместе с Виктором. Тогда они были на его корабле, и вечер был поистине волшебным… Вернее, был бы, испытывай Гермиона настоящие чувства к своему спутнику. Только теперь она понимала, как ошибалась, считая, что влюблена в болгарина. То, что она испытывала к Фреду, не шло ни в какое сравнение с теми чувствами.

Девушка уже смирилась с тем, что игнорировать Фреда у неё получается из рук вон плохо — эпизод в Общей гостиной полностью её в этом убедил. Оставалось лишь надеяться, что все её неуместные чувства пройдут, не найдя отклика у Фреда.

Дня за три до выходного Гермиона сидела в Общей гостиной, занимаясь вязанием, пока у неё было в запасе свободное время — окно до урока маггловедения. Большинство учеников сейчас были на занятиях, и потому староста наслаждалась одиночеством, минут двадцать назад отчитав первокурсников, затеявших игру с какой-то штучкой производства близнецов Уизли. Гермиона даже не заметила, когда в гостиную ворвался Фред, который, оценив обстановку, вразвалочку направился к Гермионе, а, приблизившись, уселся рядом, справа.

— Грейнджер, что ты скажешь о Кормаке Маклаггене? — как бы невзначай поинтересовался юноша через пару минут, не видя никакой реакции со стороны соседки.

— Это кто? — нахмурилась девушка, продолжая сосредоточенно вывязывать петельки на том, что должно было из вороха ниток превратиться в шапку для очередного домового эльфа.

— Так и знал, что неправда, — усмехнулся Фред.

— Что неправда? — переспросила Гермиона, отвлекаясь от работы.

— Что ты идёшь на свидание с этим прохвостом Маклаггеном.

— Что? — О вязании пришлось благополучно забыть. Гермиона, отложив недоделанную шапку, в изумлении повернулась к Фреду, который, судя по всему, именного этого и дожидался. — С чего ты взял такую глупость?

— С того, что этот Дон Жуан сам мне всё рассказал. Распинался полчаса перед своими дружками… Или я испортил сюрприз?

— Мерлинова борода! Он что, рехнулся? Я даже не знаю, кто это, — раздражённо бормотала Гермиона, не замечая, что Фреда забавляет её поведение.

— Правда? — делано удивился юноша. — А я-то думал, что чего-то не знаю о нашей скромнице-старосте, уже пару новых шуточек придумал…