А небо по-прежнему голубое

В кабинете стояла неестественная тишина, даже часы замолкли, и их тиканья не было слышно. Гермиона думала, что Чарити уже не ответит, но она неожиданно открыла глаза и заговорила твёрдым холодным голосом, лишённым всяческих чувств — таким, каким обычно излагают сухие факты:

— Это, сама по себе, короткая история, но без рассказа о предшествующих ей событиях не получится цельной картинки. Я попытаюсь рассказать достаточно коротко и полно, если ты готова слушать…

— Можешь не говорить ничего, если не хочешь, — тут же сказала Гермиона, но Чарити покачала головой.

— Давно уже пора рассказать тебе. Я действительно слишком долго скрывала от тебя всё. От тебя и от себя самой. Что ж, начнём…

Как я уже рассказывала тебе в августе, мы с отцом жили довольно уединённо. Нашими ближайшими соседями была семейка Прюэттов. Маглы жили на порядочном от нас расстоянии, и потому неудивительно, что нам приходилось общаться с соседями-волшебниками. Мистер и миссис Прюэтт всегда были добры ко мне и частенько привечали, когда отец снова напивался, и я боялась оставаться одна. Я сдружилась с их детьми — Молли Прюэтт и её старшими братьями Фабианом и Гидеоном. Они были погодки, старше нас с Молли года на три.

Признаться, я больше общалась именно с ними. Участвовала во всех их безумных забавах и придумках, всюду следовала за ними, не боялась штурмовать самые высокие деревья и крыши заброшенных домов в округе. Молли с нами не гуляла — боялась, как мы, рисковать своей жизнью. Она по натуре была больше домоседка. Да и сейчас таковой является.

Наша четвёрка была очень дружной — да и как иначе, если мы проводили всё время вместе, без перерывов? Семья Прюэттов стала неотъемлемой частью моей жизни, Молли — лучшей подругой, а Фабиан и Гидеон — друзьями и практически братьями.

Вскоре мы закончили школу — братья Молли выпустились раньше, мы — чуть позже. Молли тут же выскочила замуж за Артура Уизли, и я была искренне за неё рада: они и сейчас прекрасная пара и встречались ещё со школы. Но тут явно проявляется характер Молли: она привыкла командовать. Всеми, без исключения: мной, братьями, Артуром. Впрочем, он не особенно-то сопротивлялся её влиянию. Тем более если учесть, что, если что-то идёт не по правилам Молли, она автоматически превращается в настоящую фурию. Со временем и я, и Артур, и наши общие знакомые научились не перечить ей, ибо это всегда было чревато неприятностями, в первую очередь для нас же самих. Вроде бы маловажная деталь её характера, не так ли? Но с этого-то всё и началось.

В те годы шла борьба с Тем-кого-нельзя-называть. К тому времени я уже заканчивала академию, намереваясь в будущем связать свою жизнь с квиддичем, а Молли и Артур растили двух детей — Билла и Чарли. Молли была беременна третьим отпрыском, когда я узнала о существовании Ордена Феникса — организации, основанной Дамблдором для борьбы с Тем-кого-нельзя-называть. Туда вступили многие гриффиндорцы, в том числе и Римус Люпин вместе с новоявленными молодожёнами мистером и миссис Поттер, и Сириус Блэк, и Питер Петтигрю, и Долгопупсы, и ещё многие из тех, кто оканчивал Хогвартс раньше и позже нас с Молли. Я без раздумий согласилась вступить в Орден, за мной туда вступили Фабиан и Гидеон. Молли было не до этого, и мы по возможности избегали рассказывать ей о деятельности Ордена, о схватках с Пожирателями и прочем. В её состоянии было вредно волноваться. Не так давно она сорвалась, узнав, что Артур собирался вступить в Орден — он же, кстати, и рассказал мне об этой организации. Молли кричала, что это слишком опасно, что мы не имеем права рисковать своими жизнями, и Артур уступил. Мне понятна эта ситуация: Молли всегда пыталась игнорировать опасные события, прятаться в скорлупу, к тому же она опасалась за детей, за семью, ведь не так давно её родители погибли как “предатели крови”. На неё навалилось столько несчастий, что сама мысль о вступлении её мужа в Орден казалась ей преступной, что уж говорить о братьях или же обо мне. Поэтому мы молчали.

Всё шло относительно спокойно, если вообще можно так выразиться, а потом началась череда смертей. Убили всю семью МакКиннонов, Эммелина Вэнс была вынуждена скрываться от преследования, Доркас Медоуз пала от рук самого Темного Лорда… По всей стране шли жуткие погромы, Пожиратели вламывались в дома и убивали без разбору, нападали на магловские кварталы и истребляли людей с предельной жестокостью. Это был настоящий ад.

В тот день Грозный Глаз Грюм назначил меня и Фабиана с Гидеоном дежурить в одном из магловских приютов. Пожиратели в последнее время часто совершали налёты на приюты и убивали детей в угоду политике чистокровных, пропагандируемой Темным Лордом. Этот приют с идиотским названием «Радуга» находился далеко от разгромленных Пожирателями, и, по сути, ему ничто не могло угрожать. Я не считала своё дежурство чем-то опасным, и потому спокойно проводила время с детьми. Вообще-то у меня общение с ними не ладится, но эти ребята были твоего возраста или чуть помладше. Несчастные дети, которым я рассказывала сказки на ночь, давая им надежду на чудо хотя бы этими рассказами о «выдуманном» мной квиддиче и «Хогвартсе».

Уже было поздно, за окнами стемнело. Все дети спали, и я со спокойной совестью закрылась в кабинете, раздумывала над тактиками в квиддиче и уже представляла себе своё назначение в команду «Холихедские Гарпии», когда до меня донёсся грохот с нижнего этажа. Такой погром не могли устроить дети. Не сговариваясь, мы с Фабианом вылетели в коридор и обнаружили Пожирателей, вломившихся в холл и метавших заклятия направо и налево. Фабиан ринулся на поиски Гидеона, я же бросилась к детям. Мне страшно вспоминать, что было дальше. Они поймали всех, они пытали детей, они убили практически всех из них. Я даже лиц их не помню. Только тела на полу.

К счастью, члены Ордена поспешили к нам на выручку, но было слишком поздно. Фабиан и Гидеон пали в бою.

Молли винила меня в их смерти. Говорила, что из-за меня они вступили в Орден, из-за меня отправились на это чёртово дежурство и из-за меня погибли. Слушать её обвинения было невыносимо и больно. Моя лучшая — единственная — подруга, человек, которого я знала с детства, швыряла в меня ножами горькие слова о том, что я фактически убила Фабиана и Гидеона, я лишила их жизни, я затащила в Орден и я же разрушила её семью. Кричала, что родители всегда любили меня больше, что Фабиан и Гидеон никогда не были с ней так откровенны, как со мной, что я только и делала, что разрушала всё, что было ей дорого. А я даже не могла сказать ей ничего против. Да и как я могла отреагировать на это предательство? Моих слов о том, что Фабиан и Гидеон сами приняли решение вступить в Орден, она не слушала, не желала слушать. В сердцах я крикнула ей, что её мания вечно всех контролировать и подчинять себе заставила их выйти из повиновения, её собственническая манера привязывать к себе людей обернулась против неё самой. Мы орали друг на друга до сумасшествия, пока обе не охрипли и не устали от слёз.

Несмотря на то, что Артур старался нас помирить, мы разругались в пух и прах. Да и не мирятся после подобных обвинений. Я тоже много чего наговорила ей, много вещей, за которые сейчас мне очень стыдно. С тех пор мы больше не общались. Мой отец уже давно умер, и я попросту сбежала на родину матери, во Францию, струсив перед собой и перед своими страхами.

Всю свою жизнь я пыталась избежать привязанностей, особенно видя пример Молли перед глазами. Люди уходят, все они однажды оставляют тебя, рано или поздно. Эту истину я усвоила с детства. Погибшая мать. Отец в периодических запоях. Фабиан и Гидеон. Молли. Все, к кому я испытывала сильные чувства, рано или поздно покидали меня, причиняя боль. В какой-то момент я решила, что куда безопаснее будет отгородиться от людей, от контактов с ними, от привязанностей. Если никого не любишь, тебе никогда не причинят боль.

И снова я ошиблась.

Знакомство с тобой, детка, было самым неожиданным и лучшим, что я могла себе представить. Ты понравилась мне с первого взгляда, и, пусть я сначала пыталась держаться от тебя подальше, долго мне это делать не удалось. Как видишь, я и сейчас не могу от тебя отказаться. И мне страшно, что однажды я неизбежно потеряю ещё и тебя. Именно поэтому я не делилась с тобой своими тайнами, не пыталась сблизиться ещё теснее — хотя куда уж дальше, да? Не удалось.

Прости меня, милая, прости. Я заблуждалась всю свою жизнь. Ты помогла мне взглянуть на это иначе. И я безумно тебе благодарна за это. Больше я никогда не стану избегать тебя. Прости меня, если сможешь. Я попытаюсь научиться доверять тебе.

За окнами уже давно сгустились сумерки, слова Чарити растаяли в воцарившейся тишине, кабинет погрузился во мрак.

========== Глава 4 ==========

Подробности — Хогсмид — Нападение

22 сентября 1993 года — 6 ноября 1993 года.

История Чарити произвела на Гермиону неизгладимое впечатление. Девочка и подумать не могла о такой причине отчуждения мадам Бэрбидж, не могла представить себе до конца весь ужас Первой Магической войны, через который пришлось пройти приятельнице. Глядя на её усталые, подозрительно повлажневшие глаза, на морщинки, на дрожащие, сплетённые между собой пальцы, она испытывала острое чувство сострадания и бессилия. Если бы она могла как-то разделить с Чарити все навалившиеся на неё страдания, если бы она могла помочь…