А обещали сказку…
Шрифт:
– А когда именно ты начала колдовать?
– А как тебя встретила, – мило улыбаясь и вытирая рукавом нос. Вампир поморщился. Мне же просто хотелось побезобразничать.
– Тогда это точно магия запрета, – смотрит на охотника.
Тот кивает. У обоих в глазах печаль и суровость. Чувствую себя ведьмой, нечаянно представившейся инквизиторам. А что такое-то?
– И… что это за «магия запрета»?
Ответ охотника прозвучал настолько мрачно, что возникло желание срочно сбежать из этой комнаты и по-тихому повеситься самой.
– Это магия, которой наделяют человека на определенное время. Максимум – месяц.
– …
Котенок продолжает невозмутимо есть. Сижу, открыв рот и пытаясь что-то сказать, правда сама не вполне понимая что. Дык… эта… так я что… не всемогущая героиня сказки, что ли?
Вспоминаю фею. Желание прибить бабушку зашкаливает за все разумные пределы.
– Я не знаю, сколько тебе еще осталось. – Вирх. Спокойно и холодно, будто вовсе и не переживает за свою единственную (я надеюсь) суженую. – Но я могу помочь.
– Как? – цепляясь за его слова, как утопающий за льдинку.
– Если сделаю тебя вампиршей, то подарю бессмертие.
Улыбка облегчения расцветает на губах, уже готова подставлять шею.
– Но, – все так же спокойно и не менее холодно, – за это ты должна будешь вечность служить мне, как раба. Ибо мое слово станет для тебя смыслом жизни.
Улыбка вянет в муках. Понимаю, что умру я с куда большим удовольствием.
– Нет.
Кивок.
– Я предполагал такой ответ. – Улыбнулся? Чуть заметно, лишь краешком рта. Но ведь улыбнулся? – Что ж, тогда у тебя только один шанс.
– Какой? – смотрю на доедающего колбасу котенка.
– Надо найти того мага, что наложил на тебя заклинание, и заставить его отменить чары. Плюс – вернуть все отнятые годы.
Киваю, весело сузив глаза. Найти эту фею? Да дайте мне только встретиться с ней – она у меня не то что мужиком, она у меня блохой всю жизнь прыгать будет! За такую сказочку.
– Кхм. – Вирх.
Кое-как прихожу в себя, киваю, показывая, что готова слушать до конца.
– Но делать это ты будешь сама. Так как ни я, ни он помогать тебе не станем.
И оба смотрят так, словно только что выбросили на улицу пищащего котенка – с интересом и легкой жалостью.
Вздрагиваю, усилием воли беру себя в руки и еще раз киваю. После чего встаю, протягиваю свою руку охотнику и с чувством жму его. Трясу руку удивленному принцу тьмы, или кто он там? Котенку даю подзатыльник, мстя за колбасу. Всем машу ручкой и, прихватив из плошки еще пару картошин, иду к двери.
Уже на пороге оборачиваюсь, посылаю воздушный поцелуй и широко улыбаюсь, старательно заталкивая ком обиды и слез обратно в грудь.
– Не скучайте, мальчики. И… Хорт, котенок снял и заклинание приворота тоже. Так что не переживай.
После чего выхожу наружу, хлопнув дверью и все еще широко улыбаясь.
В груди – боль, в душе огромная дыра с рваными краями. А в голове крутится одна и та же фраза: «Все мужики – козлы».
Нет, я, конечно, понимала, что надо было дослушать, мне наверняка выставили бы какие-то условия, попросили бы быть хорошей девочкой, чем-нибудь бы подсобили. Но… в душе вдруг проснулся маленький, забитый и униженный жизнью
котенок. И при фразе: «Справляйся сама» – понял, что его снова бросают, зашипел и буквально заставил себя встать, плюнуть на все и выйти.Ведь… давно поняла: если ты в заднице – ждать помощи неоткуда. Друзья исчезают, враги стараются додавить, а люди превращаются в простых прохожих. Больно, трудно, но факт. Из любого дерьма надо выбираться самой. И ни за что и никогда не просить ни у кого помощи. Иначе платить заставят дорого – и все равно кинут в конце.
Сволочи.
Иду по лесу. Стараюсь не реветь и дышать через раз. Так больно и плохо на душе, что хочется завыть и сдохнуть. Ну почему так? Почему сказка? С чего я вообще взяла, что мое желание исполнят? Эта… фея меня банально надула и теперь смеется над идиоткой где-то в тепле и уюте. А я иду в чужом теле по темному, мокрому после дождя лесу, чувствуя, как за шиворот падают с листьев холодные капли, а где-то далеко воют волки.
Хочется ругаться.
Много чего хочется, а сил нет…
– Марина! – рык.
Меня хватают за руку, разворачивают, прижимают к груди вырывающуюся тушку с зареванным лицом и что-то рычат на ухо.
На плечо перебирается теплое и пушистое, тычась холодным носом в щеку. А за спиной стоит он и смотрит, засунув руки в карманы и сжав зубы.
– Вирх?! – продолжая вырываться.
– Тихо!
Замираю. Вся такая послушная и несчастная.
– Я не собираюсь давать своей будущей жене мотаться по лесу в поисках оборотней и прочей нежити. Могла бы и понять, что я просто пытаюсь тебя укоротить, поставить на место. Воспитать, в конце концов!
Он хоть сам понимает, что несет?
Но я киваю и только глубже зарываюсь в грязную куртку, прижимаясь к нему носом и вздрагивая от слез. Неужели, впервые в жизни, меня не бросили в ответ на мое: «Ну и пошли все на фиг!», а догнали, пообещали дать по шее и разобраться с моими же проблемами.
Улыбаюсь и молчу, слушая нотации Вирха, чувствуя дыхание котенка и ощущая, что Хорт… совсем рядом. Стоит и смотрит.
На меня.
Глава 29
Сидим в том же доме. Пью морс, вся довольная и сытая – тискаю кота.
Вирх и Хорт обсуждают, что будем делать, куда пойдем и как поймаем фею. Я уже нарисовала ее «фотопортрет» (по воспоминаниям) – с помощью чар и не без помощи Мурза.
На портрет посмотрели, меня похвалили и отправили спать. Не пошла. Мне тоже интересно.
– Послезавтра будет магический бал в соседнем измерении. – Вирх. Задумчиво. – Можно отправиться туда, наверняка нужная фея на нем будет.
– Я слышал, на таких балах всех, кроме фей, распознает система заклинаний и… сильно меняет облик.
– В кактус, – кивает Вирх.
Фыркаю, демонстрируя пренебрежение к опасностям. Меня игнорируют. Тяжелая задумчивость ребят.
– А что, если накинуть ауру феи на одного из вас, сменить облик и подпитывать оба заклинания отсюда?
Все смотрим на кота. Я как-то и забыла, что он умный и вообще учитель Вирха. Отпускаю вконец затисканного сэнсэя, тот – тут же отползает, приглаживая местами вставшую дыбом шерсть.
– Слишком сложно. Смена внешности и магия ауры… они плохо взаимодействуют.